В настоящее время Варакин, Куницын и другие осуждены за взятки к длительным срокам лишения свободы, однако в целях устранения причин и условий, способствующих совершению преступлений, необходимо коренным образом перестроить существующий в институте порядок организации вступительных экзаменов, а также привлечь к дисциплинарной ответственности виновных должностных лиц…»
По сообщению Главного управления высшего и среднего специального образования Министерства сельского хозяйства СССР и партийного комитета института, ректор и другие ответственные должностные лица привлечены к строгой партийной и дисциплинарной ответственности.
Как-то вскоре после рассмотрения в областном суде дела о взяточниках из сельскохозяйственного института Евстафьев дежурил в воскресенье в прокуратуре. В приемной прокурора, где проходило дежурство, лежали многочисленные документы по новому делу о крупном хищении в магазинах системы плодоовощторга. Владимир Григорьевич полностью углубился в изучение материалов бухгалтерской ревизии.
Часов в одиннадцать появился Верников. Обычно в это время, когда никто не мешает, он планировал свою работу на неделю. Валерий Дмитриевич остановился у следователя, поговорил с ним о новом деле и прошел в свой кабинет. Спустя часа полтора он вышел и дал Евстафьеву тонкую папку в мягкой вощеной обложке.
— Что это? — спросил следователь.
— Взгляни, взгляни.
Владимир Григорьевич раскрыл папку и с недоумением взял несколько листов машинописного текста.
«Комиссия в составе заведующего кафедрой русского языка и литературы педагогического института доктора педагогических наук профессора Прокушева В. И. и доцента кафедры русского языка и литературы того же института Проценко Е. Д. по просьбе прокуратуры внимательно ознакомилась с сочинением абитуриента сельхозинститута В. Скворцова на тему: «Ростки новой социалистической жизни в казачьем хуторе Гремячий Лог по роману М. А. Шолохова «Поднятая целина» и пришла к следующему выводу:
1. В работе допущены две синтаксические ошибки (лишние запятые), что снижает оценку на один балл.
2. Содержание темы абитуриентом раскрыто полно и доходчиво, он показал свою осведомленность в сельской жизни, любовь к земле, к избранной им профессии. Однако концовка работы несколько скомкана, что также снижает ее ценность.
3. Сочинение вполне заслуживает оценки «удовлетворительно».
— Обидно, — помолчав, заметил следователь. — Очень обидно за парня. С тройкой он бы, безусловно, поступил в институт — у колхозных стипендиатов в этом отношении преимущество.
— Думается мне, — отозвался Верников, — не забота о собственной судьбе толкнула Скворцова прийти к нам, а так свойственное всем честным людям обостренное чувство непримиримости ко всяким злоупотреблениям и нарушениям. И как хорошо, что его надежда не обманута. А мы — работники прокуратуры — должны сделать все, чтобы нам верили, нас понимали, к нам шли.
Виктор ПронинПОНЕДЕЛЬНИК — ДЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ
— О деятельности прокурора существует немало неверных представлений, суждений и отсюда — домыслов. Некоторые считают, что это такая должность, с высоты которой исполняющий ее может бесстрастно взирать на мир и требовать исполнения его предписаний и указаний. Дескать, прокурор — это все. Как сказал, так и будет. Как решил, так и останется. Эти суждения ох как далеки от наших ежедневных хлопот, — говорит Виктор Афанасьевич Кондрашкин, прокурор города Красногорска Московской области. — Да, люди приходят к нам со своими бедами, просят защитить от соседей, начальства, родственников или же не менее горячо вступаются за тех, других, третьих… Все это так, но сказать, что все решения даются прокурору легко и просто, что стоит ему поднять трубку, как все тут же бросаются исполнять его указания… Нет, это не так, далеко не так. Нередко случается, что, отстаивая самое простое и законное решение, приходится вступать в затяжные конфликты, отстаивать закон от произвольного толкования, а то и от пренебрежительного к нему отношения со стороны людей, скажем, весьма уважаемых, почтенных, облеченных и властью, и влиянием на судьбы людские.
Трудно не согласиться с прокурором. Ведь за каждым его словом десятки дел, судебных разбирательств, прокурорских протестов, людские судьбы.
Случается, что руководители предприятий, озабоченные производственными планами, показателями, обязательствами, забывают, что за всем этим стоит человек, у которого заботы, может быть, и проще: как устроить ребенка в сад, куда прописать мать, как вернуть деньги, незаконно изъятые бухгалтерией из зарплаты, — но для него весьма насущные.
Виктор Афанасьевич сам в прошлом работал на заводе и о настроении рабочего человека, его отношении к закону, к правосудию знает не понаслышке. Несчастный случай вынудил его уйти с завода — он лишился правой руки. Причем случилось это уже почти в тридцать лет. В такие годы начинать жизнь сначала непросто — на это не у каждого хватит духу.
