? Нет… конечно, могу, но что скажу своей хозяйке? Зараза, ну не могла же она послать меня на верную смерть? Хочется верить, мать его за ногу…
Прошел пару шагов по узкому, круто спускающемуся вниз ходу, и когда солнечный свет стал пропадать, вытащил из сумы маленькую черную скляницу.
— Колдуй, баба, колдуй, дед… — неожиданно вспомнилась забавная детская поговорка из моего прошлого. Я чуть не рассмеялся, и вытащил плотно притертую пробку. Тут же из узкого горлышка вылетел прозрачный, очень яркий — как будто сотканный из солнечного света — шарик и взмыл под потолок. Я даже прикрыл на время глаза — таким ярким показался свет в могильной темноте пещеры.
— Вот теперь нормально… — Спуск просматривался на добрый десяток метров вперед. Сделал пару шагов и облегченно вздохнул — шарик как привязанный следовал за мной.
Вниз вели вытесанные прямо в камне широкие ступени. Стены и потолок, оказались сплошь покрыты какими-то непонятными письменами.
— Клинопись? — в памяти нашелся аналог из прошлого. Провел рукой по шероховатому камню и вздрогнул от видения, подобно хлысту резанувшего сознание.
Жертвенники, много жертвенников… непонятные черные фигуры в глухих плащах с капюшонами, скрывающими лица, без устали работают кривыми ножами, вспарывая человеческую плоть. Потоки крови, трепещущие исходящие паром сердца, горы трупов и бесчисленные ряды рабов на коленях, покорно ожидающих своей участи. Видение было настолько ясным и острым, что я наяву почувствовал тошнотворный запах крови и хруст вспарываемой плоти.
Прерывая видение, я резко оторвал руку от надписи и с трудом удержался, чтобы не сесть на каменные ступени. Казалось, видение высосало из меня все силы и уже стало подбираться к разуму. Сразу расхотелось идти внутрь. Вот расхотелось — и все… Появилось такое ощущение, что кто-то выталкивает меня на поверхность. Мягко, но настойчиво.
— Ну нет!.. — пересиливая себя, я сделал несколько шагов, а потом, как будто прорвав невидимую завесу, сбежал вниз.
Коридор окончился идеально круглой комнатой со сводчатым потолком. Посередине стоял прямоугольный каменный стол с мощной толстой столешницей, испещренной в центре неглубокими сколами и рытвинами. Я присмотрелся и увидел, что от центра стола к его углам идут желобки, оканчивающиеся небольшими сливами, а сколы в центре больше всего похожи… на следы от ударов клинка. Жертвенник… и очень старый; впрочем, как и все здесь.
— Сколько же на тебе принесли в жертву людей? — я хотел прикоснуться к столу, но вовремя удержался. Повторять видение не хотелось.
В надежде найти ту загадочную вещь, которую я должен забрать из каирна, прошелся по комнате — и ничего не нашел. Вообще ничего — кроме старого жертвенного стола и толстого слоя пыли с паутиной. Стол, при всем своем желании, я точно унести не смогу, а мусор как бы и не нужен. Значит…
Подошел к черной металлической двухстворчатой двери, украшенной грубыми узорами. Как ни странно, она легко поддалась, я сделал пару шагов вперед и вздрогнул от глухого стука за спиной. Оборачиваться не стал: и так ясно — дороги назад у меня теперь нет. Во всяком случае, пока нет.
Светлячок сорвался с места и взлетел вверх, осветив большой круглый зал…
По его периметру стояли такие же идолы, что и перед входом, только здесь они простирали над залом свои руки, соединенные каким-то странным колесом. В стенах неизвестные строители расположили много ниш, больших и маленьких, из которых торчали… ссохшиеся ступни в обрывках бурых покровов.
Вокруг возвышения посередине зала стояли составленные кольцами столы с множеством разной посуды. Создавалось такое впечатление, что когда-то, очень давно, здесь неожиданно прервался пир, а сами гости исчезли. Даже еда сохранилась в своем первозданном состоянии. Вот запеченные целиком бараны, вот окорока, большие круги сыра — все кажется свежим, только покрыто паутиной и пылью.
А в самом центре… В самом центре расположился большой каменный трон. Спинкой ко мне.
— Очень интересно. Только не надо мне говорить, что на нем кто-то сидит… — Я на всякий случай взял наизготовку рогатину и, стараясь не отрывать взгляд от возвышения, стал обходить зал.
Десяток шагов — и стал виден краешек стола перед троном…
Еще немного — и показались подлокотники трона, украшенные мордами непонятных рогатых животных…
Еще пару метров — и…
И внезапно погас светлячок…
Все мгновенно погрузилось в кромешную, в буквальном смысле могильную темноту. Я на мгновение замер, а потом, перехватив рогатину, передвинул суму на живот. Рука нащупала склянку, как вдруг из центра зала донеслось скрежетание. Зловещее такое скрежетание, очень похожее на…
Светляк взлетел над залом, я сделал несколько быстрых шагов…
— Старшие Сестры!!! — невольно воскликнул я… перед троном стоял закованный в доспех человек с длинным мечом в руках…
Глава 5
«Кикимора вид имеет вельми мерзкий и не здравый, образом всегда женский, облаченный в ряднину из тины и водорослей. Обиталище оной — в глухих топях болотных, всегда подали от людства, однако ж, встречаются сии монструмы и поблизости от жилищ людских. Станом кикиморы тонки, руками и пальцами вельми длинны, чем отличны от шишиг и мокриц. Подтверждаю свидетельства обладания оными некой природной силой наводить весьма сильный морок, но отрицаю наделение кикимор способностью к человеческой речи. Мнение о наличии у оной жабер, подобных рыбьим, також отрицаю, ибо кикиморы никакого сходства с навами и мокрицами не имеют».
(Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)
Звериные острова. Остров Быка. Черный хребет. Каирн Черной Луны.
13 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Вечер
Неподвижная фигура возле трона когда-то очень давно была человеком, а сейчас превратилась в высохшую мумию. Но живую мумию — как бы странно это ни звучало. В провалах глазниц светились красные огоньки, а заросшая длинной грязно-серой бородой челюсть мерно шевелилась, исторгая монотонное зловещее бурчание.
Сказать, что я испугался этого древнего воителя, нельзя. Страха, в прямом понятии этого слова, не было. Меня не тянуло убегать, не хотелось кричать от ужаса, но тело все равно налилось ледяным оцепенением. Я себя почувствовал мышкой, загипнотизированной удавом.
— Тебя, что ли, я должен принести? — сам того не ожидая, поинтересовался у него. А потом добавил: — Может, сам пойдешь? — и сделал шаг в сторону, ожидая, что ноги откажутся выполнять приказ.
Но, к счастью, не отказались. К счастью — так как древний воин, лязгая доспехом, двинулся вперед. Немного неловкими, деревянными шагами, но довольно быстро.
Пользуясь тем, что рогатина почти вдвое длиннее меча, я быстро ткнул его прямым выпадом в грудь. Ничего не произошло: с равным успехом я мог бить и в каменную стену. Скрежетнула сталь о сшитые внахлест щитки доспеха, полыхнуло несколько голубых искорок, а драугр молодецким замахом, сверху вниз, разрубил стол между нами. Очень быстро и ловко разрубил.
Следующего удара я не стал ждать, и отпрянул за другой стол, лихорадочно ища в голове знания, которые могут мне помочь в борьбе с чудовищем. И не нашел; клятый Эдельберт с любовью и очень подробно написал свой бестиарий, но ни словечком не упомянул о способах борьбы с «оными монструмами». Ну и не сволочь он после этого?..
Куда же тебя пырнуть, скотина? Доспех очень смахивает на кольчато-пластинчатый, только с сегментными наплечниками и длинными полами, закрывающими ноги ниже колена. А еще поножи. Все прикрыто…
Ткнул его в лицо, стараясь попасть в глаз, но не попал. Лезвие звякнуло о шлем, а сама рогатина, весело звеня, покатилась по каменному полу, выбитая ловкой отмашкой мертвеца. Я постарался проскользнуть за ней мимо драугра, но вынужден был отступить — клятый мертвяк умело сманеврировал и загородил дорогу к оружию.
— Чтоб ты сдох, скотина! — с чувством пожелал я ходячему трупу — и чуть не рассмеялся от нелепости пожелания. Успел уже сдохнуть, давно успел…
Пришлось теперь прятаться за столами — с одним ножом, при моем-то умении, тягаться с мертвяком было бы полным сумасшествием. Вот через пару месяцев, когда подчиню себе это тело…
Неожиданно приметил на каменных плитах пола несколько разобщенных человеческих скелетов и даже одно мумифицированное тело, скрючившееся под столом. А потом увидел на столе перед троном целую груду оружия и доспехов, превратившихся в изъеденный ржавчиной металлолом. Получается, я не первый прихожу сюда, за этим «то, что должно»? Ах ты, сука!..
— Коллекционируешь трофеи, урод? — поинтересовался у драугра и, не получив ответа, запустил громадным медным блюдом ему в башку.
Мертвяк небрежно, играючи отбил блюдо и стал обходить столы, зажимая меня в угол, между идолом и стеной. Даже стало казаться, что он ехидно усмехается.
— Смеешься?! — Я примерился к длинной массивной деревянной лавке, и поднапрягшись так, что даже кости хрустнули, с размаху двинул ею драугра.
Лавка с грохотом сломалась, но свое дело сделала — мертвяк, звеня железом, кубарем полетел на пол. Спотыкаясь и почти ничего не видя из-за кровавого тумана в глазах, я кинулся к рогатине, с торжествующим ревом поднял ее… и сразу был вынужден убраться за столы — драугр нереально быстро встал на ноги и бегом кинулся в атаку.
Не знаю, сколько мы петляли — скорее всего, немало времени: за это время успел погаснуть еще один светляк. Но долго так не могло продолжаться. Тело налилось свинцовой тяжестью: казалось, что сам могильник высасывает силы, словно громадный упырь. Тем более что у меня осталась последняя скляница — в темноте шансов вообще не будет. Надо спешить…
Я все-таки несколько раз умудрился попасть рогатиной по древнему воителю. Но ничего из этого не получилось, доспех пробить не удалось, а достать открытые части тела категорически не хватало умения.
Уже почти отчаялся, но неожиданно вспомнил об амулете. Немного поколебался и решительно сжал фигурку кота.