Рожкина терялась в догадках. Не хотелось ей терять подругу, и в то же время было горько от осознания того, что Белянка так пренебрежительно к ней относится.
Когда на свет появился Сашка, Надежда прибежала к Фешевой с охапкой красных роз.
– Белянка, поздравляю с прибавлением! Ну, показывай новорожденного. Как вы себя чувствуете? Мальчик родился здоровенький? Ты сама-то в норму пришла?
– За поздравления спасибо, – Фешева сморщила носик, – а цветы убери. У меня на розы аллергия.
Пока Рожкина умилялась младенцу, Беляна молча сидела на кровати.
– Он прелесть! Чудо! Такой бутуз. Белян, я завидую тебе белой завистью.
– Зависть – самое отвратное чувство. И не важно, белая она, черная или зеленая.
– Ну прости, если мои слова тебя задели. Я ж не хотела тебя обидеть.
– Мне пора кормить сына. Тебе лучше уйти.
– Но…
– Еще раз спасибо за поздравления.
Надя насупилась:
– Белянка, давай поговорим начистоту. Я тебе неприятна? Не желаешь больше со мной общаться? Так ты только скажи, сразу же перестану надоедать.
– Мы с тобой разные, – после минутной паузы выдохнула Фешева. – Ты слишком много суетишься, меня это напрягает.
– Раньше не напрягало.
– А теперь вот начало.
Рожкина понимающе закивала:
– Ясненько. Значит, дружбе конец.
– Перерыв не помешает.
Надежда ушла. Поклявшись никогда больше не набирать номер Белянки, она смогла вытерпеть всего лишь неделю. Как-то не по-человечески они расстались. Осталась некая недосказанность, неприятный осадок.
Ночью Надя ворочалась на кровати и судорожно вспоминала, когда впервые заметила в поведении подружки перемены.
На следующий день, встретив молодую мамашу на улице, Надя заявила:
– Это все твоя новая работа! Она изменила твое сознание, потому ты и не говорила мне, где и кем трудишься.
Боязливо оглядевшись по сторонам, Беляна покатила коляску по тротуару.
– Оставь в покое мою работу. Я уволилась оттуда, когда была на пятом месяце.
– Я хочу докопаться до истины. Что с тобой произошло? Я хочу знать!
– Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?
– Я переживаю за тебя.
– Премного благодарна.
Сашка закапризничал. Надя нагнулась над коляской и ахнула:
– Белянка, да он весь горит!
– Не твое дело.
– Ты спятила?! У ребенка высокая температура, посмотри, как воспалились глазки.
– Тебе заняться больше нечем?
– Ты вызывала врача?
– Отвали. Нарожай своих детей и хлопочи над ними как квочка. А Сашка поправится без помощи врачей. Они ничего не понимают. Я не собираюсь травить сына антибиотиками.
– Беляна!..
– В конце концов, оставь меня в покое. Ты мне противна, я не желаю иметь с тобой никаких дел. Понимаешь, никаких! Хватит бегать за мной хвостом. Найди себе новую подругу.
Фешева быстро покатила коляску к дому.
Дома Рожкина непонимающе уставилась на свое отражение в зеркале:
– Что я сделала не так? Откуда столько злобы в мой адрес?
Прошло пять месяцев. За это время Надежда ни разу не сталкивалась с Беляной, а если честно, то после того разговора не очень-то и хотелось ее видеть.
И вот месяц назад в квартире Рожкиной раздался телефонный звонок.
– Надюшка, приветик, это я.
– Кто «я»? – не поняла Надежда.
– Беляна.
– И зачем я вам понадобилась, госпожа Беляна?
– Надюшка, ты что, сердишься?
– А сама как думаешь?
– Не злись на меня, Надечка. Прости дуру. Понять не могу, что на меня тогда нашло, это было какое-то наваждение.
– Теперь оно прошло, и я за тебя рада.
– Ты дома одна?
– Да, – буркнула Рожкина.
– Можно, мы с Сашкой к тебе придем?
Долго сердиться Надежда не умела.
– Приходите.
Беляна нарисовалась на пороге пятнадцать минут спустя. Расцеловав подругу в обе щеки, она зачастила:
– Ой, Надюшка, мне так не хватало твоей дружбы. Я до зубовного скрежета соскучилась по нашим чаепитиям. Помнишь, как мы часами просиживали у тебя на кухне…
– Ты хоть в комнату пройди, – перебила Надя.
Уложив Сашку на диван, Белянка разревелась.
– Я мерзкая дрянь! Нет мне прощенья! Надюха, я заслуживаю самого худшего.
– Прекрати лить слезы. Что опять стряслось?
– Я прозрела! Наконец поняла, какую глупость совершила, наговорив тебе ужасных слов. Давай снова дружить, а? Кстати, Санька еще не крещенный. Ты согласишься стать его крестной матерью?
Надежда обняла Беляну:
– Слава богу, все встало на круги своя.
По прошествии двух недель Фешева неожиданно спросила:
– Надюш, а ты не будешь возражать, если мы с Саньком некоторое время поживем у тебя?
– Возражать не буду, но причиной столь внезапного переезда поинтересуюсь.
– Надь, давай договоримся, ты не станешь сейчас закидывать меня вопросами. Скоро, очень скоро я сама тебе все расскажу.
– Скоро – это когда?
– В ближайшие месяцы. Для начала мне надо разобраться с Марго, и как только я поставлю точку в этом деле, ты будешь первой, кто услышит от меня правду.
