Ошибся Леша, наверное, подумал Сергей.
Но Леша вылез из машины и уверенно ткнул кулаком в амбар:
– Тот самый.
Сергей тоже выбрался из машины.
– Смотри! – удивился Леша. – Что за черт?
Из-за покосившегося угла амбара вдруг высунулся белобрысый мальчишка.
Он высунулся на одно мгновение и сразу исчез.
Зато выглянуло из-за того же угла какое-то ужасное существо. С его белесой, круглой, как колено, головы почти до пояса свисал светлый гофрированный хобот, а страшно поблескивающие глаза занимали почти полморды.
– Уши надеру! – рявкнул Леша и ужасное существо, взвизгнув, исчезло.
– Там, наверное, дыра.
Они обошли амбар и увидели мальчишек, во всю мочь удирающих от них в поле. А в деревянной стене амбара действительно зияла дыра, выломанные доски валялись тут же.
Со странным волнением Сергей заглянул в амбар.
Вдоль стены, нависшей над оврагом, деревянный пол провалился. Рассеянный солнечный свет причудливо освещал груды беспорядочно разбросанных по всему амбару противогазов.
Пыль.
Паутина.
Большая часть противогазов все еще была в заводской упаковке, но часть ободрали (наверное ребятишки), они валялась по всему полу. Гофрированные хоботы белели в рассеянном свете, как странные костяки павших в амбаре ужасных тварей.
– Сними шляпу, Леша, – сказал Сергей. – Ты смотришь на бывшую российскую собственность.
– Ни хрена себе! – выдавил Леша. – Зачем они товар бросили?
– Это уже не товар, – покачал головой Сергей. – Идем, Леша. Это уже не товар, но нам за него заплатят.
Забор из собственных кольев
Утром Сергей отправил Лешу на железнодорожный вокзал в Пыльву – встречать Валентина.
«А вдруг таллиннский журналист что-то уже узнал?»
Он набрал номер Валдиса.
– Это вы, Сергей?
– Да, Валдис. Это я. Понимаю, что звоню, наверное, рано, но вдруг…
– Хорошо, что вы позвонили, – успокоил Сергея журналист. – Информация у меня появилась. Вчера я кое с кем виделся. Человек из правительственного Кабинета, который меня интересует, действительно дружит с господином Коблаковым. И это не просто дружба. Он, несомненно, имеет свою долю в каких-то темных делах. По крайней мере, я знаю, что в данный момент ведутся деловые переговоры о выдаче господину Коблакову крупного товарного кредита одной известной западной фирмой, производящей моторные масла. Разумеется, не под честное слово, а под правительственную гарантию. Это настораживает, правда? Сумма товарного кредита оценивается почти в полмиллиона долларов. Ну, а что касается каких-то связей с господином Тоомом, тут у меня пока достоверной информации нет.
– Ну, что ж, – сказал Сергей. – И это уже что-то.
– А вы? – напористо спросил Валдис. – Вы определились с решением? Я могу надеяться на нужную информацию?
– Думаю, да.
Повесив трубку, Сергей подошел к распахнутому окну.
Медленные облака несло по низкому небу, деревья кое-где пожелтели. Просторный двор медного короля вдруг показался Сергею казенным и не таким уж просторным. Может, это из-за полосатых гаражей? – подумал он. Или из-за аккуратно постриженных кустов?
Было, было в окружающем что-то такое…
Мешало что-то воспринимать этот как свой…
А почему свой? – усмехнулся Сергей. Свой – это в Томске. Свой – это деревянный дом, сложенный из толстенных бревен еще в прошлом веке. Это Лагерный сад… Это обмелевшая Томь…
Ладно.
Проехали.
Выглядел Валентин необычно.
На нем была клетчатая кепка и спортивная куртка.
– Маскировка?
– Привыкай, – сбрасывая сумку с плеча, засмеялся Валентин.
– А Леша где? Почему сам тащишь сумку?
– Лешу я отправил погулять. Незачем ему торчать рядом при наших конфиденциальных разговорах.
И потребовал:
– Выкладывай все, что узнал.
Сергей выложил.
– Занятно… – покачал головой Валентин. – Я бы даже сказал, что очень занятно… Тебе дай волю, ты не только до правительственного Кабинета дотянешься, но и до самого секретаря ООН. Мы что, приехали сюда копать под членов правительственного Кабинета?
– Нет, конечно. Но окружение господ Тоома и Коблакова должно нас интересовать.
– Да ты не оправдывайся, – усмехнулся Валентин. – Нам все нити важны. Ты хорошо свое дело сделал. Мне-то, к слову, почти нечем похвастаться.
– То есть?
– А сам услышишь.
И включил диктофон.
Сергей покачал головой.
Валентин, пожалуй, удивил его.
Запись была сделана в Новгороде.
Главное, что понял Сергей: полковнику Холкину срочно требовалась помощь.
Полковник Холкин, понял Сергей, сделал все, чтобы остановить эшелон с украденным бензином, но господин Коблаков тоже не сидел сложа руки. В московской военно-транспортной прокуратуре у него нашелся свой большой руль. По крайней мере, в Новгород только что пришла новая телефонограмма с категорическим приказом уже завтра утром отправить состав в Эстонию. Полковник Холкин убежден: все это является итогом некоей новой тайной сделки. Не бескорыстной, понятно. Он все еще держит цистерны с украденным бензином на путях в Новгороде, но его возможности сопротивляться давлению извне практически исчерпаны.
