Впрочем, однажды, на следующий день после предварительного слушания по делу Хуана Габриэля Палмераса, мужчина зайдет в гостиную прямо посередине серии. Вы едва на него взглянете. Он ненадолго задержится за диваном. И вместе с вами будет смотреть, как Лесли Джонс снова и снова появляется в кадре. Вам станет неприятно чувствовать его у себя за спиной. Через несколько минут он воскликнет: да вы же не подключили колонки! Он обойдет вас, нагнется и скроет от вас и Лесли Джонс, и Хуана Габриэля, и Ричи, начальника Лесли, того человека из большого светлого офиса, – кстати, Ричи к этому времени начнет что-то подозревать, – вам будут видны только белые шорты мужчины и волоски у него на ногах, вы почувствуете запах его пота, и вам захочется грубо его толкнуть. Он возьмет с журнального столика пульт, выпрямится, дорогая, нужно лишь включить усилитель и настроить вывод звука. Он начнет нажимать перед ней кнопки на пульте, скажет, вот тут, видишь, дополнительный вход, – Лесли, Ричи и весь его офис исчезнут за голубым прямоугольником, – ты выбираешь дополнительный вход, подтверждаешь, и звук выходит на колонки. Он нажмет на кнопку и Лесли Джонс взревет: I need to keep this case, Richard[1], — на полную мощность. Иначе звук идет из телевизора, а это не бог весть что. Он будет долго стоять между вами и журнальным столиком, одну руку положив на бедро, а в другой зажав пульт, таз, смещенный в сторону, окажется прямо перед вашими глазами. Когда звук идет на колонки, так же гораздо лучше, разве нет?
Он задержится еще на мгновение, оценивая качество звука с видом эксперта, а потом наконец объявит, что идет в душ. Как только он выйдет, женщина предложит вам отмотать назад. Вы увидите, что видео пошло в обратном направлении. Но вот сериал продолжится, и Лесли Джонс снова закричит с той же силой и энергией: I need to keep this case, Richard. Громкость звука покажется вам чрезмерной, но никто из вас не решится ее уменьшить. Ричард будет удивлен тону Лесли и не замедлит спросить у нее, что не так. Он сделает это со свойственными ему сдержанностью и тактом: What’s going on with this guy, Leslie?[2] И тогда Лесли, которая так стойко держалась, принимала все меры предосторожности, запрещала самой себе признавать происходящее, – Лесли сломается. Она рухнет в кресло. По ее взгляду вы догадаетесь, что она готова обо всем рассказать.
Закончив принимать душ, мужчина вернется в гостиную и займет место на диване рядом с женщиной. Он успеет переодеться в пижаму: бледно-голубые фланелевые штаны и в тон им хлопковую рубашку. Почешет плечо. Она тихо спросит, почему он вернулся домой так рано. Он ответит, что Венсан Мань его кинул. Он не мог задержаться, были предварительные договоренности. Сыграли по-быстрому, – уточнит он в тот самый момент, когда случится немыслимое: тело убитого, утяжеленное по всем правилам (десятком найденных на берегу камней), будет выловлено ниже по течению реки Гранд-Калумет. Вы увидите всех охочих до сенсаций журналистов города, спускающихся по склону на берег. Полицейский кордон будет мешать им подойти к реке. Вспышки, интервью. Представительница правоохранительных органов, одетая в светоотражающий жилет, поднимет желтую ленту и пропустит Лесли внутрь периметра безопасности. Санитары в белых перчатках положат тело на носилки. И в эту самую секунду в кармане Лесли завибрирует телефон. На экране появятся два инициала:
J. G.
30.
Это кто ей звонит? – спросит он, и вы захотите, чтобы он замолчал. Лесли заберется обратно в машину. Любовник, – ответит женщина, а он не придумает ничего лучше, как многозначительно протянуть: о-о! На экране Лесли повернет на Гарлем-авеню. Мужчина почешет колено. Вот это Лесли Джонс? Женщина кивнет. Лесли Джонс наконец доберется до места, где у машины ее будут ждать все три брата – в таком порядке: Пепе, Джонно и усевшийся задом на капот Хуан Габриэль. Кто из них ее любовник, вот этот? Мужчина покажет пальцем на Хуана Габриэля. Пепе и Джонно отойдут в сторону. Хуан Габриэль объявит Лесли, что собирается уехать из города. Что любит ее. И еще, что ему нужно много денег. Лесли попробует отговорить его от бегства: если ты ничего не делал, ты должен сдаться полиции, дашь показания, отсидишь два года и выйдешь, я об этом позабочусь. Но они оба знают, и вы вместе с ними тоже, что теперь, когда найдено тело, Хуан Габриэль крупно рискует и что назад дороги нет. Вы подумаете, что и для вас тоже назад дороги нет. Они целуются – недолго, ведь в машине ждут его братья, да и вообще ситуация такая, что счет идет на часы. Вы почувствуете, что мужчине некомфортно оттого, что вы рядом. Как будто это его целуют. Он решит заполнить тишину: почему ее любовнику нужно бежать? Вы захотите, чтобы он прекратил болтать, и вы вдруг поймете, почему Льюи так раздражало, когда кто-то слишком громко разговаривал или вставал перед экраном. Женщина спокойно ответит ему: потому что он совершил убийство – и вы восхититесь ее терпением, но слово «убийство» покажется вам фальшивым, как и несколько мгновений назад слово «любовник». Вспомните совет Льюи: выбирайте слова, тщательно выбирайте слова. Вдали прозвучит сирена полицейской машины, и наступит очередь Елены появиться в гостиной. Она позовет вас. Вы обернетесь. В руках у нее будет небольшая плюшевая игрушка – вялая и грязная собака. Вы заметите, что у Елены опухшие глаза. Ты проснулась, моя дорогая, скажет ее мать. Елена кивнет. Собака покажется вам утомленной: обвисшие уши, высунутый язык. Вы услышите, как Хуан Габриэль хлопает дверцей машины. Елену заворожит изображение на экране. Ее мать скажет вам: идите, если хотите, поднимитесь с ней в комнату, досмотрим в следующий четверг, сегодня все как-то сложно. Вы уведете Елену. Мужчина встанет и, быстро вас обогнав, запрется у себя в кабинете. На лестнице, перегнувшись через перила, вы увидите мать Елены у дивана – она склонится над пультом и будет искать кнопку «стоп». На экране «Мазда» пуэрториканцев будет мчаться на полной скорости.
