— А это ничего. — Женщина подала Алене банку. — Мне подойдет.
Алена взяла банку и пошла по дорожке к летней кухне, женщина шагнула за ней, ступая легко и стремительно.
— Могу дать свою банку, чтоб не переливать. — Алена подняла чистое полотенце, которым утром накрыла банки с молоком. — Выбирайте любую, это утреннее.
Алена решила не задавать лишних вопросов — из опыта знала: если не совать нос в чужие дела, люди сами все рассказывают. Пусть не сразу, а со временем, но рассказывают.
— А творога нет?
Рыжая заинтересованно рассматривала летнюю кухню, и Алена ее понимает. Здесь когда-то жила ее бабушка Галя, пережившая Викину бабушку всего на два года, — и Алена ничего не меняла в ее бывшем обиталище. Все так же в углу стоит старый расписной сундук, все та же деревянная кровать, домотканые дорожки и вышитые занавески. Словно не двадцать первый век на дворе, а на сто лет назад вернулись, если бы не большой холодильник у дверей да не телевизор на тумбочке напротив кровати, то и вовсе было бы натурально. Особенно же колоритно смотрится самодельный буфет с тарелками прошлого века, его сделал когда-то свекор бабушки Гали, хороший столяр. И теперь, конечно, гостья рассматривает — а ведь тут почитай что и в каждом дворе такая экзотика имеется.
— Творог есть, но кисловатый получился.
— Это в самый раз, я люблю кисловатый. — Рыжая улыбнулась. — Прямо как музей тут у вас. Мебель самодельная…
— Это что, вот у моей подруги Вики такая мебель не то что в кухне, а даже и в доме стоит. — Алена вспомнила гостиную и спальню Вики и тоже улыбнулась. — Эта времянка раньше домом была, в нем жила моя бабуля, это потом мы тут все под летнюю кухню приспособили, когда родители новый дом построили, но бабуля так и жила здесь — по привычке, тут и померла. А у подруги моей бабушкин дом постарше этой времянки будет, и мебель вся сохранилась как была, она ничего не меняла. Вот там и правда заходишь — и как на сто лет назад… Ну, не на сто, но на семьдесят — уж точно.
— Как интересно! — Рыжая весело блеснула глазами. — Вот бы глянуть…
— Она гостей-то не жалует особо. — Алена открыла холодильник и достала миску со свежим творогом. — Сколько тебе?
— Пару килограммов. Нас много, как раз сырники будут на всех. — Рыжая взяла из миски крошку творога. — Ничего не кислый, как раз такой, как надо.
Алена достала весы, отвесила творог, пересыпала в пакет. Две коровы во дворе — хорошее подспорье, и себе хватает молочного, и людям остается. Рыжая чем-то понравилась Алене, и ее терзало любопытство, к кому она приехала и кто ей посоветовал обратиться за молоком в ее, Аленин, двор. Но правило есть правило, соваться с вопросами последнее дело, и Алена сноровисто завязала пакет, чтоб творог не просыпался.
— Яйца домашние есть еще. — Алена поставила банку с молоком в объемистую сумку гостьи. — А то вот наливка малиновая — но наливка, правда, недешевая. Если понравится, пойдем к моей подруге, она сама ее делает, попробуешь?
— А давай. — Рыжая махнула рукой, словно говоря: сгорела хата — спалим и сарай. — Меня Валерия зовут, я из Озерного приехала.
Алена хмыкнула — Озерное она знала, поселок за оврагом, где раньше был дикий лес и озеро с синими камнями. Туда раньше местные ходить не любили, место было не слишком доступное и пустое, делать там было нечего, то ли дело — Научный городок, там дачи ученых, и небольшие озерца то тут, то там. В Научном городке публика была знакомая, и доктора водились хорошие, никогда в помощи не отказывали, а Озерное выросло недавно, и поселились там какие-то богатеи, которые к ним в Привольное не заглядывали никогда. И как сюда попала эта рыжая дамочка, неизвестно.
— На-ка вот, попробуй. — Граненый лафитник до половины наполнился тягучей сладостью. — Я купила для своего кафе, но и дома оставила маленько. Понравится — пойдем, тоже купишь.
Валерия с опаской понюхала содержимое, потом пригубила.
— Боже, какая прелесть! — Она допила ликер и повертела в руках лафитник. — И стекло старинное, но напиток… Я куплю обязательно, далеко идти? Я на машине, доедем.
— Погоди тогда, я тебе яиц наберу. Какие ж сырники без яиц? А у меня яйца свежие — вчерашние тебе выдам, десятка два наберу. Сметану возьмешь? Сметана хорошая, не сомневайся.
— А масло есть?
— Есть и масло, как не быть. И сливочное, и подсолнечное, и топленое. Банку-то с молоком из сумки вынуть придется, она все яйца передавит, пока довезешь.
Машина Валерии стояла за кустом сирени, что за домом деда Григория, оттого-то Алена ее и не приметила. Машина оказалась большой, совершенно черной — какой-то неженской, и пахло в ней не так, как пахнет в женских машинах.
— У мужа взяла внедорожник, мне сказали, что дорога тут так себе. — Валерия вырулила из-за куста на дорогу. — Я давно хотела найти кого-то, у кого можно брать домашнее молоко, творог там, а может, мясо и овощи. На рынке как-то покупала у женщины творог, а она и говорит: из Привольного привезла. А я думаю — я-то что ж сижу, Привольное всего в пяти километрах, пешком дойти можно, просто несподручно потом с грузом возвращаться. Заехала с трассы в село, а там старик какой-то сено сгребал у дороги, вот он меня сюда и направил.
