Провидец — страница 18 из 54

— Ближе к делу, Сергей Васильевич, — я пожал протянутую руку. — Что с моей семьёй?

Бенедиктов вздохнул:

— Сложно сказать. Расследование ведётся, но… Вот факты: группа неизвестных напала на ваше родовое гнездо, перебила всех гвардейцев и эсбэшников, расправилась с графом, его почтенной супругой и всеми домочадцами. Включая детей. В живых никого не осталось. Судя по всему, его сиятельство изволили применить Дар, поскольку часть усадьбы сгорела. Пожар потушили, но…

Стряпчий сокрушённо поцокал языком.

Добавил:

— Ущерб… довольно приличный.

— А что Фурсовы?

— В завещании были указаны младшие дети его сиятельства и Юлия Александровна. Поскольку упомянутые лица мертвы, я вынужден обратить взор на наследника первой очереди. То есть, на вас.

— Получается, они ни на что не претендуют.

— Именно.

Нам принесли заказ.

Я отметил про себя, что стряпчий ограничился кофе и бутербродами. Передо мной же поставили тарелку с пельменями, блюдечко с густой фермерской сметаной, рыбные рулетики и овощное рагу с олениной. За время поездки я проголодался, так почему бы не порадовать желудок горячей едой.

— Они в курсе? — уточнил я.

Подозреваю, что война Родов не за горами, ведь эти упыри Фурсовы наверняка захотят урвать свой кусок. Правда, размер этого куска пока неизвестен.

— Конечно, — Бенедиктов сделал небольшой глоток из чашки. — С их представителем я уже переговорил.

— Так что с расследованием?

— Формально этим занимается полиция. Как вы помните, граф подал заявку на вступление в клан, но утвердить её не успели. Поэтому мы не можем претендовать на компетентных оперативников… хм… клановой службы безопасности.

— Если нам объявлена война, — я посмотрел в глаза стряпчему, — вы не можете этого не знать. Такие вещи проводятся официально.

— В том-то и дело, — вздохнул Бенедиктов, — что не было никакого объявления. Всё это проходит через Этическую Комиссию Дома Медведя, а там разводят руками.

Троглодиту было плевать на наши вопросики. Котяра усиленно чавкал под столом, провоцируя нервный тик у нашего стряпчего. Я видел этого человека всего пару раз в жизни, и он сильно постарел.

— Что ж, — я решил переключиться на другую тему, — давайте разберёмся с основными делами. Какие ништяки мне достались от папочки?

Бенедиктов встрепенулся и начал перечислять.

Прежде всего мне доставались родовые земли, расположенные неподалёку от Турова, близ озера Чёрный Вир. Само это озеро, часть расположенного рядом озера Широкое, сельскохозяйственные угодья, пастбища, обширный кусок леса и деревушка Черновирье. Крестьяне, проживающие в деревушке, не были пригонными — крепостное право отменили в незапамятные времена. Вот только по законам губернии эти ребята не могли получить городскую регистрацию и в связи с этим возделывали как бы не свою землю. Соответственно, я получал процент с любых продаж, распоряжался фермерскими лицензиями, а также имел полное право сносить и строить объекты во всех точках имения.

Дальше — усадьба.

Родовое гнездо Володкевичей.

Старинный дом, который я помнил с детства. Усадьба неоднократно ремонтировалась, переделывалась и модернизировалась, но сейчас всё было печально. Во-первых, моё жилище оклеили ленточками и признали местом преступления. Во-вторых, там случился пожар. Потушили оперативно, но ущерб значительный. Надо составить смету, произвести ремонт, заменить кое-где проводку, балки и перекрытия…

— Неужели всё так печально? — нахмурился я.

— Дом прочный, — заверил меня Бенедиктов. — Стены усилены каббалистами, кое-где сохранилась древняя артефакторика. Я бы сказал, ремонт косметический. Западное крыло вообще не пострадало… Но есть нюансы.

— Какие?

— На вас подали в суд природные активисты, — сообщил адвокат. — Дескать, нанесён ущерб экосистеме, в озеро могла просочиться всякая дрянь…

— Мы их размажем?

— Не факт, — пожимает плечами собеседник. — Там весьма интересная доказательная база.

— Что ещё?

— Ваш сосед, барон Долинский, вдруг вспомнил о территориальных претензиях, которые не разрешены ещё с 1774 года. Иск пока не подан, но это вопрос времени, как мне кажется. Вашего покойного батюшку, да пребудут с ним Древние, барон трогать боялся. Но сейчас по нашей территории разгуливают землемеры и что-то картографируют.

— Понятно. А деньги хоть мне оставили?

— Вот, — стряпчий придвинул папку с документами. — Здесь всё, что удалось найти. Счета в российских банках, подлежащие инвентаризации. Общая сумма…

— Вижу, — я сразу полез в конец папки, чтобы не терять времени понапрасну. — Десять тысяч пятьсот сорок четыре рубля.

— И шестьдесят одна копейка, — добавил стряпчий.

— Этого хватит на ремонт и судебные тяжбы со всякими мудаками?

Бенедиктов поморщился от моей манеры выражаться.

— Не уверен, ваше сиятельство.

