— Почему? — спросил здоровяк.
— Хорошо, потому что Бронилав никогда не ошибается, — ответил Вениамин. — Он идеально распределяет по орденам тех, кто этого достоин. Плохо… потому что у него… скажем так… завышенные критерии. Сегодня из вашей группы может вообще никто не пройти.
Воцарилась гробовая тишина.
— Всё, не заставляйте комиссию ждать, — в голос инквизитора прокрались металлические нотки. — За мной.
И мы двинулись к вертушке пирамидального строения.
Я шепнул на ухо Карине:
— А кто такой этот Бронислав? Он что, местная легенда?
Меня вновь наградили взглядом, который напомнил о магистре Урфисе, который на вопрос о том, что такое божественная кровь, ответил, что мне бы ещё уточнить, почему люди не дышат жабрами.
— Издеваешься?
— Нет. Интересуюсь.
Карина закатила глаза.
И попыталась объяснить:
— Ну… говорят, он самый жёсткий и справедливый каратель из ныне живущих. Когда начинаются проблемы, приходит Бронислав. И проблемы заканчиваются.
— Информативно, — хмыкнул я.
— Он лучший. Это всё, что нужно знать.
Пожимаю плечами.
Откровенно говоря, мне пофиг. Если этот отец Бронислав меня завалит на экзамене… я избавлюсь от необходимости мотать четыре года в семинарии. А ведь это только начало. Потом ещё бегай по шарику и карай во всех позах отступников-оружейников. Посеешь привычку, пожнёшь жизнь.
Мы по очереди прошли через вертушку и оказались в просторном вестибюле. Одновременно величественном и аскетичном. Гранит, мрамор, но никакой роскоши. Полное отсутствие лепнины, золота, всевозможных декоративных элементов. Справа — стена персональных ячеек. Слева — гардероб. Вместо люстр — световые панели, которые днём были выключены.
— Туда, — Вениамин повёл нас к лифтам. — Приготовьтесь к дополнительной проверке.
Пара ступенек, арочный портал с огоньками индикаторов.
Брат Вениамин приложил большой палец к жёлтому квадратику на металлической раме. Квадратик засветился зелёным, что-то пискнуло. Инквизитор шагнул в арку.
— Отпечатки пальцев? — удивился я.
— Каббалистический анализатор, — бросил через плечо сопровождающий. — Ваши данные уже поступили к нам. Сверка заменяет пропуск.
Близнецы нехотя разделились.
Один за одним соискатели проходили через арку, прикладывая большой палец к анализатору. Я сделал то же самое, поднялся на пару ступенек и шагнул на ту сторону арки.
— Хорошо, — кивнул брат Вениамин.
Не могу понять, с хрена ли его называть «братом». Семинария — не монастырь. И ордена не столько религиозные, сколько соблюдающие интересы конкретной правящей клики. Тайного правительства Земли, если уж быть совсем точным.
Пирамида ничем не напоминала храм.
Мне доводилось бывать в церквях Древних. Этот культ особенно силён в южных губерниях, на Средиземноморье и побережье Атлантики. Так вот, ничего общего с поклонением доисторическим существам, которые оставили после себя колонии, Врата и кучу артефактов. Минимализм, практичность, отсутствие пафоса. Длинный коридор, на стенах — изречения мудрецов в рамочках. Я прочитал первое попавшееся:
Хороший инквизитор не побеждает. Он устанавливает порядок.
Синдзи Накамура
Красиво.
Посмотрим, что будет дальше.
А дальше был лифт.
Мы пересекли обширное пространство, нечто среднее между зоной релаксации и уютной гостиной. Задержались у лифтовых шахт, коих я насчитал четыре. Я успел обратить внимание, что по коридорам никто не слонялся без дела. Редкие семинаристы в белых сутанах спешили по своим делам, меняя учебные локации.
Двери, звякнув, разошлись.
Кабина вместила нас всех. Я никогда прежде не видел столь широких платформ. И, на минуточку, никаких зеркал. Деревянные панели, гладкий пол, матовый свет потолочных ламп.
Нажимая кнопку с цифрой «4», Вениамин приступил к инструктажу:
— Телепатическую блокировку убрать. Обнаружим артефакторику — и вам станет плохо. А мы обнаружим. И это… вы ничего не решаете. Это не поступление на выбранный факультет. Специализацию определит отец Бронислав. Результат испытаний будет известен сразу.
Двери раскрылись.
— Удачи, — напутствовал Вениамин.
Мы вышли из кабины в огромный зал, две стены которого были панорамным остеклением. На террасах занимались семинаристы. Одна группа медитировала, вторая отрабатывала связки с боевыми посохами.
Зал был пуст.
Лишь приоткрытая дверь намекала на правильное направление. Наша компания зашагала в ту сторону, пересекая помещение по диагонали.
На двери висела табличка:
КОМИССИЯ
Ребята остановились в нерешительности.
Под потолком ожил динамик.
— Входить строго по одному. Называется фамилия — вы заходите. Дверь за собой закрыть. Динара Сугралинова.
Азиатка шагнула за порог.
Мы остались вшестером.
