— Показуха. Но если это только шоу для посетителей, где же настоящая клиника? Где настоящие палаты и настоящие пациенты? Знаменитые приятели Перси Д'Арси?
— Не здесь, — сказал я. — Мне кажется, нам нужно копнуть глубже, найти тайну, которая лежит под поверхностью всего этого.
— Под поверхностью, — повторила Сьюзи. — В Темной Стороне настоящие дела всегда делают под поверхностью.
Мы быстро прошли через палату к задним дверям. Я почти ожидал, что нянечки и пациенты внезапно оживут и поднимут тревогу, или даже нападут на нас. Но нянечки стояли неподвижно и пациенты продолжали лежать, не шевелясь, в своих кроватях, как игрушки, с которыми перестали играть. У меня возникло ужасное подозрение, что весь мир является таким, стоит повернуться к нему спиной... К той секунде, когда мы достигли задних дверей, я уже практически бежал.
Мы достаточно легко нашли лестницу и стали спускаться по грубым бетонным ступенькам на следующий уровень. Здесь на стенах не было никаких знаков, ничто не указывало на то, куда ведет лестница. Либо ты знал, куда идешь, либо тебе здесь делать нечего. Стояла абсолютная тишина, я слышал только шаги наших ног по грубому бетону. Ступеньки все спускались и спускались вниз, уводя нас глубоко под улицы Темной Стороны. Наконец лестница кончилась, и мы опять увидели совершенно обычные вращающиеся двери, без замков или сигнализации. Мы осторожно прошли через них и оказались в палате совершенно другого типа.
Она была огромна, ряды и ряды кроватей, уходящих вдаль. На этих кроватях лежали сотни и сотни совершенно настоящих пациентов, и их обслуживало больше медицинского высокотехнологичного оборудования, чем я когда-либо видел собранном в одном месте. Сьюзи и я медленно пошли вперед. Здесь не было ни докторов, ни нянь, только обнаженные мужчины и женщины, неподвижно лежавшие на спине и подключенные к внутривенным вливаниям, аппаратам искусственного дыхания и мониторам, контролировавших работу их сердца, легких и почек. Дыхательные трубки, катетеры и несколько комплектов прочных кожаных наручников на каждого...
Первую подсказку я нашел в палате нянь. На столе, рядом с экранами мониторов, лежала большая открытая книга. Ее страницы были напечатаны старомодными шрифтами на английском, французском и креольском языках, и я быстро понял, о чем идет речь. Вуду. Боги лоа, их могущество и ритуалы, и все то, что можно сделать с их помощью.
— Взгляни на это, — сказала Сьюзи. Она нашла напечатанный список всех пациентов. Без деталей, без инструкций, только основные данные о человеке. Сьюзи и я пробежали глазами по страницам, и в глаза сразу бросилось множество знакомых имен. Не только друзья Перси, великолепные мужчины из глянцевых приложений, но и богатые и могущественные люди, настоящие влиятельные лица Ночной Стороны. Я вернулся в палату и быстро пошел вдоль кроватей, глядя в лица. Нескольких я узнал, но никто из них не узнал меня. Даже если их глаза были открыты, они не видели ничего, совсем ничего.
Но, по крайней мере, они дышали...
Следующая подсказка состояла в том, что они выглядели намного старше, чем должны были быть — морщинистые лица, отвисшая плоть и высохшие конечности. Многих из них я видел совсем недавно, и они, как обычно, выглядели как люди в расцвете сил. Зато сейчас их лица и тела носили следы опустошительного воздействия времени и тяжелой жизни, а также множества разрушительных антиобщественных болезней. На лицах и телах были видны послеоперационные шрамы, некоторые довольно большие. Некоторые из пациентов были настолько плотно завернуты в запятнанные кровью бинты, что практически превратились в мумии. Как будто больница находилась в районе военных действий, и многие из пациентов прошли через ад. А некоторые были в таком тяжелом состоянии, что только интенсивная терапия не давала им умереть.
Головоломку я сложил достаточно быстро. Очень новый поворот очень старого ритуала. Ключ — книга вуду. Эти пациенты, лежащие на больничной кровати — вовсе не настоящие богатые и знаменитые люди Темной Стороны, а их живые двойники. Описанные в книге методы используются, чтобы превратить их в эквивалент кукол вуду, но наоборот. В вуду то, что происходит с куклой, происходит и с жертвой; здесь же то, что происходит с оригиналом, происходит и с дубликатом. Как на портрете Дориана Грея: эти бедные бастарды впитывают в себя излишества жизни настоящих людей, которые остаются юными, красивыми и нетронутыми... Пациенты стареют, страдают и подвергаются плановым операциям, а богатые и могущественные люди собирают урожай.
Не удивительно, что бедный Перси Д'Арси не мог конкурировать с ними.
Я рассказал это Сьюзи и она сморщила нос.
— Это... вульгарно. И откуда они берут этих дубликатов? Для того, чтобы это сработало, они должны быть абсолютными копиями.
— Бесконечно количество вариантов, — сказал я. — Клоны, гомункулы, доппельгангеры... Не имеет значение. Важно другое: я очень сомневаюсь, что у любого из тех, кто лежит здесь, был выбор. Крепкие наручники выдают это с головой. Это не больничная палата; это камера пыток.
