Я кивнул, она была права.
— Мы здесь по поводу лица Сьюзи, — сказал я.
Сьюзи и я решили, что это наша лучшая возможность поближе взглянуть на внутреннюю работу Салона. Одна сторона лица Сьюзи была страшно обожжена во время одного старого дела, превратившись в мешанину рубцов и шрамов. Левого глаза не было, веко было запечатано. Ее это не волновало. И все из-за меня. Ее никогда бы не ранило, если бы она не помогала мне. Сьюзи простила меня почти немедленно. Зато я не простил себя, и никогда не прощу.
Она могла бы вылечить лицо дюжиной различных способов. Но решила этого не делать. Она считала, что чудовище должно выглядеть, как чудовище. И я никогда не давил на нее. Мы, чудовища, должны держаться вместе.
Улыбка регистраторши не изменилась ни на йоту.
— Конечно, мистер Тейлор и мисс Стрелок. Только сначала заполните вот эти бланки...
— Нет, — сказал я. — Сначала мы хотим увидеть, что этот Салон нам предлагает.
Регистраторша собрала свои бумаги.
— Один из наших интернов уже идет сюда, он покажет и расскажет вам все, — так же профессионально радостно сказала она. Если бы я постоянно так улыбался, у меня заболели бы щеки. — А, вот и он. Доктор Дуган, это...
— О, я знаю, кто вы, мистер Тейлор и мисс Стрелок, — радостно сказал интерн. — А кто не знает?
— Наша репутация опережает нас, — сухо сказал я, пожимая предложенную руку. Он сжал мою твердо, по-мужски. Конечно. Потом он предложил руку Сьюзи, но она просто посмотрела на него, и он быстро убрал ее обратно, вне пределов досягаемости, и засунул ее в карман халата, как будто собирался это сделать с самого начала. На нем был традиционный белый халат, на шее висел традиционный стетоскоп.
— Каждый врач в Темной Стороне знает о вас двоих, — сказал он, по-прежнему радостно. — Большинство из нас прошло подготовку в отделениях скорой помощи, латая людей, которых привозили туда после встречи с вами двоими.
Я посмотрел на Сьюзи.
— Похоже, что мы, во всяком случае, снабжаем вас работой.
Пока доктор Дуган болтал, рассказывая нам, какое это чудо, Салон, и какую фантастическую новую технику он использует, я внимательно оглядел его. Халат доктора был ослепительно чистым и, безусловно, за всю свою жизнь не видел ни одного кровавого пятна. И сам доктор был слишком молод и красив для настоящего практикующего врача; значит он зазывала, рекламный агент. Он — только вывеска, и ничего не знает о настоящей внутренней работе Салона. Но мы последовали за ним в демонстрационную больничную палату, находившуюся сразу за приемной, проходя мимо настоящих врачей: надо было с чего-то начинать. Доктор Дуган говорил не переставая. Он зачитывал наизусть список всех предлагаемых Салоном услуг, объяснял каждое слово, и, черт побери, нам пришлось его выслушать.
Демонстрационная палата очень впечатляла и казалась в высшей степени фальшивой. Чистые пациенты в чистых кроватях, ни один из них не страдает от чего-то отвратительного или ужасного, за ними ухаживают привлекательным молодые няни в накрахмаленных белых фирменных халатах. Повсюду цветы, и даже отчетливый запах антисептика смешивался с запахом духов. Много света, воздуха, и никакой боли. Не больничная палата, а мечта, сказка. Нам, конечно, не разрешили поговорить ни с одним пациентом или нянечкой. Интерн изо всех сил ослеплял нас статистикой, поражал скоростью выздоровления, а я оглядывал все вокруг в поисках чего-нибудь неуместного, любого. Палата выглядела совершенно замечательно, но... что-то тревожило меня.
И через какое-то время я сообразил, что палата выглядит слишком нормальной для Ночной Стороны. Если богатые и могущественные пациенты хотят такого, они могут получить это на Харли-стрит[4]. Решающий довод состоял в том, что ни один из пациентов или нянечек не глядел ни на меня, ни на Сьюзи. Обычно так не бывает.
Внезапно доктор Дуган замолчал на полуслове, дверь распахнулась, и полдюжины охранников быстро окружили нас. Большие мужчины, с большими выпуклостями под пиджаками, где находились кобуры с револьверами. Сьюзи задумчиво посмотрела на них.
— Мы здесь не для того, чтобы причинять неприятности, — быстро сказал я. — Мы только смотрим.
— Время для посещения закончилось, — сказал самый большой из охранников. — Ваше присутствие волнует пациентов.
— Да, — сказал я. — Они выглядят очень взволнованными, не правда ли? Мы вернемся в другой день, когда они будут более разговорчивыми.
Он не улыбнулся.
— Не думаю, что это будет умно, мистер Тейлор.
— Джон, он собирается вытолкать нас взашей? — спросила Сьюзи тихим, ленивым и очень опасным голосом. Охранники застыли на месте.
— Я уверен, что этот милый джентльмен не имел в виду ничего такого, — осторожно сказал я. — Пошли, Сьюзи.
Холодный синий глаз Сьюзи уставился на охранника.
— Сначала он должен сказать пожалуйста.
Можно было почувствовать, как в воздухе сгустилось напряжение. Все руки напряглись, готовые выхватить оружие. Главный охранник пристально посмотрел на Сьюзи.
— Пожалуйста, — сказал он.
— Пошли из этой помойки, — сказала Сьюзи.
