- Он так морщит лоб, словно у него болит голова или он не может решить какую-то задачу, - бесхитростно поведал юноша, искренне глядя на Дамблдора. Никто не знал, как реагировать на такие речи Гарри.
- Поттер, - не выдержал Снейп. - Вы как были бескультурным маленьким зас...
- Северус! - мягко, но в то же время угрожающе прервал его Дамблдор, и тут же обратился к Гарри, который недоуменно смотрел на зельевара. - Мальчик мой, что ты помнишь, расскажи нам.
Гарри вздохнул и наморщил лоб, как бы собираясь с мыслями. «Знали бы вы, что я думаю», - мелькнула у него в голове мрачная мысль. И в эту секунду он почувствовал очередное проникновение в мозг. «Спасибо, Ремус! Твой подарок пришелся как нельзя кстати!» - подумал Гарри, вспоминая небольшой кулон, который сейчас был спрятан на его груди. Этот кулон был зачарован таким образом, чтобы дать ему знать, когда к нему лезут в голову, даже если это делают незаметно. К сожалению, зелье Равеллиус хоть и помогало скрыть свой разум, не давало возможности знать, что к тебе применили легелименцию, так что подарок Ремуса оказался очень кстати.
- Ну, я проснулся в незнакомой комнате оттого, что услышал, как рядом говорят, увидел их, - Гарри указал на трех гриффиндорцев.
- А вы, почему не на уроках? Минус пятьдесят баллов за прогул, - тут же воспользовался ситуацией Снейп.
«Урод», - про себя подумал Гарри. - «Хорошо, что зелье скрывает мои истинные эмоции, и узнать о подмене чувств не представляется возможным».
Он наблюдал за зельеваром, на лице которого была мрачная удовлетворенность.
«Сделал гадость, на сердце радость», - Гарри даже стало противно. Гарри легко читал в выражении лица мастера зелий ненависть и презрение к себе в частности и к гриффиндорцам в общем. Еще один положительный эффект зелья. Терра Равелл была умной и гениальной ведьмой, раз смогла создать нечто подобное.
- Сэр, мы беспоко..., - начал Дин, гневно сверкая глазами, но, стараясь быть вежливым.
- Действительно, Северус, ты несколько переборщил, - мягко произнес Дамблдор. «А баллы не вернул», - Гарри брал на заметку все, что происходило на его глазах и о чем говорилось.
- Опять выделились, Поттер! - Гарри как-то упустил тот момент, когда Снейп, накрутив себя, решил отыграться на нем. - Как всегда, не можете не привлечь к себе внимание! Вы такой же, как ваш отец! Тот всегда был в центре внимания!
- Вы знали моего отца? - Гарри с любопытством посмотрел на Снейпа, явно показывая, что пропустил всю тираду мимо ушей, выхватив из нее только то, что посчитал нужным. Зельевар брезгливо отвернулся.
«Минус один», - констатировал Гарри. - «Со Снейпом разговаривать бесполезно. И так все ясно».
- Гарри - отвлек его Дамблдор. Гарри посмотрел на директора. - Что еще ты помнишь, до сегодняшнего утра?
- Ничего, - ответил юноша. Дамблдор улыбнулся, но очень грустно с одной стороны, но с другой шестеренки в его голове явно начали прокручивать варианты, как воспользоваться данной ситуацией с выгодой для себя
- Марш на занятия, - рявкнул Снейп. - Минус еще пятьдесят баллов.
Гриффиндорцев просто сдуло из палаты. Никто больше не хотел терять баллы на пустом месте. В течение часа Дамблдор и Снейп задавали ему вопросы, причем зельевар старался больше всех, давая понять Гарри, что не верит ему ни на йоту. Ответы на их вопросы были только одни: пожатие плечами или «не знаю». Снейп снова проник ему в голову, но его встретила все та же пустота. Затем попытку проникновения совершил директор. Результат был таким же. Гарри про себя еще раз поблагодарил Ремуса Люпина и выручай-комнату. Наконец, его оставили в покое. Трое взрослых магов отошли подальше от Гарри и стали обсуждать сложившуюся ситуацию.
Гарри вздохнул свободнее и стал наблюдать за взрослыми, которые пытались прийти к какому-нибудь решению. Гарри погрузился в свои мысли, пока трое магов спорили о том, что с ним делать. Зелье Равеллиус имело еще один плюс: его использование навсегда ставило блок на разуме выпившего, и только его собственное желание могло дать кому-нибудь возможность прочитать его мысли. Плюс? Еще какой. Никакой окклюменции учиться не надо.
- Ну что, Поттер, вы, как всегда, умудрились вляпаться в историю, - вернул его к действительности голос зельевара. - Если до этого вам хватало ума проделывать свои фокусы в конце года, то теперь вам понадобилось начать аж в начале. С вами одни проблемы, также как и с вашим отцом, - язвительно закончил Снейп, брезгливо оглядывая юношу. Тот же непонимающе смотрел на зельевара, но внутри все кипело. Хотелось встать и со всего маху съездить по этой опостылевшей уже физиономии.
- Северус, - укоризненно произнес Дамблдор. - Мальчик в этом не виноват. Гарри, тебе надо отдохнуть, а потом мы поговорим.
Снейп и Дамблдор покинули больничное крыло. Помфри напоила Гарри сонным зельем.
К обеду вся школа была в курсе, что Гарри Поттер потерял память.
Глава 3. Минус четыре.
