Гарри приходилось держаться роли, поэтому он задавал вопросы Снейпу, выспрашивая о своей прежней жизни. Исходя их слов зельевара выходило, что Гарри Поттер - высокомерный выскочка, ни на что не способный, безответственный идиот, лентяй, что он считает себя выше всех и что ему все позволено. Гнев, кипевший внутри юноши, готов был вырваться наружу, но в то же время каждое слово Снейпа словно загоняло кинжал все глубже в сердце юноши. Боль от несправедливых слов и отношения заставляла его ночами давиться от слез в подушку. Никто не хотел видеть в нем того, кем он на самом деле являлся. Никому не пришло в голову, что они просто-напросто убивают своего героя, разрушая его сердце, его веру и его надежды. Но кому до этого было дело, ведь он всего лишь так необходимое оружие, в которое большинство из них не верило.
Спасение от этого продолжающегося кошмара пришло в лице самого Дамблдора, решившего выпустить Гарри из больничного крыла и прекратить пичкать зельями. Как он выразился, мы бессильно сейчас что-то сделать. Через три дня заточения в больничном крыле, Дамблдор предположил, что Гарри будет лучше со своими друзьями и однокурсниками, и, возможно, это поможет ему быстрее прийти в себя. От уроков его освободили, а палочку до лучших времен Дамблдор забрал к себе на сохранение. До них вдруг дошло, что Поттер не умеет и не понимает, как ей пользоваться. На данный момент Гарри все устраивало, ведь цель у него сейчас была совершенно другая.
В то утро, когда заточение Гарри закончилось, Дамблдор увел его к себе в кабинет для разговора. Гарри с трудом сдержал себя, что не закатить глаза. Они уже столько разговаривали за последние три дня, что, как он считал, все уже было сказано. Оказалось, не все.
Сверкая глазами из-под очков-половинок, директор предложил Гарри чай. Он не стал отказываться и теперь с чашкой в руках смотрел на директора.
- Гарри, я должен тебе очень многое рассказать. К сожалению, мы не имеем понятия, вернется ли к тебе память, но я считаю, что ты должен знать о себе все, - с места в карьер начал Дамблдор. И пошло, поехало. Директор был так увлечен версией рассказа о жизни мальчика-который-выжил, что не заметил реакции этого самого мальчика. Юноша не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться, то ли прямо тут голыми руками разорвать директора на мелкие кусочки. Но он только в очередной раз поблагодарил про себя Люпина за бесценный подарок, с помощью которого смог обуздать свои эмоции и свою импульсивность. Он сидел перед директором и, изображая интерес на лице, слушал довольно занимательный рассказ директора.
Смысл многочасовой проникновенной речи Дамблдора сводился к следующему: темный маг убил его родителей, когда ему было чуть больше года. Его забрали родственники по матери, которые окружили его теплом и любовью (на этом месте Гарри чуть не выдал себя). Тетя решила, что ему не стоит знать до поры до времени правды о себе. Так он и рос в заботе, ласке и любви до одиннадцати лет. Потом пришло письмо из Хогвартса. И вот уже пять лет Гарри здесь отучился.
«Мерлин, зачем? Зачем он врет?» - в середине рассказа Гарри просто отключился от слов, не вникая в их смысл. - «Я считал, что вы мне поможете. Считал вас самым лучшим, а вы мне врете прямо в лицо. Кто вы, директор? Зачем вам все это?» Боль в груди становилась все сильнее. Он ощущал себя преданным, исковерканным, а главное, грязным. Он никак не мог отделаться от желания залезть в ванну и начать оттирать свою кожу, чтобы смыть вонь и грязь, которой его облили с ног до головы. Если Снейп не скрывал своего истинного отношения к нему, и хоть и было все это неприятно, но терпимо, то в данной ситуации притворство и якобы доброе отношение били прямо в цель, ломая и калеча. Но директор этого не видел, просто потому, что видеть не хотел. Он давно уже разучился понимать и слышать людей. Он шел по головам к поставленной цели, не заботясь, что будет с людьми, которых он использовал при этом.
- Вот такая история, Гарри, - вывел юношу из задумчивости голос директора. - А сейчас я хотел бы, чтобы ты кое с кем встретился. - Ребята, входите.
Двери открылись и в кабинет вошли двое младших Уизли и Гермиона. На их лицах были улыбка.
- Привет, друг, ты как? - к нему ту же поспешил Рон, обнял и даже приподнял. Гарри жутко хотелось отойти подальше, чтобы к нему не прикасались. Что-то все-таки промелькнуло на его лице и не осталось незамеченным. Дамблдор смотрел на него пристально и изучающе. Гермиона примерно также, но с застывшей доброжелательной улыбкой. Только вот Гарри не видел за всем этим искренности.
- Гарри, ты в порядке? - Джинни заглянула ему в глаза. Тот в свою очередь поежился, и все-таки не удержался, сделал шаг назад.
- Мерлин, друг, это же я, - Рон, наверное, только тут осознал, что Поттер на самом деле его не узнает. Одно дело слышать от кого-то, совсем другое увидеть. Гарри посмотрел на директора, словно бы прося его о помощи.
- Гарри, это твои друзья, лучшие друзья, Рон, Гермиона и Джинни, - представил Дамблдор ему троицу. - Они проводят тебя в гостиную Гриффиндора.
Все это было пропето таким жизнерадостным голосом, что Гарри стало противно.