Охранники проводили нас наружу, все время стараясь не приближаться к нам слишком близко. Меня впечатлил их профессионализм. Я знал, что один взгляд Сьюзи заставляет расплакаться самых закоренелых бандитов. И тогда сразу возникает вопрос: почему такая на вид честная организация, как салон «Вы с гарантией станете новым» нуждается в такой мощной охране? Что за тайну они скрывают, тайну, которая нуждается в такой защите?
Я не мог дождаться, когда отыщу ее.
Мы дали им несколько часов, и только потом вернулись обратно. Достаточно долго, чтобы заставить их думать, будто мы обдумываем информацию и планируем следующий шаг. Мы убили время в маленькой приятной чайной поблизости, где я с удовольствием выпил чашечку Эрл Грея, а Сьюзи жадно съела целую тарелку кексиков, после чего стала развлекаться, испытывая угрожающий взгляд на трепещущих девушках в униформе и быстро уменьшающемся числе посетителей. К тому моменту, когда мы ушли, в зале не осталось никого, а официантки отказывались выходить из кухни. Я оставил им щедрые чаевые.
— Тебя никуда нельзя взять, — сказал я Сьюзи.
— Но тебе это нравится, — возразила она.
Когда мы вернулись в салон «Вы с гарантией станете новым», все здание было на замке. Двери плотно закрыты, бронированные ставни на окнах захлопнуты, и дюжина охранников расположилась в самых видных местах, вежливо сообщая всем, кто подъезжал к Салону, что сегодня клиника закрыта для всех посетителей и новых пациентов. Некоторые очень богатые и знаменитые люди очень сильно хотели войти внутрь, но на этот раз не помогали ни крики, ни взятки, ни вспышки гнева. Салон был закрыт. Мне польстило, что я произвел на них такое впечатление, но, если быть честным, львиная доля из него пришлась на Сьюзи. И несколько магазинчиков поблизости мгновенно закрылись, когда увидели, что она идет в их сторону; вот почему я, обычно, хожу по магазинам один.
Охранники выглядели так, как будто знали свою работу, так что Сьюзи и я осторожно подошли к зданию сбоку. Но не сзади. Это ошибка любителей. Любые охранники, честно отрабатывающие свою зарплату, хорошо знают, что надо стеречь задние двери так же внимательно, как и передние. Но почти всегда есть боковой вход, используемый персоналом и ремонтниками, о котором большинство людей даже не подозревают или забывают упомянуть. Там тоже стояло несколько чересчур рослых джентльменов, не спускавших глаз с окрестностей, но они расположились настолько широко, что проскользнуть мимо них было детской забавой.
Боковая дверь располагалась именно там, где я и ожидал. Сьюзи за несколько секунд разобралась с замком, и мы просто вошли внутрь. (Проходить в закрытые на замок двери — одно из многих необходимых умений современного охотника за головами. Хотя очень помогает набор отмычек, сделанных из настоящих человеческих костей. Лично я всегда приписывал способность Сьюзи открыть любые замки тому, что они ее боятся, как и все остальные.) Мы оказались в узком коридоре, выложенном белыми плитками и ярко освещенном: ни одной тени, в которой можно спрятаться. Сейчас в нем не было никого. Сьюзи и я быстро прошли по коридору, пробуя все двери по дороге, наугад, чтобы увидеть то, что можно увидеть. Несколько кладовых, кабинетов и туалет, в котором было многовато освежителей воздуха. Все казалось совершенно обычным и достаточно безобидным.
Вращающиеся двери вели в основное здание. Повсюду яркий свет, каждая плитка пола отполирована и навощена вплоть до последнего дюйма, и по-прежнему никого. Как будто все здание поспешно эвакуировали. Абсолютная тишина, нет даже гула кондиционеров. Я посмотрел на Сьюзи. Она пожала плечами. Это пожатие я уже видел. Оно означает: Я мускулы, ты мозг. Давай покончим с этим. Так что я наугад выбрал коридор и пошел по нему. Мы прошли несколько коридоров, но все еще никого не встретили, даже охранников, делающих обход. Безусловно они не могли закрыть Салон только потому, что мы со Сьюзи заинтересовались им. Если только... здесь никогда ничего и не было, и все это здание было ширмой для чего-то другого...
Вот теперь у меня возникло по-настоящему плохое чувство. Когда больницы портятся, они портятся по-настоящему.
Нам не потребовалось много времени, чтобы найти демонстрационную палату. И здесь тоже было спокойно и тихо, как и во всем здании. Я осторожно толкнул дверь, и мы скользнули внутрь. Лампы горели в полнакала, пациенты, лежавшие в кроватях, превратились в тени. В палате находилось полдюжины нянечек, но все они неподвижно стояли в центральном проходе между двумя рядами кроватей. Они не шевельнули ни мускулом, когда мы со Сьюзи медленно подошли к ним.
Было так тихо, что я слышал ровное дыхание Сьюзи рядом со мной.
Вблизи нянечки казались больше манекенами, чем людьми. Лица были пусты, они не дышали, глаза не моргали. Сьюзи зажгла фонарик и посветила прямо в лицо одной из нянь, но глаза никак не отреагировали. Сьюзи выключила свет, потом толкнула няню в плечо; та только слегка покачнулась. Мы проверили кровати. Пациенты неподвижно лежали на спине, незряче глядя вверх. Но они не было мертвыми. Скорее они никогда не были живыми. Демонстрационная палата, с манекенами-нянечками и манекенами-пациентами, и ни на грош реальности. Я прошептал это Сьюзи, и она быстро кивнула.