Я был как призрак, наблюдающий за миром живых, не в силах докричаться до них.
Я сосредоточился, пытаясь вызвать хотя бы отголосок боевого режима. Может, какая-то энергетическая вспышка привлечёт их внимание? Я направил всю свою волю, все свои эмоции на стену, пытаясь «протолкнуть» хоть какой-то сигнал.
Я прижался лбом к холодной поверхности, вкладывая в этот ментальный толчок всю свою ярость и отчаяние. Но… ничего не изменилось. Ни единого всплеска на поверхности барьера, ни малейшей ряби в воздухе аудитории. Ближайшие ко мне студент откровенно зевал, прикрывая рот ладонью. Его сосед с увлечением рисовал в тетради какую-то сложную человеческую фигуру с огромным огурцом на уровне пояса.
«А вот этому парню явно нужно к фрейдисту, — прокомментировала Алиса, кивнув на „художника“. — У него какие-то нерешённые овощные проблемы».
Профессор продолжал монотонно бубнить про тауматургические резонансы. Мой крик о помощи превратился в безмолвный шёпот в пустоту.
И в этот момент произошло нечто странное.
Кира вдруг замерла с ручкой в руке. Она перестала писать и медленно подняла голову. Её взгляд был растерянным, словно она к чему-то прислушивалась. Она обвела аудиторию взглядом, а потом… её глаза остановились точно на том месте стены, где с другой стороны стоял я.
Она нахмурилась. Я видел, как она едва заметно повела плечами, словно от внезапного озноба. Секунду она смотрела в одну точку — прямо на меня — с выражением лёгкого недоумения на лице.
«Она… она что, чувствует?» — прошептал я.
«Невозможно,» — Алиса подлетела ближе. — «Барьер полностью блокирует любые известные типы излучений. Но… её зрачки слегка расширились, а пульс участился. Она определённо что-то ощутила.»
Кира ещё несколько секунд смотрела на стену, потом тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и снова уткнулась в свою тетрадь. Но я видел, что она уже не могла сосредоточиться. Она то и дело бросала короткие, неуверенные взгляды в мою сторону.
— Она что-то почувствовала, — повторил я, но уже с большей уверенностью. — Она особенная, Алиса.
«Или просто сквозняк в аудитории,» — скептически заметила моя спутница. — «Но признаю, это любопытно. Очень любопытно.»
Момент был упущен. Надежда, вспыхнувшая было во мне, угасла. Я больше не пытался стучать или кричать. Это было бесполезно. Мы были заперты.
Я отошёл от стены и тяжело прислонился к противоположной, медленно сползая на пол. В голове была звенящая пустота.
— Ну что, босс, — Алиса опустилась рядом со мной, её голограмма села прямо на воздух, скрестив ноги. — Будем и дальше играть в мимов для ничего не подозревающей публики или поищем другую дверь?
Она права. Сидеть здесь и ныть — не вариант. Я поднялся, отряхивая пыль с джинсов.
— Пойдём, — сказал я, бросив последний взгляд на квантовое окно, за которым продолжалась обычная, скучная жизнь академии. — Уверен, это подземелье гораздо больше, чем мы думали…
Я уж было развернулся в сторону прохода, как вдруг боковым зрение уловил движение за квантовым стеклом.
— Погоди, босс! — раздался голос Алисы. — Посмотри, она с кем-то говорит.
Я снова прижался к прохладной поверхности «окна». Действительно, Кира не просто писала. Она чуть наклонила голову и что-то тихо произнесла, едва шевеля губами. Сидевший рядом с ней парень, высокий блондин в дорогом пиджаке, ответил ей так же тихо, презрительно скривив губы.
— Кто это с ней? — спросил я.
— Минуту… — Алиса сосредоточилась, её голограмма на мгновение подёрнулась рябью. — Виконт Велинский-младший, факультет боевой магии. Сын графа Велинского, члена попечительского совета академии. Любитель дорогих скиммеров и дешёвых интриг. По слухам, иногда крутится в компании Бориса Страхова. Презирает простолюдинов, даже природных Одаренных, с энтузиазмом, достойным лучшего применения.
— Ещё один, — я скрипнул зубами. — Что они там шепчутся? Можешь усилить звук?
— Попробую, — Алиса закрыла глаза, концентрируясь. — Электромагнитное поле здесь искажено из-за барьера, и я всё ещё слаба… Но… кажется, получается. Ловлю отдельные фразы…
В моей голове раздался треск статического электричества, а затем — едва различимый разговор, словно доносящийся из-под воды.
— … просто повезло, — голос Велинского был тихим, но полным яда. — Этот выскочка Ветров, наверняка, использовал какой-то грязный трюк. Или запрещённый стимулятор. Не может плебей победить Одарённого. Это нарушает все законы природы.
— А мне кажется, он просто оказался сильнее, — услышал я голос Киры. Она защищала меня! — Стеллингер был слишком самоуверен, Арсений. Он недооценил противника и поплатился. Дело не в происхождении, а в мастерстве.
— Мастерстве? — Велинский усмехнулся. — Какое мастерство может быть у выходца из сточной канавы? Он дрался как дикий зверь, а не как благородный воин. Грязно и… эффективно, вынужден признать. Но это ничего не меняет. Системе брошен вызов, и она должна ответить.