— А где ж бабло? — не выдержал я. — Отец, мягко говоря, не бедствовал. За какой хрен он содержал гвардию, всех этих слуг-паразитов, эсбэшников, инструкторов, гувернёров? А? Платья жёнушке по два косаря за штуку? Святым духом оплачивал?

В глазах стряпчего на секунду вспыхнуло негодование, потом он взял себя в руки. Этой секунды мне хватило, чтобы понять одну вещь: я не имею авторитета в картине мира этого человека. Никчёмный вырожденец, изгнанный главой Рода за хамство, неуважение к отцовской воле и неспособность пробудиться. Наверняка нищий. И как я вообще смею говорить такие вещи? Всё же, он профессионал, и вынужден соблюдать нормы приличия.

— Некие операции велись через Фурсовых, — осторожно произнёс Бенедиктов. — Некоторые — по другим каналам. Подробности мне неизвестны.

Огонь.

Мне только что прямым текстом сказали, что отец выстраивал какие-то мутные схемы. И, вероятно, Фурсовы наложили лапу на большую часть наших активов. Вот только подозревать их в нападении на усадьбу глупо. Они же не психопаты, там их дочь и внуки. Были.

— Что с другими активами? — начал я валить вопросами хитрожопого персонажа. — Ценные бумаги, золотишко, недвижимость? Доли в бизнесе?

— Всё в этой папке, — Бенедиктов выложил из своего кожаного портфельчика второй козырь. — Если распродать, выручите ещё порядка двадцати тысяч. Но я бы не стал.

Это уж не тебе решать.

— Фамильные реликвии, оружие, артефакты? — продолжил я свой допрос.

Стряпчий явно не ожидал такого напора.

Передо мной легла ещё одна бумажка.

— Я составил подробный перечень, ваше сиятельство.

Беру лист, изучаю по диагонали. Тут нам самом деле много чего. Предметы искусства, антикварная мебель, неплохая коллекция холодняка, отцовский меч, драгоценности…

Один пункт меня удивил.

— Что? Голем?

Стряпчий невозмутимо кивнул.

— Я думал, они привязываются кровью хозяина.

— Обычно так и происходит, — согласился Бенедиктов. — Просто в ваших жилах течёт одинаковая кровь. Этот голем создавался таким образом, чтобы служить нескольким поколениям Володкевичей.

— Не припомню ни одного голема в усадьбе.

Бенедиктов молчит.

Ясно.

Очередная семейная тайна.

— Разрешите изложить своё скромное мнение, ваше сиятельство.

— Разрешаю, — милостиво согласился я.

— Организовать стабильный доход с этих земель проблематично. Нет значимых фермерских производств, поставок сельхозпродукции, предприятий, доходных домов. Непонятно, во что инвестировал ваш покойный батюшка. Большая часть накоплений недоступна. Между тем, на вас обрушатся расходы по восстановлению дома, конфликт с неизвестными убийцами, иск от любителей природы, амбиции соседа и нотариальные издержки. Я бы продал имение.

Опана.

Вот это поворот.

— Уже и покупатель есть, — нажал стряпчий. — Мне звонили, спрашивали ваши контакты.

— А вы?

— Сказал, что всё передам, но разбрасываться личными данными своего нанимателя не имею права.

Бенедиктов, сам того не подозревая, набрал сто очков к своему персональному рейтингу в моих глазах. Вот только вопросы множились в геометрической прогрессии. Чем зарабатывал отец моего предшественника? Куда вкачал все свои сбережения? Кому перешёл дорогу? И что за таинственный покупатель? Уж очень всё компактно по времени укладывается. Сначала вырезают мою семью, потом отправляют за моей головой убийцу, а тут ещё под шумок и усадьбу приобрести хотят. И вся эта кутерьма — аккурат перед вступлением Володкевичей в клан. Не потому ли батя торопил события, что боялся неведомых врагов и хотел заполучить надёжную «крышу»? Вот только противник среагировал раньше. Быстро и жёстко среагировал.

— Давайте разберёмся с документами, — сказал я, отодвигая тарелку.

Внезапно появившийся официант убрал всё лишнее.

Бенедиктов огласил текст завещания, после чего официально заявил, что бумага утратила смысл и попросил расписаться в ознакомительном бланке. После этого я начал подмахивать прорву бумажек, делающих меня полноправным владельцем родовых земель, усадьбы и всего остального. Стряпчий тут же всё заверял личной печатью.

— Вот это я отправлю в земельный кадастр, — перечислял Бенедиктов. — Это нужно передать в городскую администрацию Турова. Здесь потребуется ваша родовая печать.

— У меня её нет.

— Печать с гербом Володкевичей хранится в сейфе, в личном кабинете вашего батюшки. К счастью, кабинет не пострадал от пожара, а сейф оборудован каббалистической защитой.

— Как мне его открыть?

— Разумеется, кровью, — улыбнулся мужик. — Запирающее устройство среагирует на вашу кровь.

В моём мире тоже существовали магические артефакты, замешанные на крови. Правда, всё это накладывалось в виде чар. Тут всё по науке. Ребята пишут Знаки, объединяют их в цепочки, напитывают энергией и завязывают на кровь хозяина. В нашем случае — на кровь всего Рода. И это называется каббалистикой.

— Мои поздравления, — провозгласил стряпчий. — Теперь вы — полновластный хозяин всего, что испокон веков принадлежит Володкевичам.