– Кто такая Марго? – спросила Катарина.
Надя хлопала ресницами:
– Белянка не сказала. Я не настаивала, ждала, когда она сама созреет для откровений. Я даже про Ларису Ивановну ничего не спросила, хотя меня так и подмывало.
Заметив удивленный взгляд Копейкиной, Надя пояснила:
– Недавно я столкнулась с Ларисой в магазине. Мы раньше вместе в офисе работали. Ивановна там до сих пор уборщицей трудится. Разговорились, то да се, и вдруг она Белянку упомянула. Мамочки, я даже не подозревала, что человек может так материться. Баба словно с катушек съехала. Узнав, что мы с Белянкой не общаемся, Ивановна схватила меня за руку и завопила, мол, и не надо, по Белянке тюрьма плачет. Обзывала ее дрянью, шлюхой, а под конец огорошила, заявив, что Белянка ее семейную жизнь разрушила.
– Это как?
– А черт ее знает. Ларисе скоро шестьдесят стукнет, и, между нами девочками, к ее супружнику – к слову сказать, он и попивает – Белянка и на пушечный выстрел не подошла бы. Но Лариса Ивановна уже не могла остановиться, сыпала проклятьями, моих слов не слыша. Я перетрусила, решила, что у бабы шарики за ролики заехали, и поспешила ретироваться.
– Тюрьма плачет, – повторила Катка, скомкав фантик.
– Да быть такого не может, наверняка Лариса не в себе. Сейчас времена настали – будь здоров. Человек от всего спятить может.
– Адрес офиса озвучьте.
Переписав координаты бывшей работы Рожкиной, Катка уставилась на посудомоечную машину.
– Я сейчас рвану в отделение, а вы…
Внезапно Надежда махнула рукой:
– Тихо! Я до Белянки дозвонилась!
Копейкина вскочила со стула.
Секунд тридцать спустя Надюшка орала в трубку:
– Белянка! Ты где? Что произошло?
Катарина с ужасом смотрела на Надю, ожидая самого худшего, но, судя по ее реакции, с Беляной был полный порядок.
– Ах вот как, – разочарованно протянула Рожкина. – Тогда почему не предупредила?
– Про Сашку спросите, – напомнила Ката.
– Белян, кто та женщина, которая забрала Сашку? Ну да. Я в курсе, она не уехала, тебя дожидалась. Мы столкнулись на лестничной площадке. Что? Ну ты, мать, даешь. Конспираторша хренова. Я места себе не нахожу, а ты, оказывается, вся в шоколаде.
Отсоединившись, Надя чертыхнулась:
– Тревога отменяется. Белянка жива-здорова и даже не кашляет.
– А Сашка?
– С ней.
– А кто та тетка?
– Свекровь.
Ката снова плюхнулась на стул:
– Вы же меня уверяли…
– Да, да, и еще раз да! Но Белянка сама сейчас назвала ее свекровью.
– Где она?
– У Ивана. Это тот женатик – отец Александра. Белянка сообщила, что теперь будет жить у него. Как тебе такой поворот?
– Ничего не понимаю. Если он женат, каким образом Фешева с ребенком поселится у него?
– Да откуда я знаю? Главное, с ними полный порядок, – Надя закатила глаза. – Окажись она здесь, надавала б я ей тумаков.
Пока Надежда негодовала, Катка пыталась привести в порядок разбегающиеся в разные стороны мысли.
Нет, здесь что-то не то. Во-первых, несколько часов назад Беляна и словом не обмолвилась о предстоящем переезде к некоему Ивану. Во-вторых, она вышла из дому на полчаса, для встречи с подругой. Зачем Фешева соврала Катке, и был ли вообще повод для вранья? Нет, не было. И в-третьих, с какой стати за Александром приехала якобы свекровь? Посудите сами: у женатого мужчины на стороне родился ребенок. Естественно, ни один здравомыслящий «папаша» никогда не растрезвонит об этой новости своей второй половине. А уж тем более не поставит в известность собственную мать.
А тут получается цирк шапито. Иван, наплевав на супругу, переселяет к себе любовницу, которая в этот же день намеревалась поселиться у подруги, а потом просит мать, чтобы она забрала внука. Бред сивой кобылы.
Да… вот еще что. Тетка-то обмолвилась, что заранее предупредила Белянку о своем визите. Значит…
«Значит, все шито белыми нитками», – прогудел внутренний голос.
Катарина обратилась к повеселевшей Надежде:
– Надь, наберите ее номер, я лично хочу задать Беляне пару вопросов.
Поговорить с Фешевой не удалось. Мобильник снова был отключен.
– Обалдеть! – Надя включила плиту. – Еще кофейку хлебнете?
Катка отказалась.
– Знаете, где живет этот донжуан?
– Понятия не имею. Место работы известно, а в каком районе квартирка располагается, не полюбопытствовала.
– В каком институте преподает Иван?
Надя сообщила название вуза.
– Зовут физика Додиков Иван Иванович, – хохотнула Рожкина. – Мне когда Белянка сказала, я два часа от смеха сгибалась. Наградили же родители фамилией. Представляю, каково мужику преподом работать. Студенты, наверное, измываются на славу.
В дверях Катка протянула Наде бумажку с номером:
– Это мой сотовый. Если Беляна позвонит, обязательно свяжитесь со мной.
– Лады, только зачем? Все же хорошо закончилось. Они с Шуриком у Ваньки, необходимость беспокойства отпала сама собой.