Так ли уж редко встречаем мы людей, которых вышибают из седла куда меньшие неприятности! А тут весь намеченный жизненный путь пришлось менять. Диплом, полученный немалыми усилиями, потерял свое значение, да что там — надобность потерял. А времени на раздумья не было. К тому времени Виктор Афанасьевич был уже женат, родилась дочь, и одно это вынуждало принимать решение быстро и безошибочно.
Он поступил на юридический факультет, оказался едва ли не самым старшим студентом в группе. Было странно — взрослому человеку с законченным техническим образованием, с опытом производственной жизни, практику усваивать отвлеченные понятия, разбираться в юриспруденции, истории законодательства, изучать толкование тех или иных статей. Но, как выяснилось, именно опыт предыдущей жизни во многом помог Виктору Афанасьевичу. Там, где молодые ребята путались в истолковании производственных, человеческих отношений (сказывался недостаток их жизненного опыта), Кондрашкину было проще. Скорее всего, именно это помогло ему стать знающим юристом сразу после окончания института. Через несколько лет практической работы он уже был прокурором Красногорска — города с почти стотысячным населением, со множеством различных промышленных предприятий. Причем предприятий довольно крупных, с большими коллективами, живущими интенсивной общественной жизнью.
Каждый понедельник у прокурора — день приема.
Мы договорились с Виктором Афанасьевичем, что я побуду у него на приеме, познакомлюсь с делами, которыми ему приходится заниматься, с тем, как он эти дела решает.
— День приема граждан по личным вопросам — это особый день, он должен быть святым для каждого руководителя. Никакие, самые важные дела не должны нарушать прием. Назовите этот день тяжелым, беспокойным, каким угодно — суть не в этом. Он должен быть неприкосновенным. А то ведь что получается… У меня день приема — понедельник. И вдруг в райкоме ли, в горкоме, у директора крупного завода намечается какое-то совещание, конференция, встреча, беседа… И я должен все отложить и идти туда. Это недопустимо. Я отказываюсь в этот день от каких бы то ни было совещаний, какими бы важными они кому-то ни казались. Хочу добиться, чтобы ни один начальник жэка, комбината или завода не мог отменять день приема, переносить часы приема на более удобное для себя время. А то ведь там день приема отменили, там перенесли, там вообще забыли. За этим — сорванные рабочие смены, сорванные планы многих людей, которые несут свое возмущение куда дальше, чем хотелось бы тому или иному начальнику. Это все не только правовые вопросы, они становятся нравственными, идеологическими, и пренебрегать ими никому не позволено.
Эти резковатые слова прокурора были вызваны моим вполне невинным вопросом: действительно ли состоится день приема, не нужно ли дополнительно созвониться?
— Скажу вам больше, — добавляет Кондрашкин. — Человек, пришедший в прокуратуру в любой день недели, в удобное для него время, может получить у нас ответ на любой интересующий его вопрос. Ему нет надобности дожидаться ближайшего понедельника. Нет меня в прокуратуре — примет помощник, следователь. У нас здесь всегда найдется человек, способный дать грамотное разъяснение. Поэтому заранее вас предупреждаю: если вы ожидаете какого-то наплыва граждан, очереди в коридоре, выяснений, кому первому и в какой очереди входить в мой кабинет, — этого не будет. Очередь рассасывается в течение недели.
— А не может ли быть так, что человек, не удовлетворенный ответом вашего помощника, будет стремиться попасть на прием именно к вам?
— Почему же, конечно, подобные случаи бывают. Но они редки. Так обычно случается, когда человек пытается найти какую-то лазейку в обход закона. Не удалось обвести вокруг пальца помощника, авось прокурор окажется попроще. Такова логика подобных людей. Но мы исходим не из собственных представлений о той или иной проблеме, а из закона. И стараемся не искать в нем щелей ни для нарушителей порядка, ни для ретивых администраторов.
У Виктора Афанасьевича внешность достаточно прокурорская — крупное телосложение, как говорится, хороший рост, выразительные черты лица, седые виски.
В споре Кондрашкин не стремится тут же ухватиться за статью закона, процитировать положение и одним только этим ответить жалобщику. Он исходит из нравственных норм, пытается понять, прав ли человек с точки зрения наших обычных представлений о добре и зле, о допустимом и недопустимом в отношениях. И если уж такой разговор ни к чему не приводит, если посетитель нуждается именно в четкой юридической формулировке, тогда Виктор Афанасьевич открывает кодекс, и разговор приобретает вполне официальный характер.
Вот несколько встреч одного из понедельников. За ними виден и сам Виктор Афанасьевич, и проблемы, с которыми ему приходится сталкиваться.
ДРУГИЕ ОСНОВАНИЯ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНЫ
Для этой женщины приход к прокурору был крайним шагом. Она и сама не знала, что еще в ее силах, что еще может предпринять. Так бывает частенько — вроде бы незначительные со стороны неприятности для людей, на голову которы