— Не хочешь говорить? Понимаю, — Соколов подкрутил какой-то регулятор на своём приборе. Гудение усилилось, и я почувствовал, как вдоль позвоночника пробежала волна боли. — Но ответить придется… Тебе придется ответить. За все что ты сделал…
О чем он? Я дёрнулся в сети, пытаясь освободиться, но только сильнее запутался.
— Аркадий Савельевич, — мой голос звучал удивительно спокойно для человека, повисшего в охотничьей сети. — Давайте поговорим спокойно… Кстати, Агата Михайловна передала вам пирожки. Очень вкусные, с капустой.
— Не смей меня так называть! — Соколов, стиснул зубы, с ненавистью глядя на меня. — Отвечай! Что ты такое? И что ты сделал с Сёмой?
Глава 12Царский подгон
Вот тут я конкретно прихерел… Да что вообще он несет? Я что, по его мнению, какой-то пришелец, который похитил его студента и залез в его тело?
Хотя-я-я–я… технически говоря, именно это и произошло с вурмом, но профессор-то об этом не знает.
Он снова подкрутил регулятор, и боль усилилась настолько, что у меня вырвался стон.
— А если не расскажешь по-хорошему, тварь… — профессор еще крепче сжал рукоять своего излучателя. — Я протестирую частоты, которые от тебя мокрого места не оставят!
Я мог лишь висеть в ловушке, накрепко опутанный сетью, ослеплённый ярким светом и оглушённый гулом генераторов…
«Алиса!»
Но в ответ была лишь тишина.
Инквизиторы в глазах Соколова подбросили в костры ещё дров. Костяшки пальцев, сжимающих излучатель, побелели…
Я дёрнулся в сети, пытаясь освободиться, но только сильнее запутался. Боль в позвоночнике усиливалась с каждым поворотом регулятора. Мозг, однако, продолжал лихорадочно работать, ища любой возможный выход.
— Савелий Аркадьевич, — мой голос звучал удивительно спокойно для человека, подвешенного в охотничьей сети. — Давайте поговорим. Я всё тот же Сеня. Клянусь вам.
Профессор стоял в нескольких метрах от меня, освещённый мерцающим светом приборов. Его всегда аккуратная борода сейчас торчала во все стороны, а руки, державшие излучатель, заметно дрожали.
— Не смей меня так называть! — Соколов стиснул зубы. — Отвечай! Что ты такое? И что ты сделал с Сёмой? Куда ты дел моего мальчика?
Последний вопрос прозвучал с такой болью, что у меня на мгновение перехватило дыхание. Он… действительно боялся?
Перед моими глазами промелькнули образы: профессор, терпеливо объясняющий принципы алхимии; профессор, защищающий меня перед приёмной комиссией академии; профессор, радующийся моим маленьким успехам как своим собственным… Он стал мне словно второй отец.
Соколов снова подкрутил регулятор, и новая волна боли прокатилась вдоль моего позвоночника. Я закусил губу до крови, но не закричал. Вместо этого внимательно изучил сеть, в которой висел.
Охотничья сеть… Точно такая же, как та, которую мы использовали на северных болотах, когда профессор взял меня на охоту прошлой осенью.
Тогда шёл холодный дождь, и наши руки коченели от холода. Мы сидели в засаде три часа, пока наконец не заметили движение в зарослях. Соколов учил меня, как правильно устанавливать ловушку:
«Видишь этот узел, Сеня? Умный охотник всегда оставляет для себя путь отступления. Животное запутается, а человек с мозгами найдёт выход. Запомни — в самых сложных конструкциях всегда есть простое решение».
Я начал лихорадочно искать тот самый главный узел пальцами.
— Профессор, — мой голос звучал мягко, как будто я успокаивал испуганного ребёнка, — что именно заставило вас думать, что я не я? То, что я решил вашу задачу?
Его глаза расширились, и рука с излучателем дрогнула.
— Задачу? Да при чем она тут? — он нервно рассмеялся, и в этом смехе слышалось что-то на грани истерики. — Я получил скан твоей нервной системы! У тебя в спине синтетическая тварь паразитарного типа! И кристалл-накопитель! Думаешь, я не сложу два и два?
Скан моей нервной системы? Откуда?
Пока он говорил, мои пальцы продолжали методично искать узел. Я кожей чувствовал, что у меня не так много времени.
— Профессор! Это действительно я, Семён! Клянусь всеми вашими научными степенями! Я могу доказать! Спросите меня что-нибудь, что знает только настоящий Семён!
Секунду Соколов колебался, потом прищурился.
— Хорошо. Что я сказал тебе, когда ты впервые пришёл ко мне домой три года назад?
Я на секунду задумался.
— Вы сказали: «Если ты рассыплешь хоть одну щепотку этого порошка, будешь ползать, пока каждую крупинку не подберешь». Это был экстракт пурпурного лотоса, который вы заказали у контрабандистов из Восточных пустошей.
Профессор удивленно вскинул брови, но излучатель не опустил.
— Ладно-ладно, это мог знать и самозванец, если хорошо подготовился. Вот тебе реальная проверка: что случилось на нашей последней охоте в Тёмном Лесу?
Я лишь хмыкнул.
