стной истории можешь прочитать в книжке, а происходящее здесь и сейчас протоколированию не подлежит. Можешь начать статью с информации о том, что у дамочки в затылке рана размером с кофейную чашку и что никто не планировал увидеть ее в ближайшее время после того, как тело бросили в воду. А теперь не мешайся под ногами. Усек?
Чэпмен снова повернулся к нашей маленькой компании, что столпилась вокруг тела. Только полицейские-ныряльщики в водолазных костюмах праздно стояли в стороне, мы же ждали, когда Флейшер закончит осмотр. По просьбе Уоллеса Каррера сбегал в машину и принес одеяло. Он и еще один полицейский растянули его так, чтобы скрыть тело от глаз любопытствующих граждан, что уже начали собираться на 207-й улице. Уоллес достал сотовый и позвонил в местный участок, чтобы нам прислали подмогу для оттеснения толпы, а то папарацци уже рыскают в двух шагах от места преступления.
– Кто эта блондинка? – услышала я вопрос репортера «Фокс-5» своему оператору.
– Александра Купер. Помощник окружного прокурора, начальник отдела по расследованию преступлений на сексуальной почве. Работает на Пола Батталью. Раз она тут, то, скорее всего, жертву изнасиловали. Ее всегда вызывают на такие дела.
Было интересно послушать, что еще скажет оператор про мою работу, но Флейшер снова заговорил, и я переключилась на него.
– Белая европеоидная женщина, тридцати пяти – сорока лет. – Мне самой недавно исполнилось тридцать пять, поэтому я с каким-то новым ужасом уставилась на тело женщины, спрашивая себя, почему так преждевременно и страшно оборвалась ее жизнь. – Я не стану ее переворачивать или продолжать осмотр сейчас, джентльмены. Слишком много посторонних. Но я уверен, что причиной смерти стал удар по голове тупым орудием – в том самом месте, что показал нам Чэпмен. Вряд ли во время вскрытия мы найдем признаки того, что она была жива, когда ее бросили в воду. – И добавил: – Я не исключаю сексуального насилия. Мы проверим ее влагалище на наличие механических повреждений. Сомневаюсь, что нам удастся обнаружить сперму, все-таки тело побывало в соленой воде. Сейчас трудно сказать, означает ли отсутствие нижнего белья то, что она была изнасилована, ведь одежду могло сорвать течением.
На ухоженном теле женщины все еще была бежевая шелковая блузка, облегающая бюстгальтер, и юбка из того же материала. Но одежда порвана, тут и там выдраны клочки. А вот трусов нет, и мне показалось, что на внутренней поверхности бедер есть следы, похожие на синяки от пальцев.
– Не похожа на местную, да, Мерсер? – заметил Чэпмен. В ведении тридцать четвертого участка все еще было несколько старинных богатых многоквартирных домов, но здесь не самый фешенебельный район города. – Посмотри на ногти и педикюр. Судя по ее формам, она проводила немало времени на тренажерах.
Красный лак на ногтях рук и ног слегка облупился – во время борьбы с нападавшим или от воды. Но было абсолютно ясно, что еще на прошлой неделе она хорошо заботилась о себе.
К месту событий подъехала съемочная бригада программы «Очевидец».
– Эй, Майк, – услышала я голос из-за одеяла, что держал Каррера, – скажешь нам что-нибудь?
– Прекрати, Пабло. Имей уважение к погибшей. Док, мы можем ее уносить?
Флейшер велел ему накрыть тело и махнул ждущей машине «Скорой помощи». Та подъехала за жертвой, которую так и не сняли с лестницы.
– Я еще нужен?
Чэпмен покачал головой и сказал, что завтра приедет в морг на вскрытие. Прежде чем санитары подняли тело, он еще раз нагнулся и посмотрел на имя производителя, указанное на тыльной стороне лестницы.
– Этим летом много клиентов, – заметил Флейшер, – я не примусь за нее раньше часа дня. При том, что отложу на потом парочку неопознанных гостей, что томятся у меня в холодильниках.
Четверо новоприбывших полицейских из участка встали в оцепление и оттеснили от нас толпу. Мы немного задержались там, где только что лежало тело женщины, привязанное к деревянной лестнице.
Чэпмен подошел к лейтенанту, который наблюдал, как команда водолазов облачается в тяжелое снаряжение. Они собирались опуститься на дно протока, чтобы попытаться – скорее всего, безуспешно – найти в бурлящей воде орудие убийства или какую-нибудь улику. Очевидно, что ни среди нанесенной грязи, ни на опасном дне не окажется ничего относящегося к делу.
– Не заставляйте их терять время и силы, шеф, – посоветовал Чэпмен Петерсону. «Шефами» называли всех лейтенантов в полицейском управлении. – Она упала за борт не здесь. Может, в Западном Вестчестере, может, в Бронксе. Это просто мне подфартило, что она зацепилась за что-то ногой и всплыла в Северном Манхэттене. Я уже несколько недель не занимался ничем, кроме разборок наркоторговцев.
Только Майк Чэпмен мог назвать такую находку «удачной». Я снова посмотрела на пустынный берег, ставший временной могилой для этой женщины: тут и там валялись разбитые пивные бутылки, упаковки от наркотиков, голубиный помет и использованные презервативы.
Подошел Мерсер Уоллес, взял меня под локоть своей огромной черной ручищей и вывел на цивилизованную улицу, словно ледокол, проложив путь сквозь новые толпы репортеров и местных зевак. Он открыл пассажирскую дверцу своей машины и впихнул меня на сиденье.
