Олег посмотрел на девушку. Она мерно взмахивала легкими веслами.
«Правильно я делаю, — продолжал размышлять он, — родичи моих подопечных не обедняют, у них деньги дармовые, как и у Нелькиного папаши».
Ни прежде, ни сейчас, ни потом, когда пришла пора отвечать, этот человек не испытывал угрызений совести. Он пытался опорочить других, вывернуться, устраивал сцены фальшивого раскаяния, но никогда ни с кем не был искренен до конца.
Варакин придвинул лежащие на корме часы. Стрелки сошлись на двенадцати. На семь вечера в ресторане «Отдых» у него была назначена встреча с Мамаевым. Тот хотел принести оставшуюся сумму — тысячи четыре. Олег представил тугую пачку крупных купюр, приятную тяжесть в кармане и небрежный хозяйский жест официанту. Хотя пусть, как всегда, расплачивается Мамаев, он ведь сам имеет на этом хорошие деньги. Иначе к чему хлопоты? Мыслями он уже находился в ресторане: полумрак, оркестр, цветомузыка, девочки, бокал с холодным шампанским у виска.
— К вечеру я в город мотану, — приподнялся в лодке Олег, с трудом разминая затекшие мышцы.
— Я с тобой.
Он поморщился.
«Над всем у них превалирует чувство собственности», — промелькнула недовольная мысль.
— У меня важное деловое свидание.
Нелли посмотрела на него с недоверием. В ее памяти еще было свежо одно из таких «деловых» свиданий. Она надулась.
— Нелька! Котик! Не бери в голову. Честно говорю — хмырь один приедет из Ставрополья. Нужный человек. Я вернусь или вечером, или завтра рано утром.
Вскоре она проводила его на автобус.
Михаил Федорович Мамаев вышел из вагона поезда в 17 часов 45 минут. До встречи с Варакиным оставалось больше часа. Шел он, размахивая кожаным «дипломатом», с легкостью и самодовольством человека, берущего от жизни все. Мамаев уже знал от родителей Лемещука об «успешной» сдаче им экзамена и ни на йоту не сомневался в успехе остальных двух. Продуманная им система пока осечки не давала. Михаил Федорович с превосходством поглядывал на снующих мимо людей. Ему не надо мельтешить. Вот он идет, спокойный, уверенный в себе дипломированный специалист. В Ставрополье у него семья, дом, приусадебный участок, работа, не требующая постоянного присутствия. Пусть жена и теща занимаются на приусадебном участке. Фрукты, овощи — их дело. Его призвание — чистая работа. Конечный результат — польза всем: родителям тупоумных, им самим, Варакину, ну и конечно же ему — Михаилу Федоровичу. А доход приличный. Он с ухмылкой вспомнил слова Варакина. Как-то в изрядном подпитии тот с бравадой сказал: «У нас как на ипподроме — наши темные лошадки всегда придут первыми, для этого остальных можно попридержать».
Мамаев озабоченно приостановил шаг. «Надо поднять цену, — раздумывал он, — только накладные расходы: поездки, рестораны — влетают в копеечку. Придется набросить еще тысчонки по полторы с каждого. Не обедняют — диплом о высшем образовании не шутка».
Он зашел в будку телефона-автомата и позвонил на квартиру своим питомцам. Трубку взяла хозяйка.
— Приветствую вас, почтеннейшая, — солидным баском поздоровался Мамаев. — Где мои ребята?
— Михаил Федорович, — засуетилась хозяйка, — с приездом. Ребята куда-то ушли. Когда вы зайдете?
— Попозже, вечерком.
— Ждем, ждем вас с нетерпением, — сказала хозяйка, предупрежденная следователем о возможности такого звонка.
Мамаев уловил в ее тоне волнение и неискренность, но не придал значения, отнеся его за счет желания женщины вытрясти из него очередной презент. В ресторан он вошел в половине седьмого, занял свободный угловой столик с хорошим обзором и из довольно обширного меню выбрал порционные блюда с наиболее замысловатыми названиями. Спиртного пока не взял, решил дождаться Варакина — пусть выбирает сам. Огляделся. Оркестр только усаживался. Музыканты пробовали инструменты. Зал еще не наполнился.
Олег Варакин появился точно в назначенное время. Он быстро осмотрелся, увидел в углу Мамаева и с раскрасневшейся от удовольствия физиономией направился к нему.
— Олег Евгеньевич, дорогой, — кинул широким жестом Мамаев, — усаживайтесь не гостем — хозяином. Напитки на ваше усмотрение.
Закуски издавали восхитительный запах и после скромных хлебов институтского профилактория казались царским блюдом.
— Полусладенькое шампанское и коньячок. Но только, ради бога, пусть три звездочки, но не московского разлива. Предпочитаю с юга, натуральный.
«Быстро стал гурманом», — подумал Мамаев и, украдкой оглядевшись по сторонам, достал из дипломата бутылку армянского коньяка.
— За наши успехи и за успехи людей, которым мы делаем добро, — прочувствованно сказал он.
Затем, не переводя дыхания, выпили по второй, третьей.
— Как успехи Саидова и Кудрявцева? — спросил Мамаев между тостами.
— В порядке, — промычал с набитым ртом Варакин, — оценку я не знаю, но уверен, что все в порядке. Сюда я сейчас прямо из профилактория.