Какие только слухи не поползли по коридорам Хогвартса. Были те, кто сочувствовал, кому было все равно, кто тихо, а кто и в полный голос злорадствовал. Рона и Гермиону не пустили к Гарри. У них состоялся разговор с Дамблдором, на котором они получили указания, как себя вести с Мальчиком-который-выжил. Они же в ответ рассказали о том, что произошло вчера вечером. Дамблдор решил про себя, что «что ни делается, к лучшему». Он понимал, что после пятого курса и особенно гибели Блека Гарри стал от него отдаляться. Его тогда напугала агрессия мальчика. Сейчас появился шанс все снова полностью взять под свой контроль. Рон и Гермиона всегда делали то, что им было сказано, и исправно играли роль лучших друзей Гарри Поттера. И даже хорошо, что Гермиона сорвалась. Отпустив двух гриффиндорцев, директор стал готовиться к приходу профессоров. Педсовет больше напоминал консилиум, где главным вопросом был все тот же Гарри Поттер. Версия произошедшего выдвигались самые разные, и многие бы могли иметь место, если бы все произошло так, как думали профессора. Снейп поизгалялся в своей излюбленной манере. Даже МакГонагалл в конце концов не выдержала и высказала ему свое недовольство. Даже покопавшись в голове у Гарри, зельевар был уверен, что тот все проделал специально, только бы выделиться и привлечь к себе внимание. Наверное, ничто не могло убедить этого человека в том, что он не прав. Результатом долгих дискуссий стало предварительное решение, что Гарри, скорее всего, кто-то проклял, но вот что это за заклинание это было, они пока не знали, но были уверены, что точно не «Обливиейт». В первую очередь нужно было выяснить, куда мальчик ходил и что делал вечером. Дамблдор не упомянул о ссоре внутри Золотого трио, ну, не нужно было никому об этом знать.
После педсовета директор попросил задержаться своего зама. Минерва всегда была верным ему человеком и никогда не оспаривала его решения, считая, что тот знает, что будет лучше. Вот и сейчас она не собиралась с ним спорить.
- Минерва, - Альбус поднялся из-за стола и стал ходить по кабинету, рассуждая вслух. - Ты понимаешь, что это наш шанс настроить Гарри на нужную волну. Я думал, что, то, каким мальчик вырастет в доме своих родственников, даст нам возможность подготовить его, но ошибся. Гарри вырос слишком импульсивным и взрывоопасным. Чего только стоит мой кабинет после его погрома. Сейчас у нас есть шанс все поправить, и мы им воспользуемся. Как его декан, я прошу тебя проследить, чтобы он стал настоящим гриффиндорцем. Надо объяснить мальчику, какой он хороший, чуткий и настоящий. Не думаю, что информация о Сириусе здесь будут уместна. Да и про Дурслей стоит сказать лишь, что это его родственники, что они его любят.
МакГонагалл сидела, сжав губы, но молчала. Директору виднее. Тот же тем временем продолжил.
- Мы должны сделать все, чтобы мальчик стал тем, кто нам нужен. Конечно, как только в Министерстве и «Ежедневном пророке» станет известно о случившемся, на нас выльют ушат грязи, но мы ведь и не через такое проходили.
- Альбус, но Поттер не помнит о том, что было, - произнесла она. - Он может и не выдержать давления, - все-таки выразила свое сомнение МакГонагалл.
- Для этого есть мы, Минерва. Мы поддержим Гарри, направим в нужную сторону, - улыбнулся директор.
Они еще час обсуждали, как и что теперь надлежит делать и как поступать с мальчиком. Почему-то ни одному из них не пришло в голову, что тот не может учиться в школе, ведь он даже на палочку смотрел так, словно не понимал с кого конца ее надо держать. Гарри Поттер был «оружием», тем самым, которое должно было им всем помочь победить, вернее, освободить их всех от ига темного мага, Лорда столетия. Никто не думал о ребенке, а зачем? Ведь для них все было так просто. Есть пророчество, есть зло, есть добро, которое этому злу противостоит, и не важно, что злу уже далеко за семьдесят и опыта у него на целый отряд мракоборцев, а добро только под стол пешком пошло и о магии вообще ничего не знает. Люди иногда воспринимают все так буквально, только вот просто и легко ничего не бывает.
Дамблдор начал строить свои планы, которые спешно корректирировались и дополнялись, МакГонагалл размышляла о том, что и как говорить своему студенту, а Снейп все больше тонул в своей желчи.
В первые три дня, в больничное крыло никого не пускали, таково было распоряжение директора. Дамблдор, Снейп, Помфри, МакГонагалл и Флитвик так замучили Гарри своими осмотрами и допросами, что он уже раз десять пожалел, что подписался на все это. Они приходили все вместе, по одиночке, парами и задавали одни и те же вопросы. Правда, и ответы всегда были одни и те же. Ничто не давало возможности выяснить, какова причина столь странного состояния гриффиндорца. Гарри видел, что все они озадачены. Снейп все эти дни пичкал Гарри таким количеством зелий, что их хватило бы на всех студентов вместе взятых. Но при этом у него было такое выражение лица, что было понятно, чем переводить зелья, он бы с удовольствием удавил бы его. Гарри все труднее удавалось придерживаться своей роли. Снейп вел себя еще хуже, чем когда Гарри был при полной памяти. Зельевар получал огромное удовольствие, нанося уколы побольнее. Было понятно, что разговора со Снейпом не получалось. Тот излучал столько презрения и язвительности, желчи и ненависти, что Гарри задыхался в этом зловонии чувств. Снейп не скупился на нелицеприятные эпитеты, чаще всего, перебарщивая в своей ярости к юноше. Он почти достиг своей цели побольнее ударить Гарри. Возможно, еще один или два дня и Гарри высказал бы зельевару все, что накипело не только за эти три дня, но и за все пять лет. Гарри не раз пытался вызвать зельевара на откровенный разговор, но быстро понял, что все попытки просто пропадают, падают в бездну. Снейп слышал только себя, он не просто жил, он варился в своей ненависти и желчи, только в этом находя цель для своего существования.