Именно такой видится издательству "КапиталЪ" и представляемая писательница – Таня Середа – или девушка с ником Шапо из риэлити-шоу "Последняя девственница".
Читайте.
Читайте и изумляйтесь, как изумились мы, когда к нам в редакцию пришла эта девочка из города Великие Луки. Пришла и принесла свой первый роман с таким смешным названием "Тормоз".
Итак, издательство "КапиталЪ", телеканал "Норма Ти-Ви" и сеть магазинов молодежной одежды "До-До" представляют роман Татьяны Середы – ТИПА ЛЮБОВЬ.
Глава первая.
Великие муки.
Братану Кольке деды в армии отбили почки.
Теперь он мочится по ночам под себя и не ходит на работу.
Сидит у мамки на шее.
Получает какую-то пенсию, которой только задницу подтереть. В смысле что пенсии его только на туалетную бумагу хватает. А она нам, кстати, и не нужна, да мы ее отродясь и не покупали бумаги этой. Потому как у нас с мамкой удобства на улице, сортир-с-с…
Так вот, братан Колька, он старше меня на четыре года, он мне в детстве Гашека вслух читал и все прикалывался, хохотал. И запомнилось там мне место одно, где эти придурки чешские, чтобы в армию не идти, комиссию хотели обмануть, под сумасшедших косили, и все как один зазубрили биографию: мать проститутка, отец алкоголик, сестра повесилась, брат отравился…
Так это не смешно, не прикалывает это меня, потому что это про нас, про семью нашу.
Мамаша наша с Колькой – простая уборщица и посудомойка. Тарелки намывала в заводской столовой Авторемонтного завода и в заводоуправлении еще убиралась.
Туалеты драила.
Папаши у нас с Колькой разные.
Но мать наша замужем ни разу не была.
Первый ее сожитель, который мамке Кольку заделал, он от некачественного спирта помер. Мамка рассказывала, он по заводу с похмела шарился, его ханыги какие-то стопорнули, им стремак было непонятную бурду в себя вливать, ну, они на мамкином хахеле и опробовали, спросили: похмелиться хошь? Он махнул стакан да через пару часов и коньки отбросил.
Потом мамка с моим папанькой сошлась – с таким же алкашом. А откуда другого-то взять?
Он ей меня, значит, заделал.
Но я его не помню.
Когда мне четыре года было, папашку моего поездом раздавило – порезало на куски.
С какой-то халтуры возвращался бухой в задницу, шел по шпалам спиной к поезду, а воротник поднят, уши шапки опущены – не слышал гудка…
У мамки потом еще два сожителя было.
Но она уже от них не рожала.
Зато последний из них меня девичества лишил, да чуть мне ребеночка по малолетству не заделал!
Мамка тогда совсем офонарела, стала с тюремными зэками переписываться, типа Белой Лебеди, так это у зэков называется. Ну и приехал к нам один… Вор.
Ну, отсидевший.
Моложе мамки на шесть лет.
Куда ему мамка-то?
Она в свои сорок на все шестьдесят выглядела.
А этому, ему самый смак, потому что мамка в столовой работает, она его кормила да приворовывать для него начала, лишь бы только с нею жил.
Так этот гад отъелся, отоспался после зоны своей, да и девочку молоденькую захотел.
То есть меня.
В общем, первым моим гениталием, что я в себе вовсю ощутила, был евонный.
Мамка потом его прогнала.
А что толку?
Плакала-плакала.
А чё плакать-то?
Ну не он, так был бы у меня другой какой подонок.
Потому что Великие Луки – это Великие Муки.
И нет здесь другой судьбы для девушки, у которой мать судомойка и блядь, а отец вор и алкаш.
В пятнадцать убежала я из дома.
Первый раз меня поймали линейный менты, что в поездах ходят.
Затащили меня в свое отделение.
Помню…
Было это на станции Окуловка.
Затащили и научили, как нужно сосать.
Практику я сдала им "на отлично".
Вернули меня мамке.
А через полгода я уже ученая была.
Сбежала в Москву и меня уже не поймали.
Глава вторая
Мои университеты.
Чем может заработать себе на кусок булки, да на баллон пепси-колы пятнадцатилетняя девочка?
Если при этом у нее нет никакого образования и родни в большом городе?
Догадайтесь с одного раза!
Правильно…
Вы правильно подумали.
Сфера сексуальных услуг в Москве распределена по всем социальным полочкам потребительской востребованности.
Извините за ученую фразу!
Поясняю:
Сексуальные услуги – это как еда и алкоголь. Мужикам всегда нужно и то, и другое.
Только, в зависимости от кошелька, еда и алкоголь бывают дорогими и дешевыми.
Можно похавать, не выходя из кабины своей ГАЗЕЛи, купив вонючую шаверму у хачика на рынке в Ясенево, запивая ее пивом… и такой обед обойдется в сто рублей. Но если ты уважаемый мэн, солидол с респектом, и тебе дороги и желудок, и кишечник с печенью, то жрать сраную шаверму у хачика ты не станешь, а поедешь на своем мерине в какой-нибудь ресторан, да подороже. И будешь там кушать лососинку на пару или телятинку под французское винцо хорошего урожая. И такой обед уже обойдется не в сто рублей. А в двести долларов.