— Мы заблудились, потому что ваш магический компас сломался. Потом нас выследил болотник-падальщик. Вы использовали свой излучатель, чтобы ослепить его, а я бросил гранату с реактивом Торнбурга — той самой смесью вытяжки из петунии аптекарской и железного купороса. Получилась такая плотная дымовая завеса, что мы сами чуть не задохнулись. Но болотник потерял нас и ушёл. А когда мы вернулись, Агата Михайловна два часа ругалась из-за грязной одежды и говорила, что больше никуда вас не отпустит без надзора.
— И кто она по профессии? — продолжил допрос профессор, но в его голосе уже слышалось сомнение.
— Агата Михайловна? Она была преподавателем литературы в женской гимназии, пока не вышла на пенсию. Теперь балует вас борщом три раза в неделю и выращивает говорящие бегонии в оранжерее на заднем дворе. А ещё тайком от вас читает фантастические романы, которые вы считаете «безвкусной ерундой».
Профессор медленно опустил излучатель. Его глаза округлились как у совы.
— Семён? Это действительно ты?
— Нет, это Дедушка Мороз подарки вам принес! — не удержался я. — Конечно, это я! А вы кого ожидали увидеть?
Соколов выглядел сконфуженным. Он подошёл к пульту, нажал какую-то кнопку, и сеть, державшая меня, расслабилась, позволив мне мягко опуститься на пол лаборатории. Я с облегчением потянулся, разминая затёкшие мышцы.
— Прошу прощения, — пробормотал профессор, протирая лоб платком. — Я должен был убедиться.
— Убедиться в чём? Что я не инопланетный захватчик? — я всё ещё был раздражён и сбит с толку. — Что на вас нашло, профессор?
Соколов провёл рукой по волосам, сделав их ещё более взъерошенными.
— Ты… ты вёл себя странно в последнее время, Семён. Эти знания, которыми ты блеснул на лекции… Никто не может просто так знать решение ВНЗФ-12! Это одна из Великих Нерешаемых Задач Физики! Над ней бились лучшие умы последних двух столетий!
Я вздохнул, понимая, что объясняться придётся долго.
— А потом, — продолжал Соколов, — я заметил странное свечение у тебя между лопаток. Это не нормально для обычного человека. Я подумал, что тебя что-то… кто-то захватил. Может быть, какая-то сущность из руин, артефакт, внедрившийся в твой организм…
«А дедуля шарит!» — голос Алисы внезапно вернулся в мою голову, хотя и звучал слабо, словно издалека.
«Алиса! Ты в порядке?» — мысленно воскликнул я.
«Более-менее. Он отключил усилитель и основную часть глушителя. Хотя все мои системы ещё перезагружаются. Нас как током шибануло, только электромагнитным.»
— Я не виню вас, профессор, — сказал я вслух. — На вашем месте я, наверное, поступил бы так же. Но вы могли просто спросить, а не устраивать… всё это.
Соколов виновато опустил глаза, затем подошёл к шкафу у дальней стены, достал две стопки и бутылку чего-то явно крепкого и тёмного.
— Выпьешь? — спросил он, наливая в стопки. — Это настойка на травах и ягодах из Тёмного Леса. Сам делал.
— Думаю, сейчас самое время.
Мы молча выпили. Жидкость обожгла горло, но затем разлилась приятным теплом по всему телу. Даже остаточная боль от излучателя начала утихать.
— Так что с тобой происходит, Семён? — профессор сел напротив меня. — И только честно. Я заслужил знать правду.
Я глубоко вздохнул. Действительно, если кто и заслуживал знать правду, так это человек, который верил в меня все эти годы.
«Уверен?» — спросила Алиса. — «Мы рискуем.»
«Придётся довериться ему,» — ответил я. — «Иначе он просто не отстанет. К тому же, его знания могут нам пригодиться.»
— Хорошо, профессор. Я всё расскажу. Но вам придётся поверить в то, что выходит за рамки обычных представлений.
И я начал свой рассказ — о том, как нашёл кристалл в руинах, о падении в шахту, о нападении вурма, о появлении Алисы… Соколов слушал, не перебивая, лишь изредка делая глоток из своей стопки. Когда я закончил, он некоторое время молчал, обдумывая услышанное.
— Значит, у тебя в позвоночнике симбиоз из кристалла с искусственным интеллектом и инопланетного паразита? — произнёс он наконец.
— Если коротко, то да.
— И ты можешь… общаться с этим ИИ? Она может тебя слышать прямо сейчас?
«Скажи ему, что я не только слышу, но и вижу, как неаккуратно он побрился сегодня утром. Три пореза на подбородке и один под левым ухом,» — произнесла Алиса в моей голове.
Я улыбнулся.
— Она говорит, что видит три пореза от бритвы на вашем подбородке и один под левым ухом.
Соколов машинально потрогал подбородок.
— Невероятно… — пробормотал он, затем внезапно расхохотался. — Боги и демоны! Я превратил свою лабораторию в форт против инопланетного вторжения, а у меня просто студент завёл себе паранормального питомца! Или это питомец завёл студента?
«Эй, я не питомец!» — возмутилась Алиса. — «Я высокоразвитый искусственный интеллект времён Первой Экспансии! С чувством юмора! Хотя завести студента тоже могу, особенно если починю модуль приватных танцев…»
Я пересказал возмущение Алисы, и Соколов снова рассмеялся.
— Прошу прощения… сударыня Алиса, — произнёс он, обращаясь в пространство. — Не хотел вас обидеть.