– Ну? Что ты думаешь по этому поводу? Чем мы можем помочь нашему новгородскому рулю?
Сергей задумался.
– Послушай, – наконец сказал он. – А в материалах, которые собрал полковник Холкин на господина Коблакова, есть документы, которые официально подтверждают оплату означенного груза Эстонией?
– По-моему, нет. У него куча всяких отписок и договоров, но таких документов, кажется, нет.
– Если с эстонской стороны нет подтверждения оплаты, вопрос решить можно очень просто. Звони Холкину прямо сейчас. Если эстонская сторона официально не подтвердила оплату груза, Холкин может держать эшелон с бензином в Новгороде сколько угодно.
– Давай трубку.
Пока Сергей варил кофе, Валентин дозвонился до Новгорода.
Дела с бензином, несомненно, складывалось удачно, но повесив трубку, Валентин уже не улыбался.
– Ну, что еще?
– В общем, порядок, – обескуражено покрутил головой Валентин. – Я имею в виду Новгород. Наш новгородский руль в восторге, ты попал в цель. Не было и нет с эстонской стороны никаких подтверждений.
– А чего ты аппетит потерял?
– Да, понимаешь, какая штука… – Валентин нехорошо ухмыльнулся. – Господина Коблакова мы, кажется, достали. И даже очень крепко достали. Но сам разговор с нашим новгородским рулем мне не понравился.
– Почему?
– Да тут некая странность наблюдается, – Валентин обескуражено повел плечом. – Мы с новгородским рулем заранее договорились о взаимности. Вот я и спросил его: на кого мы теперь тут, в Эстонии, можем опереться в случае необходимости? Наш новгородский руль хвостом крутить не стал, он сразу, как мы договаривались, выдал пару имен. Несомненно, серьезные люди, могут и пригодиться. Правда, без крайней необходимости к их помощи мы прибегать не станем, тем более, что своими путями они могут прознать про мое положение в Конторе. Но в случае уж очень острой необходимости, по крайней мере, так утверждает наш новгородский руль, эти люди нам помогут.
– Я бы сказал, не худшая новость.
Валентин кивнул. Но вид у него был неважный.
– Так-то это так, но странно все-таки… – Валентин действительно был растерян. – Когда я спросил нашего новгородского руля, знает ли он некоего господина Тоома, он, представь себе, ответил утвердительно…
– Ну и что? Полковник многих, наверное, знает. Такая у него служба.
– Да не в этом дело, – хмуро возразил Валентин. – Конечно, он должен всех знать. Но о господине Тооме наш новгородский руль выразился как-то особенно. Ну, как бы тебе объяснить? О господине Тооме наш новгородский руль выразился так, будто… В общем, страшно мне все это не понравилось…
– Комплексуешь, – решил Сергей.
– Не знаю. Может быть. Но тему господина Тоома я развивать не стал.
– Почему?
– Профессиональная интуиция.
– Но себе-то ты должен все это объяснить.
– А я уже объяснил, – хмуро покачал головой Валентин. – Наш новгородский руль, несомненно, знает господина Тоома. И хорошо знает. По крайней мере, он успел мне сказать, что этот господин Тоом – крепкий человек. То есть, – Валентин совсем уж обескуражено воззрился на Сергея, – в случае крайней необходимости мы можем опереться именно на него.
Сергей неуверенно засмеялся:
– Как это может быть? Ведь мы же с тобой под него и копаем!
– В том-то и дело, – Валентин закурил. – Случилось, кажется, то, чего я больше всего боялся.
– То есть?
– Боюсь, что мы наткнулись на забор из собственных кольев… Я чувствовал… Этот перец, – он, несомненно, имел в виду господина Тоома, – имеет двойное дно. Неясно, в каком качестве он функционирует в Эстонии сейчас, но это, наверное, уже и не важно. Вряд ли он перекрасился и работает на новую Эстонию, если наш новгородский руль отзывается о нем столь одобрительно…
Подумав, Валентин хмуро добавил:
– А ведь, чтобы решить нашу собственную задачу, нам нужно надавить именно на господина Тоома. Других вариантов я не вижу. Все остальные варианты попросту проигрышны. И надавить на нашего перца нам нужно прямо сейчас, не теряя ни одного часа. Если мы промедлим, до господина Тоома дойдут слухи о нашем появлении, он узнает, что в Выру какие-то приезжие русские интересуются его делами. Сам понимаешь, если этот перец такой человек, каким вдруг стал выглядеть после моего разговора с новгородским рулем, то он все поймет по-своему и найдет возможность навесить на нас наручники. Это точно. Он ни на секунду не усомнится в нужности такого решения. Ведь речь идет о его репутации. Да что там репутация, речь идет о его шкуре. Понимаешь? Ты вот докопался до наезда московской братвы на господина Тоома, а я тебе скажу еще больше: такие люди, как наш перец, таких вещей не прощают. Прослышав про нашу деятельность, господин Тоом незамедлительно решит, что в Эстонию прислали киллеров. По его душу. И это его не обрадует…