Так и с девочками.
Хочешь получить долгое и классное удовольствие, плати хорошие бабки – получишь рай на земле, тебе и тело красивое покажут, стриптиз, танец живота. А потом и обласкают всего, как шаха персидского оближут и залижут…
А нету хорошего бабла – и удовольствие будет тебе на триста рублей соответствующее, быстрый перепих в кабине КАМАЗа…
Девочка пятнадцати лет без красивого бельеца, без манер, без связного владения языком (не говорим уж об иностранном, на своем-то родном только матюгами чешет), без покровительства и без угла на Москве – на что она может рассчитывать? У нее только звериный блеск в глазах, да зубки пока еще целенькие, остренькие и беленькие. И венки на нежных руках пока еще не исколотые…
На что она может рассчитывать?
На третий день ее самостоятельных вылазок на панель подберет ее местный бандюган и прекратит ее самодеятельность.
Сперва сам отдерет во все места, да с дружками поделится. А если ерепениться будет девчонка, накажет жестоко. Может, даже и убъет. А что? Кто ее искать будет?
Мать, проститутка из Подольска или Великих Лук?
А потом поставят девчонку к конвейеру.
Как у Форда в Детройте.
Три минуты – три болта гайковертом, и следующая машина.
Так и здесь: час – одна или в бойкий день две посадки.
На переднем сиденье минет, на заднем сиденье анал и классика.
Пятьсот – шестьсот рублей в час.
Из них тебе самой – сто…
За день как раз на дозу герыча и на булку с баллоном пепси.
Пять лет так работаешь, а потом без пенсии на кладбище.
Вернее, на кладбище таких не хоронят.
Нас в пластиковом мешке в неопознанные и после года хранения – в крематорий.
Такие, вот, сестренка, университеты московские я прошла и закончила!
Жанна Д Арк Я посмотрела кино французское, про Жанну Д Арк.
Мне сутенер наш, Лёша, выходной по болезни разрешил.
Посмотрела и проревела потом часа полтора.
Вот девка!
И я решила, что исправлюсь, только вот смогу на ноги встать – уйду… Уйду от Лёши и найду свою дорожку.
Мне тоже хотелось кого-то спасать.
Пусть не Францию, пусть не короля, но обязательно собою жертвуя.
На третий день, едва температура спала, постирала я вещички, погладила, привела себя в порядок, чтобы не совсем страшилой быть, украла наш девишный общачок – там у нас с девочками что-то около трехсот баксов было на черный день, что мы от Лёши нашего прятали – написала девчонкам записку прощальную-покаянную, да и отправилась к ближайшей станции метро.
Москва большая.
Переехать на другой ее конец – это как в другую страну попасть!
Никто никогда не найдет.
Как я хочу жить?
Если бы я училась в школе и мне бы задали написать сочинение на такую тему, то я бы написала два варианта.
Первый вариант:
Я не хочу жить вообще.
Потому что больше всего на свете я бы хотела иметь отца.
Доброго, веселого, сильного…
Как на рекламах сыра, фруктовых соков и молока, где семья всегда такая радостная и где папа всегда такой улыбчивый и дочку свою подбрасывает в воздух, а та хохочет… Выпьют все молока семейкой, и папа давай дочку кверху подбрасывать, а мама, вся такая модная, молодая, смотрит и улыбается.
Я от такой рекламы, наоборот, смотреть теперь на эти соки и на это молоко не могу! Как увижу эти продукты на столе, сразу про рекламу вспоминаю, где папа добрый, сильный и веселый, а мама модная, красивая и молодая… И ведь кому-то достались такие родители. Кого-то ведь и вправду подбрасывали в воздух сильные и добрые отцовские руки?
А у меня мама в свои сорок выглядит на шестьдесят пять. А отца моего поездом раздавило, когда он пьяный с халтуры какой-то возвращался.
И никто меня не подбрасывал. И никогда я не хохотала, подлетая ввысь, чтобы упасть в добрые и теплые ладони отца.
Меня в тринадцать мамкин сожитель иллюзий лишил вместо этого.
Так что, по первому варианту_ не хотела бы я жить никак.
Потому что заново не переродишься и не сделаешь так, чтобы в прошедшем твоем детстве появился бы отец. Красивый, добрый и сильный.
Но я бы написала еще и второй вариант сочинения:
Как бы я хотела жить?
Во-первых, если уж не помирать, а продолжать коптить небеса, то жить с музыкой и с цветами. По полной программе!
Чтобы было у меня всё-всё-всё!
И квартира четырехкомнатная в центре, и дача кирпичная двухэтажная на берегу реки, с бассейном и со всеми удобствами, как в городской хате. И машин – две, а то и три. Повседневная, потом джип для дачи и еще спортивная с откидным верхом!
И еще чтобы прислуга была. Слуги настоящие, как в сериале про новых русских! И горничная, и шофер, и дворецкий, и повар…
И уж если жить, то так, чтобы все завидовали.
Чтобы так завидовали, чтобы до оскомины в зубах завидовали, чтобы от зависти у всех шею бы сводило так, чтобы не повернуть! Во как чтобы завидовали!