— Скажи ему, что у меня ничего не получается, — прокричал он.
— Хэнк застрял, — ликующе воскликнул Лу. — Посмотри.
Я почувствовал, что он вцепился в меня руками. Его пальцы больно впились в мои ребра, вызвав щекотку. Я брыкнул ногой, и мой ботинок плюхнулся в снег. Дверь по-прежнему цепко держала меня. Я расслышал приглушенный смех Джекоба и Лу.
— Попробуй ты, — сказал Лу, обращаясь к Джекобу.
Я яростно отталкивался и упирался, мне уже было все равно, в какую сторону двигаться, я мечтал лишь о том, чтобы выбраться из плена. Я чувствовал, как утопают в снегу ноги и под тяжестью моего тела раскачивается самолет. Вдруг в носовой части раздался какой-то шорох.
Я не сразу сообразил, в чем дело. Поначалу мне показалось, что это снова шевельнулась голова пилота, но потом что-то взметнулось вверх, и в тот же момент посыпались неистовые удары по стеклу. Даже не то что удары. До меня вдруг дошло, что так хлопают крыльями птицы. И действительно, это была большая черная ворона — такая же, как и те, что сидели в саду на яблонях.
Ворона отлетела от козырька и устроилась на спинке сиденья пилота. Какое-то время я наблюдал, как ходит взад и вперед ее голова. Потом осторожно, стараясь не шуметь, попытался выбраться из дверного проема наружу. Но тут птица опять взвилась: ткнувшись в стекло, она развернулась и полетела прямо на меня. Я похолодел от ужаса и молча следил, как она приближается к моему лицу. И лишь в самый последний момент, когда она уже готова была наброситься на меня, я успел втянуть голову в плечи.
Удар ее клюва пришелся в самую середину лба. Я расслышал свой собственный крик — короткий, резкий, похожий на собачий визг, — сделал движение назад, потом рывок вперед и, каким-то чудом вырвавшись из удерживающих меня тисков, свалился в салон самолета. Приземлившись на рюкзак, я даже не стал пытаться встать с него. Птица улетела в носовую часть, опять ударилась о стекло и устремилась назад, теперь уже к распахнутой двери, но вдруг, сделав вираж вправо, подлетела к пробоине в фюзеляже. Она на секунду замерла, потом, как крыса, прокралась в отверстие и исчезла.
До меня донесся хохот Лу.
— Ну и ну, — сказал он. — Чертова птица. Ты видел, Джейк?
Я коснулся горящего лба — моя перчатка оказалась вся в крови. Соскользнув с рюкзака — жесткого, словно состоящего из одних углов, как будто он был набит книгами, — я в изнеможении опустился на пол. Луч света, сочившийся из раскрытой двери, падал мне на ноги.
Джекоб просунул голову внутрь, загородив своей тушей дневной свет.
— Видел эту птицу? — спросил он. Хотя я и не мог разглядеть его лица, мне было ясно, что он улыбается.
— Она меня клюнула.
— Клюнула? Тебя? — Джекоб, казалось, мне не верил. Выждав несколько мгновений, он вылез наружу. — Птица клюнула его, — сообщил он своему приятелю. Тот захихикал. Джекоб вновь возник в дверном проеме. — Ты в порядке?
Я не ответил. Я злился на них обоих, зная, что ничего бы этого не случилось, не заставь они меня лезть в самолет. Встав на четвереньки, я пополз в носовой отсек.
До меня донесся приглушенный голос Лу.
— Ты думаешь, птицы разносят столбняк или еще какую-нибудь заразу? — спрашивал он у Джекоба.
Джекоб ничего ему не ответил.
Пилот был одет в джинсы и фланелевую рубашку. Маленького роста, худой парень лет двадцати с небольшим. Я подобрался к нему сзади и похлопал его по плечу.
— Вы живы? — прошептал я.
Руки его безжизненно повисли вдоль тела, подушечками пальцев он почти касался пола. Кисти были распухшие, невероятно большие, словно надутые резиновые перчатки, пальцы слегка согнуты. Рукава рубашки были закатаны, и я разглядел волосы на его руках — темные, почти черные, они резко выделялись на фоне мертвенно-бледной кожи. Я схватил его за плечо и оттянул от приборной доски. Голова его тяжело опустилась на спинку сиденья, и мне стало не по себе от увиденного — я отскочил и ударился головой о низкий металлический потолок.
Глаза пилота были выклеваны птицей. На меня смотрели лишь черные впадины. Кожа вокруг глаз была полностью выедена. Я видел его скулы — белые и почти прозрачные, как пластмасса. Из носа торчала кровяная сосулька. Она тянулась до самого основания подбородка.
Я отступил на шаг, пытаясь побороть подступавшую тошноту. Но какая-то неведомая сила упорно толкала меня вперед. Чувство это было сродни любопытству, но гораздо сильнее: у меня появилось безумное желание снять перчатки и коснуться лица этого человека. Трудно было подобрать объяснение этому патологическому порыву, но у меня хватило сил, чтобы одолеть его, и я начал пятиться назад — шаг, другой; к тому времени, как я отступил шага на четыре, эмоции улеглись, в душе осталось лишь отвращение. Пока я продвигался к выходу, взгляд пустых глазниц пилота неотступно преследовал меня. Выражение его лица было просительно-скорбным, и в моем сознании почему-то промелькнуло сравнение с мордой енота.
— Что ты там делаешь, черт бы тебя побрал? — спросил Джекоб, все еще маячивший в дверном проеме.