Близнецы со скучающим видом отделились от общей компании и двинули к чайному автомату. Здоровяк и высший остались на своих местах. Карина поискала взглядом кресло или диван, но ничего подходящего не обнаружилось. Обширное пространство без мебели, книг, учебных пособий. Вообще без ничего.
Не прошло и пятнадцати минут, как все разбрелись по аудитории.
Близнецы что-то тихо обсуждали, Карина бродила вдоль стен со скучающим видом, кузнец во все глаза наблюдал за тренирующимися на террасе бойцами. Высший ждал своей очереди, глядя в пустоту.
Ожидание выматывает.
Почти всех.
Я, например, могу неделями выслеживать какого-нибудь опасного монстра, так что бездействием меня не проймёшь. Всё это напоминает классическую историю с монастырями воинов-отшельников, которые заставляют соискателей мокнуть под проливными дождями, голодать и думать, что ими вообще не интересуются.
Дверь распахнулась, выпуская Динару.
— Ну что? — выпалила Карина.
— Дознатчик, — сухо улыбнулась девушка.
И внезапно рассмеялась.
Как мало нужно человеку для счастья.
Ожил динамик:
— Ростислав Володкевич.
Глава 19
Кабинет разорвал очередную партию шаблонов.
Я ждал кафедру, столы и стулья, обрюзгших преподавателей в тёмных хламидах, а попал…
…даже не знаю, во что.
Простая комната с одним окном. Расставленные по кругу кресла, мягкие и глубокие. Всё. Ни шкафов, ни портретов великих инквизиторов, ни икон или ещё чего-нибудь пафосного.
Одно из пяти кресел пустовало.
— Садись, — бросила мне женщина лет тридцати пяти.
На «ты», без церемоний.
Я направился в центр комнаты и занял пустующее кресло. Удобно, приятно. Комфортно даже.
Члены комиссии смотрели на меня. Без тени улыбки или доброжелательности. Отстранённый интерес энтомолога к диковинной бабочке.
Женщина, которая пригласила меня сесть, выглядела строгой и какой-то… высохшей. Словно человек, давно и серьёзно подсевший на веганскую еду. Тёмно-коричневая сутана указывала на то, что я вижу перед собой наставника семинарии, а не полевого работника. Мышиного цвета волосы женщина собрала в пучок на затылке — самая популярная причёска у местных сотрудниц.
Мужчина, сидевший слева от наставницы, выглядел неуклюжим и приземистым. Сине-чёрная сутана, черты лица словно высечены из гранита. По правую руку от меня окопался ещё один мужик, одетый в графитовую рясу. Борода, зачёсанные на пробор волосы. Эмблема инквизиции на груди. Плечи украшены непонятными нашивками.
Я смотрел в упор на четвёртого члена комиссии.
Прямо передо мной находился монстр. Лысая голова, лёгкая небритость, отсутствие опознавательных знаков. Хотя, вру. Есть несколько нашивок на правом плече.
Четвёртый наставник был худым, широкоплечим, уверенным в себе. Бровь, насколько я понял, в прошлом была рассечена. Видимо, в драке. Челюсть квадратная, форма черепа — идеальная. Но главная фишка — это ряса. Ткань чернее ночи, безо всяких там оттенков и полутонов. Сама тьма. А ещё мужик был единственным, кто позволил себе заявиться на испытание вооружённым. Чехол укрылся под рясой, но у меня опытный взгляд. Насмотрелся в прошлой жизни на всевозможных ассасинов. Лёгкая выпуклость выдавала отца Бронислава с головой.
— Ростислав Володкевич, — голос у председателя комиссии был с хрипотцой, но глубокий и приятный. — Я видел материалы. Пирокинетик и ясновидящий. Несовместимые психотипы. Как вышло, что нет сертификата пробуждения?
Я его не получал, понятное дело.
Меня уже начали прощупывать. К этому времени я применил заклинание двойного флера, позволяющее защитить глубинные помыслы и выдать наблюдателям текущие переживания. Также у меня был выставлен хитрый блок, через который просачивались детские и юношеские воспоминания предшественника, но укрывалось всё, что я притащил из прежней жизни. Действовала эта механика как фильтр, но требовала повышенной концентрации. При относительно скромных затратах ки.
Впрочем, всё только начиналось.
Тестирование впереди.
— Я не регистрировался.
— Почему? — холодно осведомилась женщина.
— Не видел смысла.
— Это нарушает законы Российской империи, — поморщился кряжистый инквизитор. — Пробудившийся одарённый обязан зарегистрировать свою сверхспособность, подтвердить ранг, получить сертификат и встать на учёт. Ты об этом не знал?
— Что-то слышал, — кошу под дурачка.
— Незнание закона… — пробурчал бородач в графитовой рясе.
— … не освобождает от ответственности, — с улыбкой закончил я. — Это всё понятно. Но родовая способность открылась, когда я был в Пустоши.
— Вот как? — изумилась женщина. — И как ты ухитрился войти в состав экспедиции?
— Взяли, — коротко ответил я.
— С пирокинезом понятно, — задумчиво проговорил бородач. — А ясновидение?
— Тоже открылось за Вратами, — отчеканил я.
Бронислав хмыкнул.
— Лапшу нам не вешай, парень. Хочешь знать, как на тебя вышла консистория?
Вот это поворот.
— Сдали экспедиторы, — высказываю логичное предположение.