— Системе? — в голосе Киры прозвучали холодные нотки. — Может, эта система давно прогнила, если позволяет таким, как Стеллингер, издеваться над другими? Что он вообще забыл в столовой для простолюдинов? У аристократов есть своя, с официантами и без очередей…
— Осторожнее, Воронцова, — предупредил Велинский. — Такие речи могут дорого тебе обойтись. Граф Стеллингер не оставит это просто так. Он уже потребовал внутреннего расследования. Так что твоему… протеже, — он произнёс это слово с особым отвращением, — скоро придётся несладко.
Я сжал кулаки. Расследование… Этого ещё не хватало.
— А тебе-то что, Арсений? — спросила Кира. — Задета твоя аристократическая гордость?
— Моя гордость в порядке, — он пожал плечами. — Меня забавляет этот цирк. Но Борис… Тимур сказал мне, что он в ярости. Говорит, что этот Ветров — не просто выскочка. Что за ним стоит что-то большее. И что кристалл, который он украл…
Звук пропал, когда профессор, стоявший у доски, повернулся в их сторону и громко кашлянул.
— Виконт Велинский, сударыня Воронцова, я не мешаю вашей увлекательной беседе? Может, вы поделитесь своими мыслями со всей аудиторией?
— Простите, профессор, — Кира тут же смущённо опустила глаза, а Велинский лишь нагло ухмыльнулся.
Дальнейший разговор был уже невозможен.
— Ты слышала? — я повернулся к Алисе. — Кристалл… Они врут, что я его украл. И Борис Страхов что-то замышляет… Впрочем, он всегда что-то замышляет…
— Да уж, новость дня, — фыркнула Алиса. — Конечно, он что-то замышляет. Такие, как он, не прощают унижений. А ты не просто его унизил, ты поставил под сомнение всё их мироустройство. Но… — она подлетела ближе и заглянула мне в глаза, — наша зеленоглазая принцесса за тебя заступается. Это обнадёживает.
Я снова посмотрел на Киру. Она сидела, опустив голову, но я видел, как крепко она сжимает ручку. Её брови были нахмурены — она злилась.
На душе стало одновременно и тепло, и тревожно. Приятно было осознавать, что она на моей стороне, но это же делало её уязвимой.
— Ладно, пошли, — сказал я, отрывая взгляд от «окна». — Нужно выбираться.
Я протиснулся через узкую расщелину и продолжил путь по новому пыльному тоннелю. Воздух становился всё холоднее и сырее, а со стен сочилась вода. Вскоре мы вышли в более просторный зал, похожий на какой-то узел коммуникаций. Повсюду тянулись толстые кабели, покрытые изоляцией. Та от времени потрескалась, обнажая пучки светящихся проводов. В центре зала стояло несколько массивных устройств, гудящих так низко, что вибрация отдавалась в костях.
— Это какой-то силовой распределитель, — с интересом произнесла Алиса, облетая одно из устройств. — Древний, но, похоже, всё ещё частично рабочий. Он снабжает энергией какие-то сектора академии… Те, о которых в официальных планах не упоминается.
Я с опаской обошёл гудящие машины. В воздухе пахло озоном и жжёной пылью. Один из кабелей на полу искрил, выбрасывая снопы синих и зелёных искр.
— Осторожно, — предупредила Алиса. — Энергетическая утечка. Нестабильное поле. Если попадёшь в него…
— Что будет?
— Ну… в лучшем случае тебя просто поджарит, как тост. В худшем — расщепит на атомы, которые потом ещё полгода будут летать по этому подземелью, создавая красивые светящиеся узоры. Студенты будут приходить сюда на экскурсии: «Смотрите, дети, это всё, что осталось от Семена Ветрова, который не слушал свою умную спутницу».
— Очень обнадёживающе. И как нам пройти?
— Вон там, — она указала на узкий проход между двумя машинами. — Поле там слабее. Если двигаться быстро и не прикасаться к стенам, есть шанс проскочить.
Боевой режим все еще не был мне доступен. Но… похоже, выбора нет.
Я глубоко вздохнул и… рванул вперёд. Волосы на руках встали дыбом, по коже пробежали мурашки, словно тысячи маленьких иголочек впились в неё. Я чувствовал, как энергия лижет моё тело, пытаясь проникнуть внутрь. Пробежав несколько метров, я выскочил из опасной зоны, тяжело дыша.
— Получилось! — выдохнул я.
— Ещё бы, — фыркнула Алиса. — С моим-то гениальным руководством. Теперь направо.
Коридор за залом был другим. Стены были облицованы гладким тёмным металлом, а под потолком тянулись светящиеся панели, которые, впрочем, давно погасли. Здесь было сухо и чисто, никакой плесени и сырости.
— Это похоже на жилой или административный сектор, — предположила Алиса. — И посмотри, здесь свежие следы.
На пыльном полу действительно виднелись отпечатки. И они были не только мои. Ведь я не ношу женские туфли…
— Ночная Госпожа, — прошептал я. — Она была здесь.
Мы двинулись по следу. Коридор вывел нас к массивной двери из того же тёмного металла. На ней не было ни ручек, ни замков — лишь небольшая сенсорная панель, которая, разумеется, не работала.
— А вот и наш тупик, — я с досады чуть не пнул дверь.
— Не совсем, — Алиса прикоснулась к панели. — Она не сломана, а просто деактивирована. Чтобы открыть её, нужен какой-то особый ключ-карта с премиум-доступом… или мощный энергетический импульс.