Алена усмехнулась — конечно, дед Григорий ее не забыл, отправил к ней покупательницу.
— Я молока могу отпустить, сметаны или творога — телефон мой запишешь, и как будет нужно, просто позвонишь, и я все тебе приготовлю. А вот если мясо нужно, то моя соседка Настя держит свиней и птицу на продажу, каждую субботу свинью режут на базар, и так если люди приезжают, то берут. Мясо хорошее, дрянью она животных не кормит, все по-честному. И птица на пшенице выкормлена, гуси и утки хорошие у нее, куры тоже есть. Надо будет — приезжай, отведу тебя к ней, не пожалеешь. Все, вот тут останови, разгоняться некуда, рядом совсем.
Алена подумала, хорошо ли поступает, приводя к Вике в дом чужого человека, но теперь уже поздно что-то менять.
— Ты посиди вот на скамеечке, я пойду, найду Викторию. Бог знает, где она сейчас может быть.
— А цветов сколько!
— Да, в цветах тут нехватки нет. Посиди, посмотри на цветы.
Алена точно знала, где найдет подругу — в малиннике за летней кухней. Там сейчас поспевают гроздья малины, и Вика собирает ее в эмалированные миски. Алена подозревала, что Вике просто нравится этот процесс, потому что на столе около кухни уже стоят две большие миски, доверху наполненные спелыми ягодами.
— Ой, сколько малины!
Вместо того чтоб остаться у калитки на скамейке и любоваться цветами, рыжая Валерия пошла за Аленой во двор, и теперь помоги ей, боже. Алена представить себе не может, как среагирует Вика на чужого человека.
— Вика!
Алена решила не тянуть с неприятным делом. К тому же Вике пора уже начать контактировать с внешним миром, и почему бы не начать сейчас? Ведь завтра все равно нужно выходить на люди, поскольку хоронят бабку Варвару, и тут уж не пойти нельзя никак.
— Чего орешь?
Вика вынырнула из-за угла, держа в руках миску, полную спелых ягод. Увидев Валерию, попятилась, но предостерегающий взгляд Алены остановил ее.
— Вот, привела к тебе покупательницу. — Алена делает страшные глаза, понимая, что Вика сейчас вполне может сбежать. — Наливки купить хочет.
— И малины. — Валерия взяла из миски ягодку. — Вот, одну миску хотя бы… А лучше две. У нас, понимаете, дети, а своих ягод нет. Ну и наливка ваша просто невероятная.
— В погребе. — Вика хмуро посмотрела на Алену. — Достала бы сама, чего меня от дел отрывать.
Алена прекрасно понимала, как вертятся сейчас винтики в голове у подруги. Ей хочется сбежать, потому что эта чужая женщина пришла из той, другой жизни, которая Вике теперь недоступна. И потому, что Вика боится встретить знакомых из той жизни. Но Валерия производит впечатление нормальной тетки, так что вряд ли можно ждать неприятностей.
— Чего я у тебя в погребе буду хозяйничать? — Алена пожала плечами. — Малины-то отпустишь человеку?
— Одну миску можно, там килограмма четыре. Найди во что пересыпать, а я достану наливку. — Вика смотрела куда-то поверх головы Валерии. — Вам малиновую?
— А еще какая есть?
— Вишневая есть и бузиновая, с мятой.
— Возьму каждой по бутылке. — Валерия достала из сумки кошелек. — И с Аленой я за молочное не расплатилась еще. Сколько с меня?
— С Аленой разговаривайте. — Вика с облегчением нырнула в погреб. — Наливка недешево вам обойдется, малина тоже не две копейки, но Алена по ценам лучше ориентируется.
На полках в погребе выстроились ряды бутылок. Вика остаток зимы разбирала записи в книге, что дала ей бабка Варвара, и к весне была уже уверена, что сумеет осуществить любой рецепт, указанный там. Старые записи разбирались тяжело, кое-где чернила выцвели, кое-где в рецептах были исправления или дополнения — другим почерком, более поздние, и Вика ощущала, как ее словно кто-то взял за руку и повел, и этот кто-то оказался доброжелательным и все понимающим.
И Вика с замиранием сердца ждала первых ягод, чтобы испробовать на них рецепты.
Но сначала зацвела сирень, и цветы сирени стали первым ее сырьем, из которого Вика сделала мыло и крем. Конечно, понадобились некоторые компоненты, их привезла Алена, но результат того стоил. Вика снова стала узнавать себя в зеркале, а это было немало.
— Держи, вот деньги. — Алена сунула ей в карман фартука купюры. — Давай, Лера, сумку свою, загрузим туда малину, а бутылки с наливкой отдельно повезешь.
— А вы говорили, мебель старая в доме… — Валерия умоляюще посмотрела на Вику. — Это у вас же, да? Я понимаю, что наглость с моей стороны, но я бы хотела посмотреть. Я не ради праздного любопытства, понимаете? У нас с подругой есть кафе — «Маленький Париж», на улице Сталеваров в Александровске, вы его знаете?
Вика кивнула — она когда-то очень любила это кафе, особенно Кошачий зал, у нее дома были стеклянные фигурки кошек, которые она приобрела в тамошнем магазинчике. Вещи пропали вместе с квартирой, но кафе она помнит, это хорошее воспоминание.