В конце концов мы нашли ответ за совершенно обычно выглядевшими дверями. Наши подозрения возбудил изощренный электронный замок, который Сьюзи легко открыла костяной отмычкой. (Магия все еще бьет науку в двух розыгрышах из трех на одной сдаче). Сьюзи распахнула дверь и мы оба мгновенно отступили на шаг. За дверью было ничего. Полным-полно ничего. Пространство, которое было не пространством, наполненное корчащимися мерцающими вспышками, которые можно видеть только мысленно или мистически. Оттуда исходил ужасный призыв, притяжение, которое могло заставить тебя броситься в него и падать вечно... Я тщательно закрыл дверь.
— Временной сдвиг, — сказал я. — Кто-то стабилизировал временной сдвиг и держит его открытым; заранее заготовленная дверь в другую реальность. — Такая штука требует много времени и серьезных денег. По сути временные сдвиги крайне нестабильны. Вселенная исправляет себя и ненавидит аномалии. — Я знаю только одну группу людей, которые успешно работают с временными сдвигами: торговый центр «Маммона», добывающий товары и услуги в альтернативных реальностях. И они никогда не делятся своими секретами с посторонними.
— Быть может это их рук дело? — спросила Сьюзи.
— Нет, не думаю. Они законными путями накопили такое богатство, которое и во сне не приснится налоговым инспекторам. Для чего рисковать всем этим, с какой целью? Тем не менее мы по крайнем мере знаем, откуда берутся дубликаты. Те, кто владеют этим местом, собирают улов в каком-то другом мире, вылавливая эквиваленты нашим важным людям. Точные физические дубликаты... похищенные и перенесенные сюда: они страдают от всех мыслимых болезней, операций и нанесенных самим себе травм только для того, чтобы их двойники могли оставаться навсегда юными и красивыми...
Мы оба встревожено оглянулись. Кто-то приближался. Много кто. Сьюзи и я быстро стали плечо к плечу лицом к главной двери. Однако звук был какой-то странный; ноги топали по полу приглушенно, однообразно... Только через мгновение я осознал, что звук идет снизу, а не сверху. Кто-то поднимался по лестнице с еще более нижнего уровня. Наконец главная дверь распахнулась и в палату ворвалась маленькая армия тяжело вооруженных нянь, четко шагающих в ногу. Их винтовки меня не удивили, а вот природа самих нянь — да.
Они были не людьми, а конструктами, целиком сделанными из бамбука, сплетенного и изогнутого в форме человека. Лица представляли из себя пустые бамбуковые овалы, ни ртов, ни глаз, но все они были направлены на меня и Сьюзи. На конструктах были надеты те же самые белые накрахмаленные халаты, униформа нянечек, а на затылках их бамбуковых голов сидели маленькие белые чепцы. Не живые, ничего не понимающие, но способные следовать приказам. И их ружья были совершенно настоящими. Няни с нечеловеческой скоростью бросились вперед, их бамбуковые ноги зашуршали по полу, и образовали вокруг нас совершенный полукруг. Сьюзи поводила дробовиком вперед и назад, выбирая подходящую цель; она знала, что ее убьют при первых же выстрелах, но отказывалась бояться. Я действительно испугался, за нас обоих, но принял вызывающе непринужденную позу, ожидая, когда появится кукольник.
Кто бы не управлял нянями, он не упустит возможность позлорадствовать над двумя пленными знаменитостями, Сьюзи Стрелком и Джоном Тейлором. Будь он поблагоразумнее, то приказал бы няням стрелять без предупреждения, но чем больше его эго, тем больше ему захочется пустить пыль в глаза.
И действительно, внезапно толпа бамбуковых нянь раздалась, молча открыв центральный проход для их хозяина и повелителя. На удивление это был человек, которого я не знал. Ни один из Главных Игроков, и даже ни один из честолюбивых выскочек. Я никогда не встречал того, кто спокойно и небрежно шел ко мне через армию расступившихся бамбуковых нянь, а в Темной Стороне такое случается нечасто.
Высокий, хорошо сложенный, великолепно одетый, в дорогом пиджаке кремового цвета; тип знатного эмигранта, изгнанного своей семьей в далекие жаркие страны. Сначала я решил, что он молод, но чем ближе он подходил, тем больше предательских деталей выдавало его. Кожа на его лице была слишком тугой, слишком натянутой, и его глаза — очень старыми. Старыми и холодными. Мертвая безрадостная улыбка, точно он хотел испугать собеседника. Этот человек повидал мир, нашел что хотел и взял реванш. Он двигался с уверенность и точностью, которые приходят с возрастом и опытом, и он шел как волк в мире овец. У него были большие сильные руки с длинными тонкими пальцами — руки хирурга. И при всей его грации не было ни малейшего сомнения в грубой силе, таившейся в его широких плечах и бочкообразной груди. Наконец он остановился на почтительном расстоянии, кивнул мне и улыбнулся Сьюзи, не обращая внимания на дробовик, который она направила на его грудь.
— Знаменитый Джон Тейлор и печально знаменитая Сьюзи Стрелок, — сказал он богатым низким голосом с намеком на незнакомый акцент. — Я польщен. Я должен был бы знать, что если кто-нибудь и сможет найти меня, то только вы. — Он издал короткий смешок, как над шуткой, понятной только ему. — Разрешите представиться. Я — Франкенштейн. Барон Виктор фон Франкенштейн.