— Но ведь темы в день экзамена должны были сообщить им вы, могли бы и подождать несколько часов.
Олег смешался. Глаза собеседника пристально уставились на него.
— Им позвонили и сказали темы вовремя, — ответил он. — Я поручил одному.
Мамаев подскочил на стуле от неожиданности.
— Зачем вы подключаете к делу третьего? — прошипел он. — Продаст.
— Не продаст, — усмехнулся Олег. — Свой человек. Куницын Юрий Афанасьевич. Заведующий кафедрой, да еще председатель предметной комиссии по математике.
— Смотри, — удивился Мамаев. — Действительно нужный человек. А почему вы уверены, что он выполнил вашу просьбу?
— Да потому, — хихикнул Варакин, которого уже начал разбирать хмель. — Подбросил я ему деньжат.
— Сколько?
— Две, — соврал Олег, хотя в действительности передал тому тысячу рублей.
Собеседник пытливо присмотрелся к нему. Варакин же с деланной невозмутимостью рассматривал через бокал с шампанским танцующих женщин.
— Ладно, — вдруг легко согласился Мамаев, — будет за мной, не обедняем. А пока вот вам на расходы, — и передал собеседнику толстую пачку, перетянутую крест-накрест тонким шпагатом.
Олег просиял и положил деньги во внутренний карман, хотя ему до зареза хотелось подержать их в руках, взвесить, подкинуть несколько раз жестом собственника.
— Когда экзамены на заочном?
— В сентябре, — машинально ответил Варакин, прижимаясь боком к столу, чтобы лучше ощутить свое богатство.
— Есть четверо желающих, — заговорщически подмигнул Мамаев. — Плата, конечно, поменьше — заочный все же.
— Мне-то какая разница — очный, заочный? Техника та же, беспокойство одинаковое.
— Хорошо, хорошо, — не стал спорить Мамаев и неодобрительно добавил: — Однако вы вошли во вкус.
«Сам ты вошел во вкус», — мысленно отпарировал Олег, но в открытую в спор не вступил. Он подсчитывал в уме барыш от сентябрьских экзаменов. Одна из девиц, откровенно вихляющая бедрами под оркестр, время от времени бросала в его сторону призывные взгляды. «Обещал ведь Нельке приехать», — подумалось ему, но тут же он отогнал эту мысль и больше не спускал с девицы взгляда.
— Берите ее, — показал на танцующих Мамаев, также изрядно пьяный, — а я подружку.
— Куда поведем?
— Моя забота. Место есть.
Они направились к девушкам, едва только зазвучала новая мелодия. Минут через двадцать те были уже за их столом, не обращая внимания на оставленную ими обескураженную компанию. Поздно вечером вышли из ресторана, волоча за собой визжащих от удовольствия девиц. У входа стоял милицейский «газик». Чуть поодаль «Волга» стального цвета. Когда они поравнялись с ней, дверки открылись и вышло двое молодых людей.
— Олег Евгеньевич Варакин? — спросил один из них.
— Ура! Такси! — пьяно завизжали девицы, и одна из них попыталась залезть в машину.
Ее Вежливо отстранили.
— Варакин, ну, — с вызовом бросил тот, еще не отдавая себе отчета в ситуации.
— Мы из милиции, — представился стоящий рядом. — Прошу сесть в машину.
— Да, собственно, что такое? Вы знаете, кто я есть? — распетушился поначалу Олег и стал упираться.
— Вы старший преподаватель сельхозинститута, мы не ошиблись? — услышал он в ответ и только тогда понял, что спорить бесполезно.
Воспользовавшись заминкой, Мамаев попытался незаметно спрятаться за дерево и скрыться, однако его остановил окрик, когда он уже почти считал себя в безопасности. Свет мощного фонаря высветил его на фоне густых кустов. Он сразу понял все и не сопротивлялся. Вскоре на дороге остались лишь одни растерянные девицы.
— Вся компания в сборе, Валерий Дмитриевич, — доложил Евстафьев и передал прокурору объяснения и протоколы обысков задержанных.
— Поздравляю с удачей, Владимир Григорьевич, — пожал ему руку тот. — Каково же сейчас психологическое состояние обоих? Ведь, как говорится, попали с корабля на бал.
— Предметного разговора с ними я еще не вел. У них взяли объяснения по поводу обнаружения крупной суммы денег: у Варакина — в кармане, у Мамаева — в «дипломате». Первый вообще ничем не объясняет наличие такой суммы, а второй ссылается на доходы, полученные от приусадебного участка. Работа с ними предстоит большая, но главное — круг очерчен.
— Считаете, круг очерчен?
— Конечно: взяткодатели есть, посредник налицо и, наконец, взяткополучатель. Куда же больше?
— А не обратили ли вы внимание на одну деталь: по нашим данным, в день экзамена и накануне Варакин находился в профилактории, а звонок с сообщением о темах раздался в установленное время. Мамаева тоже не было. Следовательно…
Евстафьев задумался: «Надо будет узнать у Лемещука, тот ли человек сообщил ему тему сочинений в последний раз, что и прежде, по голосу он вполне мог это определить», — а вслух сказал:
— Но ведь Варакин мог позвонить и из профилактория, узнав темы накануне.
— По междугородному телефону? — усомнился Верников. — Впрочем, выясняйте. Для суда мы должны собрать исчерпывающие доказательства. И еще раз поинтересуйтесь так называемым списком ректората.