– После предыдущего дела мне совсем не хочется попасть на повторный трибунал. – Я спокойно посмотрел на удивленного моими словами клаксона. – Поэтому лучше потрачу пару часов на проверку.
– Разумно. – Мне показалось, что Увак-ан-тарос оценивающе посмотрел на меня. – Честно говоря, ты открылся мне сегодня с новой стороны. Твой отец невысокого мнения о тебе, видимо, он давно с тобой не говорил.
«Нужно срочно сменить тему», – понял я, пока его мысли не зашли так далеко, что он захотел бы обсудить мое поведение с отцом.
– До отлета мне хотелось бы провести побольше времени с женой. Я так давно ее не видел, – быстро сказал я.
– Хорошо, тебя не будут вызывать на слушания, ты сможешь отвечать на вопросы из покоев дочери, – согласился он. – Думаю, излишне тебя предупреждать, что из нашего Дома без предупреждения ни шагу.
– Да, глава. – Поняв, что разговор закончен, я откланялся.
– Ну, как все прошло? – накинулась на меня Вакса, едва я появился на пороге.
– Все отлично. Твой отец после трибунала дает мне один из своих авестимов. – Я нежно провел лапой по ее брюшку, оставляя вмятины на хитине. Только так клаксоны могли почувствовать прикосновение. Чувствительность брони хитина была минимальной, поэтому все чувства резко усиливались, когда соединялись гениталии. Я так понял, что все нервные и возбудимые окончания, в обычном состоянии не доступные для внешнего окружения и среды, у клаксонов были именно в этих нежных частях тела.
– Дорогой, я хочу еще. – Вакса снова потащила меня к ложу.
Я тяжело вздохнул, но подчинился. Отступать от роли принца я не мог.
«Есть и хорошие новости, Казанова». – Голос Келлера едва не заставил меня подпрыгнуть.
«Ты меня так до инфаркта доведешь! – Позволив принцу трудиться с женой, я отвлекся на разговор с Келлером. – Что новенького?»
«Да все как обычно, только Наташа постоянно спрашивает, когда ты вернешься».
«Как ее обучение?» – поинтересовался я, и воспоминания о ней отдались нежностью в моем сердце.
«Все отлично, девочка способная, быстро все схватывает».
«Слышал про поиск?»
«Конечно, я уже принял меры, – отозвался он. – Меня особенно беспокоит твоя Земля. Маловероятно, что клаксоны найдут разлом, – он слишком удален от их секторов, а вот при широком поиске Земля точно может попасть им в руки».
«Надо продумать ее защиту! – Его слова меня взволновали. – Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ее захватили!»
«Я понимаю это, не волнуйся. Систему защиты сейчас прорабатываем, но сил у нас недостаточно», – серьезно ответил он.
«Это как?» – был потрясен его словами я.
«Посчитай сам, сколько у них флотов?»
«Сам знаешь, что сорок. По четыре на каждый Дом».
«А сколько в каждом дасторе одних только эстериумов?»
«Двести, – поняв ход его мыслей, я произвел сравнение наших сил. Ого! Мы настолько отстаем от них?!» – Я был неприятно удивлен получившейся разницей.
«Напрямую нас, конечно, сравнивать нельзя, мы только недавно начали развиваться, а они существуют множество веков, поэтому успели набрать силы». Келлер, в отличие от меня, был спокоен.
«Но перевес сил почти в четыре раза!»
«Да, я знаю, Вова, сам считал, – немного раздраженно ответил он, – в крайнем случае, если нельзя будет спасти Землю, организуем эвакуацию населения на одну из подходящих планет у нас».
«Нужно тогда подготовить все заранее, чтобы не вышло повторения, как в случае с инетрогами».
«Да, займусь этим. Если выхода не будет, спасем хотя бы население планеты, – согласился он, – но все-таки постараемся не допустить этого».
«Там, кстати, твоя жена без сознания, – Келлер вернул меня к действительности, когда мы неспешно обсуждали все возможные варианты развития событий, – потом договорим».
Я вспомнил, чем занимался во время разговора с Келлером, и с ужасом понял, что я до сих пор спариваюсь с клаксонкой, а ведь времени прошло больше получаса. Быстро убрав из жены свои гениталии, я постарался привести ее в чувство.
«Толку от тебя, – разозлился я на принца, находящегося в таком же бессознательном состоянии, что и жена. – Даже такое простое дело не смог сделать без меня».
«Я никогда не слышал о такой длительности акта, – его сознание было едва слышно, и мне приходилось напрягаться, чтобы его расслышать, – это оказалось непередаваемо!»
«Достал ты меня уже своими гормонами!»
Ваксу с трудом удалось привести в сознание. Испробовав весь список реанимационных мер для их расы, я вздохнул с облегчением, когда она открыла глаза. Едва она меня увидела, как я оказался зажат в мощные тиски ее тела, я чувствовал, как начинает скрипеть от напряжения мой хитин.
– Дорогой… – Клаксонка уставилась на меня, как будто видела впервые в жизни. – Ты служишь Ат-ат-ткале?
За ответом опять пришлось обращаться к памяти принца.
