Однако вместо меня в ординатуру выбрали другого человека, а мне пришлось покинуть университет. Я слушала рассказы о том, какой я замечательный специалист, которому всё удаётся, и у меня создавалось ощущение, что, может быть, я и хороший сотрудник, вот только совершенно бесполезный. Мои отчаяние и разочарование невозможно было описать словами.
Вместо университетской клиники я выбрала Государственную психиатрическую больницу (в настоящее время Государственный центр психического здоровья). Прошлась по ней, вышла на улицу – и заплакала. Я не могла поверить, что вынуждена буду получать степень ординатора в этом месте. Как вообще меня, мечтающую работать в университетской клинике, сюда занесло? Чем больше я думала об этом, тем более несправедливым это казалось. Меня душил гнев.
Но и в самом деле: не попробуешь – не узнаешь. За три года ординатуры в Государственной психиатрической больнице я приобрела настолько разнообразный опыт, какого и представить себе не могла. Психиатрические заболевания, оказывается, лечились не только медикаментозно, но и с помощью таких методик, как психодрама, арт-терапия и психоанализ. Это всё был драгоценный опыт, который я совершенно точно не сумела бы получить, оставшись работать в университетской клинике. В особенности, конечно, это касалось психодрамы, которую тогда ещё практически не применяли. Поэтому когда я начала использовать её как метод лечения, стала постепенно запоминаться людям. Но дело было не только в психодраме. Позднее, когда я уже сама руководила ординаторами и обучала их, то научилась ещё большему количеству вещей: ведь для того чтобы учить других, мне приходилось постоянно штудировать научные труды и знакомиться с разнообразными клиническими случаями.
Когда я не смогла остаться в университетской клинике, я была в отчаянии, считая, что моя жизнь снова закончилась. Но в Государственной психиатрической больнице, на которую, как на соседнюю полосу, мне пришлось перестроиться, я получила огромный опыт. Там я сумела понять, что мне интересно, разобраться, что же я умею делать хорошо, и даже определиться с тем, чем хотелось бы заниматься в дальнейшем. Если бы я осталась в университетской клинике, то считала бы, что следует ехать по накатанной колее. На новой же полосе, которая началась для меня после окончания белой, как мне казалось, полосы, я обрела ещё большее количество возможностей и научилась таким вещам, о которых раньше даже не думала.
Люди считают, что непременно должны получать всё, чего хотят. Поэтому если мы вдруг не получаем желаемого, то чувствуем, что потерпели неудачу – хотя в реальности существовало множество иных вариантов. Но ведь наша неудача – это всего лишь одна закрытая дверь, не больше и не меньше. К тому же когда одна дверь закрывается – открывается другая. Поэтому совершенно нет причин опускать руки, даже если белая полоса в вашей жизни закончилась. Ведь, как сказал мой двоюродный брат, когда одна полоса заканчивается, ты просто перестраиваешься на соседнюю, а если закончится и она – то тебя ждёт следующая. И на этой полосе вы, как и я когда-то, можете получить ещё больше возможностей – таких, о которых вы и подумать не могли.
Честное слово: жизнь – это «пока не попробуешь, не узнаешь». И «до конца дойдёшь – до конца поймёшь» – это тоже жизнь.
Настоящая причина жить той жизнью, какой хочешь
Есть два вида живых существ на этой планете, которые ненавидят подчиняться. Одно из них – древесная лягушка, а другое – человек. В корейской народной сказке зелёный лягушонок отправляется на запад, когда мама-лягушка велит ему идти на восток, и вскакивает со своего места, когда она велит ему сесть. У людей то же самое. Если мне прикажут что-то делать, я сразу же теряю желание этим заниматься и, угрюмо буркнув «Попробую», из принципа не стану браться за дело. Люди, которых в детстве мама сажала за стол и говорила: «Учись давай!», – а они отвечали ей: «А вот и не буду!», – и закрывали учебник, – меня сейчас поймут.
То, почему мы не хотим что-либо делать, если нам это приказывают, вполне объяснимо. Все мы стремимся сами контролировать свою жизнь. Получая приказ от другого человека, мы ощущаем, что, подчинившись, передадим ему контроль над нашей жизнью. Поэтому, когда нами пытаются управлять, мы стараемся избавиться от этого управления. Мы как бы выражаем протест: «Эй, смотри-ка, я не из тех, кто делает, что ему скажут. Я сам управляю своей жизнью!»
Вообще-то, автономность – одна из важных инстинктивных потребностей человека. Мы стремимся быть хозяевами своей жизни, предотвращая чужое вторжение и защищая свою территорию. Первые слова, которые чаще всего произносит человек после рождения, – это «нет» или «не буду». Если ребенок сыт, то сколько его ни корми, он будет отворачиваться и всё выплёвывать; если он не хочет спать, вы не заставите его заснуть. И если ему будет хоть сколько-нибудь неудобно у вас на руках, то он обязательно станет громко плакать, требуя, чтобы вы уложили его поудобнее. Таким образом, воспитание – это не что иное, как удержание того, кто хочет всё делать по-своему, в рамках того, что мы называем социумом. Однако чрезмерный контроль в этом процессе наносит серьёзный ущерб автономности. Безусловное подчинение тем, кто даёт нам близость и любовь, заставляет нас испытывать одновременно бесконечную привязанность и бесконечный же гнев в их адрес, что может изрядно дезориентировать.