Люди отхлынули на тротуары, когда Мерсер развернулся на узкой проезжей части. Мы уехали с места преступления. Мерсер повез меня по лабиринту улочек с односторонним движением и прибавил скорость, когда мы выехали на Бродвей. Мы двигались в сторону центра, через Центральный Парк, к моему дому в Верхнем Ист-Сайде. Я молчала практически всю дорогу.
– Где витаешь, Алекс? Поговори со мной. Я не могу отпустить тебя домой, пока ты думаешь только про этот труп. Эта утопленница будет преследовать тебя всю ночь. Ты не сможешь заснуть.
Я знала это и без него. Но была очень расстроена и слишком взвинчена, чтобы заснуть после сегодняшнего. Даже несмотря на усталость, накопившуюся после недель жарких судебных заседаний под председательством требовательного судьи.
– Спасибо, Мерсер. Я просто размышляла, как обычно, хотя мне сейчас не до логики. Но не беспокойся обо мне.
– Мы поймаем его, Алекс. Вряд ли, конечно, сегодня ночью. Но мы с Чэпменом его поймаем. Выведем на чистую воду, мисс Купер. Дьяволова Вода его подвела. Не поможет и сам Сатана.
2
Когда я открыла дверь в квартиру, меня обдало волной холодного воздуха. Слава богу, я забыла выключить кондиционер. От прохлады сразу полегчало, и я пошла в спальню снять измятый костюм.
На автоответчике мигал зеленый огонек. Я улыбнулась, предвкушая услышать голоса знакомых, которые помогут отвлечься от сцены насилия и погрузиться в домашний уют удобной и безопасной квартиры на двадцатом этаже высотного дома. Я нажала кнопку воспроизведения и стала раздеваться.
Направляясь в душ, я услышала голос, который очень ждала, поэтому подошла ближе и села на кровать. «Алекс?… Алекс… Это Джейк…» Связь была плохой, голос то и дело пропадал. Но прежде чем я успела отойти, он прорвался снова: «Не знаю, слышишь ли ты меня… все еще в Китае… и… у тебя, наверно, около девяти вечера. Жаль, что не застал… Увидимся… я просто хотел сказать, что…» Я нажала на «повторное воспроизведение». На пленке не записалось ни слова, помимо тех, что я уже услышала, но мне хотелось снова и снова внимать голосу Джекоба Тайлера. Мы встречались всего пару месяцев, и я все еще трепетала от новизны наших отношений, когда слышала его голос. Я сохранила запись и пошла в душ.
Я подставила лицо под горячие струи, вода стекала по телу. Намылила руки и заметила, что на одном ногте облупился лак. Я прикрыла веки, и перед мысленным взором возникла мертвая женщина с ярко-красным маникюром. Я открыла глаза и потрясла головой, стараясь не вспоминать дальше. Впереди целая ночь этих образов, от них, как говорил опыт, никуда не скрыться. Я смыла дневную грязь, вытерлась и надела толстый махровый халат.
Потом я сушила полотенцем волосы и снова прослушивала сообщение Джейка. Я улыбалась, представляя, что он говорил между обрывками фраз, зажеванных плохой спутниковой связью. Надо позвонить лучшей подруге Нине и рассказать про звонок Джейка. Я заранее знала, что она ответит:
– Что толку в приятеле, который находится за полмира от тебя? Ведь нужно, чтобы он был рядом и обнял тебя именно сейчас.
Возможно, я все-таки позвоню ей завтра. Действительно, Джейк нужен мне именно сейчас, но я справлялась с призраками жертв вот уже более десяти лет. Все-таки намного чаще я имела дело с женщинами, оставшимися в живых после нападения и выходящими победительницами из зала суда. Но загубленная человеческая жизнь – очень жестокое зрелище, особенно если жертва была так же молода, как я, и так же полна надежд. Ей бы еще жить да жить. Хуже всего, что ничего не изменишь.
Я тряхнула еще влажными волосами и посмотрела на часы. В Китае уже утро завтрашнего дня. Я понятия не имела, где сейчас Джейк, и у меня не было телефона его заграничного офиса, чтобы перезвонить. Как жаль, что его нет рядом! Эту ночь совсем не хотелось проводить в одиночестве.
Разболелась голова, и в животе урчало от голода. Я нажала на кнопку телефона, где был забит номер закусочной на углу, чтобы заказать бутерброд с индейкой. Я не могу успокоить душу, но, по крайней мере, умиротворю тело.
– Извините, Алекс. Сейчас почти десять, – ответила Клер, продавщица. – Мы закрываемся.
Я никогда не готовила дома, поэтому знала, что в холодильнике пусто. В кладовке стояли консервы с супом, но было слишком жарко, чтобы мысль о горячем супе показалась привлекательной. Я положила в стакан несколько кубиков льда, прошла в столовую и налила виски. На прикроватной тумбочке ждал детективный роман. Однако воспоминания о трупе отвратили меня от чтения подобного жанра на несколько недель вперед. Джейк оставил томик Генри Джеймса с загнутыми уголками страниц. Возможно, стоит почитать эту книжку, вместо того чтобы безуспешно пытаться заснуть.
Я не стала включать свет и села на диван с бокалом в руке. Я смотрела на город. Тихая музыка из проигрывателя ненадолго отвлекла, пока Линда Рондштадт не запела про голодных женщин с Рю-Морг-авеню. И снова перед глазами возникла убитая женщина, распятая на лестнице посреди загаженного берега.