– Это было бы великой честью, дорогая, но, похоже, на меня оказало влияние длительное воздействие излучения звезды, возле которой мы висели несколько месяцев, поддерживая корабль, чтобы он не развалился. Я придумывал на ходу, поскольку трудно было найти причину столь явного превращения принца в супермачо.
– Мне никто не поверит. – Она сладостно поскребла мой хитин. – Такого просто не может быть.
Еще с полчаса мне пришлось лежать и рассказывать о своих приключениях, чтобы утолить ее любопытство. Только после ее предложения повторить я быстро стал отнекиваться и, ссылаясь на дела, выскользнул из ложа.
Засев в кабинете, который мне выделили, я задумался: нужно было для начала определить приоритеты деятельности, а затем переходить к их выполнению.
«Вова!» – внезапно вызвал меня Келлер с подозрительными интонациями в голосе.
«Ты чего такой загадочный?» – удивился я его слащавости.
«Рассказать тебе о еще одном способе инфицирования клаксонов?» – ехидно поинтересовался он.
Я понял смысл его тщательно скрываемых эмоций – это были ехидство и едва сдерживаемый смех.
«Э-э-эм?» – осторожно протянул я.
«Вспомни, чем ты занимался недавно?» – Келлер не смог больше себя сдерживать, и его смех раскатисто зазвучал в моей голове.
«О нет!»
«О да, мой дорогой! – Келлер покатывался от смеха, заставляя меня скрипеть хелицерами. – Вова, ты теперь ходячий вирус, с вариациями в виде нанороботов».
«Очень смешно». – Я был зол, так как знал, что Келлер еще долго будет над этим потешаться.
«А вот тут, Володя, я с тобой не согласен. – Он перешел на деловой тон, но все равно в интонациях был едва сдерживаемый смех. – Тебе не нужно ни схваток, ни порезов, а только обычный секс с большим количеством претенденток».
«Как ты себе это представляешь?» – зло поинтересовался я. Совсем не так я себе представлял диверсионную деятельность в стане врага.
«Предоставь это мне, – отозвался он. – Я теперь контролирую твою суженую и позабочусь, чтобы о твоем „достоинстве“ узнало как можно больше особей… А дальше уж ты меня не подведи».
«Не нравится мне все это», – проворчал я, хотя понимал, что у плана Келлера есть одно огромное преимущество – зараженные клаксонки могут спариваться дальше с другими особями без моего участия и с тем же успехом заражать всех. Действительно, возникали стойкие ассоциации со СПИДом.
«Если начнешь вызывать на поединки всех подряд, то будет слишком подозрительно, – продолжил искуситель, – а моим методом можно провести всего одну дуэль с другим Домом, и дальше заражение пойдет естественным путем».
«Мне кажется, я об этом еще пожалею».
Скрепя сердце я дал свое согласие на то, чтобы Келлер начал активную пиар-акцию среди женских слоев населения.
«Вот и отлично. А пока я занимаюсь умами насекомых, займись сбором сведений», – хихикая, посоветовал он.
«Без тебя знаю, – отрезал я, не приветствуя его тон, и добавил: – Но учти, нашим ни слова. Вообще никому ни слова о новом методе!»
Ответом мне был только смех проклятой железяки.
Стараясь не думать о произошедшем разговоре, я подключился к сети и стал просматривать доступную информацию. Если за мной следят, а я был уверен в этом, то моя любознательность была вполне объяснима, я долго не был дома. Основную загрузку данных я собирался делать со своего корабля. Сеть клаксонов оказалась своеобразной – никакого мусора, как в Интернете, только официальные сводки, оглашение приказов и последние новости деятельности Домов и дасторов.
«Хм, ни музыки, ни фильмов, – удивлялся я, – как они вообще отдыхают?»
Ответ дал принц. Оказалось, такого слова нет в их словаре. Самым близким по смыслу было – бессмысленное времяпрепровождение. Для всех каст работа была смыслом существования. Если особь переставала приносить пользу, ее заменяли на другую, а вот ослабшую или провинившуюся ждала либо смерть, либо работа в опасных для жизни условиях. Со всей очевидностью я понял, что те же правила касались и высшей касты, пусть ненужных особей здесь и не убивали. Жизненный устой клаксонов оказался прост – приноси пользу или умри.
«Прямо коммунизм какой-то, – поражался я, пролистывая устои и законы общества. – Преступности нет, тунеядцев нет, только работа и работа. Может, им еще и денег не платят?»
Оказалось, что платят, и чем больше получал клаксон, тем выше считался его статус, в соответствии с занимаемой должностью особь котировалась внутри своей касты. Самые достойные получали больше возможностей и больше самок для спаривания.
«Кстати, насчет оплаты – у тебя как обстоят дела с финансами, принц?»
Оказалось – не очень. Все деньги за прошлую должность капитана забрал отец на восстановление корабля, а мой личный счет оказался заморожен до окончания трибунала. Но и без этого было понятно, что принц оказался полным банкротом. Второй Дом еще не начал начислять мне заработок, а собственный Дом прекратил, так как я теперь числился за вторым.
«Если выживешь, я тебя таким богатым оставлю, – обрадовал я принца, – будешь еще с благодарностью меня вспоминать».
Принца мое «если» не ободрило.