- Мы поможем тебе, Гарри, - произнесла, наконец, Гермиона. - Все будет хорошо. Мы пойдем, профессор? - посмотрела она на директора.
- Конечно, конечно, - кивнул тот в ответ. - Только Гарри еще надо зайти к вашему декану. Она составит для него специальное расписание.
- Мы отведем, не беспокойтесь, сэр, - заверила его Гермиона, подхватывая «друга» под руку.
Они вышли из кабинета, спустились по лестнице и вышли в коридор. Тут Гарри не выдержал. Он сдерживал тошноту, сколько мог. Его скрючило и вырвало прямо на пол тут же, у горгульи. На лбу выступил пот. Краем глаза он заметил брезгливое выражение на лице Гермионы. «А были ли у меня когда-нибудь друзья?» - мелькнула в голове мысль.
- Ой, наверное, надо проводить его в больничное крыло, - произнесла Джинни.
- Пошли, - вроде Рон и старался говорить как обычно, да получалось плохо.
Троица решила довести Гарри до больничного крыла. По пути, что довольно странно, им никто не встретился, хотя время уже было близкое к отбою.
- Что случилось? - тут же засуетилась колдомедик. Гермиона четко, как на уроке, рассказала, как все было.
- Ох, бедный мальчик, одни напасти у него. То сломает что-нибудь, то всякие приключения на свою голову найдет, теперь вот это, - бормотала мадам Помфри. - Мистер Поттер, вам нужно научиться дисциплине, тогда и не будет у вас никаких проблем, - вдруг выдала она, чуть неодобрительно глядя на него. Гарри закрыл глаза. Боль в сердце увеличилась. Ему ведь хватило всего нескольких часов, чтобы понять, что не так уж он и сам попадал в эти самые приключения. Его планомерно к ним подталкивали, а он сам был слишком податливым, слишком доверчивым и слишком гриффиндорцем.
Сейчас, ожидая мадам Помфри с очередной порцией зелий, Гарри пытался вспомнить, а что же ему рассказывал директор о жизни Мальчика-который-выжил. Какими-то обрывками всплывали слова, только смысла в них не было.
«Да, приключений у тебя в школе было немало, ты, к сожалению, очень любопытен, мой мальчик, что не стало таким уж хорошим делом. Мой мальчик, тебя постоянно приходилось отовсюду вытаскивать», - прозвучал у него в голове голос директор. Гарри нахмурился, а затем стал восстанавливать в голове весь разговор, большую часть которого прослушал, но какие-то фразы все-таки запали в голову. Чем больше он вспоминал, тем дурнее ему становилось. Выходило, что это не Гарри спас Джинни, а чуть ли не наоборот. Тремудрый турнир вспомнили постольку поскольку, и то, говоря, что это было нечто простенькое. До Гарри вдруг дошло, что Дамблдор его укорил в возрождении Волдеморта. Пусть с легкой насмешкой, мягким укором, но дело было именно так.
Мадам Помфри только каким-то чудом успела подставить таз, когда его снова начало выворачивать наизнанку. Такой лжи даже он не мог ожидать. И сейчас он понял, что о Ремусе было сказано как-то вскользь. Мол, был такой профессор, научил его кое-чему, но в конце года ушел. И все. А вот о Сириусе не было сказано ни слова.
- Думаю, мистеру Поттеру все-таки лучше остаться на ночь в больничном крыле, - заключила колдомедик, несколько озадаченная странной рвотой юноши. Было похоже на отравление, но тот почти ничего не ел. Гермиона утащила Рона и Джинни, что-то тихо шепча им на ухо. Но Гарри это уже не интересовало. Он хотел посмотреть на людей, услышать их. Гарри даже на секунду пожалел о своем решении. Все-таки незнание дает возможность жить в неведении, а что делать, когда ты знаешь и понимаешь все, что происходит вокруг.
Лежа в кровати в палате в полном одиночестве, Гарри осмысливал имеющиеся у него уже факты и результаты своего «эксперимента». Началось все с Гермионы, затем был подслушанный разговор и день в выручай-комнате, полный размышлений и анализа. Каких-то три-четыре дня, но он уже знал, что Снейп никогда не станет по отношению к нему справедливым, он быстрее захлебнется своей ненавистью, чем посочувствует Гарри Поттеру. Теперь было ясно, что и Дамблдор отнюдь не такой добрый дедушка, как казалось. Вот тебе и самый светлый маг, борец за добро и справедливость.
Гарри захотелось все прекратить, но он тут же поборол в себе это желание. «Я должен пройти все это до конца. У меня не должно быть сомнений», - твердил он себе, глядя в белый потолок. Но как же было больно сознавать, что ты был настолько наивен и доверчив. Он уснул только под самое утро, но ровно в восемь мадам Помфри его разбудила и сказала, что пришла Гермиона, чтобы сопроводить его к декану. «Снова разговоры», - обречено подумал Гарри.
- Пойдем, Гарри, - настойчиво тянула его за собой староста Гриффиндора. - Тебе надо будет усиленно заниматься, чтобы не отстать от других. Займемся сегодня же вечером. Мне будет приятно тебе помогать, поверь.
«Как же, конечно», - усмехнулся про себя Гарри. - «Зачем ты врешь?»
- Профессор МакГонагалл, я привела к вам Гарри, - заглянув в кабинет трансфигурации, произнесла Гермиона, затем втолкнула в дверь юношу, а сама ушла на завтрак. Свою миссию на утро она выполнила.