Я не ответил ему. Сердце глубоко билось, и его удары молотом отдавались в висках. Я наткнулся на рюкзак, обернулся и ногой подпихнул его в сторону двери. Он был на удивление тяжелым, словно набит грязью, и эти ассоциации вызвали у меня новый приступ тошноты.
— В чем дело? — не унимался Джекоб. Я молча двинулся к нему, продолжая подталкивать ногой рюкзак. Джекоб освободил проход.
Добравшись до двери, я надавил на нее плечом и сумел приоткрыть еще дюйма на три. Джекоб и Лу наблюдали за мной — на их лицах застыло любопытство, смешанное с изумлением и страхом. Когда я выглянул наружу, дневной свет буквально ослепил меня. Я вытолкнул из двери рюкзак, потом выбрался сам и, обессилев, рухнул в глубокий снег.
— Ты весь в крови, Хэнк, — проговорил Джекоб. Он приложил руку к своему лбу и обернулся к Лу. — Эта птица ранила его.
Лу внимательно посмотрел на мой лоб. Я чувствовал, как по левой брови стекает тоненький ручеек крови. Вместе с ним по коже струился холодок.
— Она выклевала ему глаза, — сказал я. Джекоб и Лу тупо уставились на меня. — Птица. Она сидела на колене пилота и клевала ему глаза.
Джекоб поморщился. Лу скептически посмотрел на меня.
— Виден его череп, — продолжал я. — Кости.
Я опустился на четвереньки, зачерпнул пригоршню снега и приложил его к пылающему лбу.
Подул ветерок — яблони, слегка поскрипывая, раскачивались под его порывами. Воронам, сидевшим на ветках, теперь приходилось время от времени взмахивать крыльями, чтобы удержать равновесие. Близились сумерки, и казалось, будто с дневным светом уходит и тепло.
Я убрал со лба снег. Он стал слегка бурым от крови. Сняв перчатку, я провел пальцем по ране. Надувалась шишка; ощущение было такое, словно под кожу мне зашили стеклянный шарик или крошечное яйцо.
— У тебя шишка, — сказал Джекоб. Ружье у него теперь было перекинуто через левое плечо, куртка наглухо застегнута.
Лу опустился на корточки возле рюкзака. Веревка на нем была завязана крепким узлом, и Лу пришлось снять перчатки, чтобы с ним справиться. Мы с Джекобом молча наблюдали за тем, как он трудится. Ослабив узел, он открыл рюкзак.
Стоило Лу заглянуть внутрь, как выражение его лица странным образом изменилось. Первоначальная растерянность уступила место взволнованности и изумлению; щеки запылали, губы растянулись в улыбке, обнажившей его гнилые зубы. Глядя на него, я вдруг поймал себя на мысли, что мне совсем не хочется знать о том, что находится в рюкзаке.
— Черт возьми, вот это да! — воскликнул Лу. Он полез в мешок и осторожно, даже с опаской коснулся его содержимого — словно там сидело живое существо, готовое цапнуть его за руку.
— Что там? — спросил Джекоб. Он, с трудом передвигая ноги, направился к Лу.
Меня охватило дурное предчувствие — вспомнив, каким тяжелым мне показался рюкзак, я вдруг подумал о том, что в нем наверняка спрятан труп, и, скорее всего, расчлененный.
— Здесь деньги. — Лу расплылся в улыбке. — Смотри.
И он наклонил рюкзак.
Джекоб нагнулся и недоверчиво заглянул внутрь. Челюсть его отвисла. Я подошел ближе и тоже опешил от увиденного: рюкзак действительно был доверху набит деньгами; тугие пачки были аккуратно перевязаны тонкими бумажными лентами.
— Стодолларовые купюры, — проговорил Лу. Он вытащил одну пачку и покрутил ее в руках.
— Не дотрагивайся, — сказал я. — Ты оставишь на них отпечатки пальцев.
Он мрачно покосился на меня, но все-таки положил пачку на место. Потом надел перчатки.
— Как ты думаешь, много здесь? — спросил Джекоб.
Они оба посмотрели на меня, взывая к моей бухгалтерской компетенции.
— По десять тысяч в пачке… — Я окинул взглядом рюкзак, прикидывая, сколько пачек он мог вместить. — Пожалуй, здесь около трех миллионов долларов.
Я выпалил это почти не задумываясь. И только потом до меня дошло, насколько нелепо мое предположение. Поверить в то, что можно вот так запросто наткнуться на целое состояние, было трудно.
Лу вытащил еще одну пачку — на этот раз он действовал в перчатках.
— Не трогай их, Лу, — снова сказал я.
— Но я же в перчатках.
— Полиция наверняка захочет снять отпечатки пальцев с этих пачек. А ты сотрешь те, которые уже здесь имеются.
Он нахмурился и бросил пачку обратно в рюкзак.
— Неужели и впрямь около трех миллионов? — спросил Джекоб.
— Конечно, — буркнул Лу. — Не будь дураком.
Джекоб проигнорировал это замечание.
— Ты думаешь, это деньги наркомафии? — Он посмотрел на меня.
Я пожал плечами.
— Они из банка. — Я жестом указал на рюкзак. — Так обычно упаковывают деньги в банках. По сто билетов в пачке.
Неожиданно на противоположной стороне сада появился Мэри-Бет; он торопливо пробирался через снег к самолету. Вид у него был удрученный, словно он обиделся на нас за то, что мы не составили ему компанию в погоне за лисицей. Мы молча наблюдали за его приближением; никто так и не высказался по поводу его возвращения. Одна из ворон каркнула на пса, и это устрашающее «кар-р-р» пронеслось в морозном воздухе, как сигнал горна.