31.
Вы подниметесь вместе с Еленой на второй этаж. Она будет не в духе из-за того, что телевизор ее разбудил. И из потока ее детской речи, произносимой слегка хриплым голосом, вдруг выскочит взрослая фраза: я сейчас плохо сплю. Вам станет интересно, откуда она взяла это слегка торжественное выражение и этот глухой голос.
Со второго этажа будет слышно, как мать убирает внизу гостиную. Она вам доверяет, замените ее. Вы здесь именно для этого. Вы укутаете Елену в одеяло и подоткнете со всех сторон, как она любит. Возьмете с тумбочки книгу Странда и продолжите читать сказку о лесе. Вы взяли на себя роль матери. Вы читаете с ее интонациями, ее слегка слащавым голосом.
Вернитесь к той ночи, когда при свете полной луны дети засыпают под деревом. Опишите жизнь, которая шевелится в кустах и бегает по стволам деревьев, филина, ухающего прямо перед ними, видишь, Елена, вот это темное пятно, а ежиков видишь? Вот они, похожие на черные точки, разбегаются внизу рисунка.
Каждый вечер вы читали эту книгу, которую она постоянно требовала, и вы описали девочку, березы и синиц, грибы-зонтики и сон-траву, дороги под проливным дождем, в предрассветном тумане, под бледным солнцем – как любил рисовать Странд: почти не дающим света. Вы описали терпеливо собранные шалаши, под некоторыми девочка едва может сидеть и вынуждена сворачиваться в комочек, другие же, напротив, похожи на дворцы: гибкие ветки остролиста и прутики связаны между собой, чтобы получился купол, другие ветки собраны в настил, земля притоптана. Вы спутали несколько версий, и Елена будет вас каждый раз поправлять, и этим вечером она снова вас поправит, но вы будете настаивать, вы заговорите о звуках ночи, Елене станет страшно, и она попросит вас остановиться, а вы продолжите, девочка вместе с другими детьми пойдет еще дальше в темноту этого леса, они будут искать места, подходящие для установки ловушек, в которые попадутся животные: кролики или лиса, и вы опишете ее окровавленную лапку, обглоданную до кости, и всплывет образ детей с окрашенными кровью ртами, Елена будет молчать, охваченная смесью восхищения и ужаса, а вы расскажете, как дети вместе едят и разговаривают друг с другом. Когда с голодом будет покончено, останется только страх, который нужно приручить, – повторите вы. Вы скажете Елене, что она должна какое-то время дышать, закрыть глаза и просто дышать, почувствовать запахи леса и землю поляны под ногами.
Вы поцелуете ее. Погладите ее лоб. Сделаете все, что, как вы уже успеете к этому моменту увидеть, делает ее мать. Так же ласково, так же нежно. Таким же мягким движением руки. Как и все, что вы делаете каждый день, эти движения не будут иметь для вас особого смысла. Слово «нежность» – это большое пустое место, как было сказано Льюи. Оно крутится в голове, но за ним ничего не стоит. Нужно менять то, как мы думаем. Величественный радикализм Льюи во всей красе. Теперь надо поспать, шепнете вы наконец расслабившейся Елене.
32.
Выходя из комнаты Елены, вы вспомните о том, что мы писали, а вы читали: даже если по ночам Елене снятся кошмары, даже если ее глаза стекленеют, она будет по-прежнему просить вас читать ей сказку о лесе. Вы не должны в этом сомневаться. Эта книжка должна стать общей для вас историей, в которой вы обе потеряетесь, но научитесь в ней существовать. Эта книга предназначена для того, чтобы подготовить вас, таковы были слова Льюи.
Вы пройдете мимо закрытой двери в комнату сына. До вас донесутся выстрелы и его крики: слева, слева, нет, от тебя слева, Жером, Натан, слева, Жереми, слева, Норман. И снова стрельбы, звуки, с которыми перезаряжают автоматическое оружие, стоны.
В тот момент, когда вы подойдете к лестнице, женщина внезапно появится позади вас, выскочит из своей комнаты, чтобы поспешно спросить, не хотели бы поужинать с ней и ее мужем в небольшой траттории, неподалеку от дома, она только что говорила с ними по телефону и забронировала столик на завтрашний вечер – она выскочит, чтобы спросить у вас это, не против ли вы сходить с ними поужинать, и вам покажется, что до следующего вечера еще так долго, вы закончите эту главу, поглубже зароетесь в кровать и будете ждать наступления завтра, потому что так надо, это именно то, что вы должны делать: вовремя засыпать и ждать, ждать, когда все наконец произойдет, когда все произойдет в нужном порядке.