Тем не менее все мы выросли на речах о том, что свобода – это хорошо. Мы усвоили, что каждому следует свободно выбирать, где ему учиться и кем работать, свободно вступать в отношения и свободно решать, нужен ли ему брак или нет. Однако в действительности людей, которые считают себя свободными, крайне мало. Всё потому, что мы живём, ориентируясь на мнение родителей, учителей… да и просто людей в целом. Мы никогда не задумываемся о том, чего по-настоящему хотим. Мы лишь упрямо настаиваем на своих стремлениях, а затем пугаемся, спрашивая себя: «Что, если я потерплю неудачу?»
Так и получается, что со стороны всё выглядит, словно мы успешно вписаны в социум, но при этом внутри нас множится гнев. Мы сами себе бываем противны своей пассивностью, вызванной боязнью чужого мнения. А если нами в таком состоянии кто-нибудь попытается управлять, то мы чувствительно отреагируем уже на саму эту попытку. В такие моменты нам кажется, что другие люди не только нас не уважают, но и попросту вертят нами, как хотят. В частности, те дети, которые росли под сильным контролем родителей, став взрослыми, как правило, не переносят чужого контроля.
У меня была пациентка, начинавшая все консультации с рассказов о своих отношений с родителями и свекровью. Страдания её были типичными для невестки в семье традиционного уклада. Начиная сеанс словами «мой отец», «моя мать» или «моя свекровь», она открывала мне душу, рассказывая обо всей боли, которую они причиняли ей, вместе с леденящими душу подробностями, а потом оказывалось, что наша сессия подошла к концу. И её родня по мужу, и её собственная семья были людьми очень строгими и навязчивыми. Я задавалась вопросом: как она вообще живёт, терпя то, о чём и говорить-то порой было невозможно?
И всё-таки по-настоящему в этой пациентке меня беспокоило кое-что другое. Она больше года ходила ко мне на терапию, но в её историях не было её самой. Она говорила лишь о том, что ей довелось вытерпеть от этих людей, либо о том, что с ней случалось, пока она была рядом с ними.
– В ваших рассказах нет вас. Это всё – истории о других людях, – сказала я ей однажды.
Вместо того, чтобы пересказывать историю других людей, я предложила ей начать писать свою собственную. Рассказывать не о том, как её дергали, словно неодушевлённый предмет, и не о том, как она из-за этого и шагу не могла ступить, а хотя бы об одной какой-нибудь вещи, которую она сама сделала в этих обстоятельствах. Ответом мне был взгляд, полный изумления. Только в этот момент моя пациентка осознала, что всю жизнь прожила, считая, что должна подчиняться и идти, куда ей скажут, в результате чего полностью отказалась от самой себя.
Во время последующих сессий она начала сокращать рассказы о своих родных и вместо этого стала больше говорить о своих желаниях. Спустя ещё два года она принесла мне хорошие вести: ей удалось открыть маленькое кафе. Само собой, проблемы с семьёй мужа и с её собственными родными это не решило, и они отнюдь не перестали говорить ей: «Ты наша дочь, ты наша невестка, так что ты должна жить так, как мы тебе скажем». Её обстоятельства жизни не поменялись; поменялось её мышление. Она решила написать свою собственную историю, вместо того чтобы рассказывать истории других людей.
Писать собственную историю – значит жить самостоятельно. Это означает, что даже если кто-либо вдруг станет обращаться со мной грубо и попытается мной управлять, то меня это не поколеблет. Для этой женщины быть самостоятельной означало не пытаться понять тиранию своих родителей и нелепые требования свёкров, а сопротивляться хотя бы немного там, где это было возможно, и слушаться там, где она не видела другого выхода. Энергию, которую пациентка раньше тратила на подчинение другим людям, она вложила в своё дело и в то, чтобы жить наконец своей жизнью.
Поэтому я и говорю пациентам: чтобы жить, не поддаваясь чужому влиянию, направьте своё внимание на себя. Предлагаю мыслить следующим образом: «Я делаю это не для того, чтобы соответствовать чужим ожиданиям, а потому, что это необходимо мне самому». Даже если вы занимаетесь чем-либо неприятным, следует думать об этом так: «Это моя работа» или «Я быстро с этим разберусь и закончу», а не «Ничего не поделаешь, надо так надо». Таким образом, мы становимся субъектами, хозяевами своих дел.
На свете полно неприятных задач, которые при всем нежелании нужно делать. Если бы нам было весело и интересно на работе, то мы, пожалуй, должны были бы ещё и доплачивать за трудоустройство. Однако на работе платим не мы, а нам – за то, чтобы мы порой занимались тем, что терпеть не можем. Тем не менее мыслить: «Если бы не необходимость обеспечивать семью, ноги бы моей в этом офисе не было», – нельзя. Если вы будете так думать, то в конце концов превратитесь не в хозяина своей жизни, а в жертву обстоятельств, которую на верёвке волокут на каторгу. Напротив, если вы, сказав себе: «Сейчас сделаю!», – быстро справитесь с неприятной задачей, то у вас останется время на то, чтобы встретиться с приятными вам людьми, отправиться туда, куда вы давно хотели, или заняться любимым хобби.