На помощь ко мне никто не спешил. Тогда я попро-
сту прошмыгнула в открытую дверь проходной и по-
бежала изо всех сил по коридору главного здания.
Вахтер побежал за мной, выкрикивая всякие угрозы.
Так мы и бегали друг за другом по зданию, причем
я вопила: «Дядя Миша!» а вахтер кричал: «Девочка, вернись!» Тут же нашлись люди, которые отвели меня
к Марашу. Он долго хохотал и извинялся перед вах-
тером. Потом он повел меня в студию, и я впервые
увидела огромный павильон с декорациями, жарки-
ми световыми лампами и пугающими жуками-каме-
рами с толстыми хвостами проводов.
Я трогала деревья, сделанные из картона, щури-
лась на сильный свет. Сердце мое трепетало от сча-
стья. Меня попросили что-то сказать, потом попры-
гать через скакалку, — я делала все, что мне велели, и уже понимала, что хочу остаться здесь навсегда.
Только потом — намного позже — я узнала,
что дядя Миша столкнулся со мной на улице как раз
после кастинга, который он проводил в соседней
школе среди девочек — учениц 2–3 классов. Он
выбрал 5 девочек, и все они торжественно при-
шли с мамами как раз за 2 часа до моего «налета»
на телецентр. Одна из них вроде бы даже получила
приглашение на съемку на следующий день, но мой
энтузиазм и битва с вахтером произвели на Мара-
ша неизгладимое впечатление. Тем более что роль, ПРЯМОЙ ЭФИР 11
которую мне предстояло сыграть, предполагала
буйный темперамент и чрезвычайную самостоя-
тельность. Согласно роли, главная героиня украла
деньги у родителей и пошла покупать все то, чего
была лишена: конфеты, игрушки, новые наряды.
Это был спектакль в защиту детей, которые имеют
право на внимание со стороны родителей. Забав-
но, что следующей проблемой после утверждения
на роль стало мое равнодушие ко всем этим радо-
стям жизни, потому что мои собственные родители
растили нас с братом в атмосфере баловства, заботы
и полного доверия.
Пять лет подряд я радостно демонстрировала
школьным учителям записки от дяди Миши с прось-
бой отпустить меня на съемки. Я вела программы, участвовала в конкурсах, снималась в кино. Меня
даже узнавали на улицах.
И вдруг однажды телефон замолчал, а на экране
появилась другая девочка — новая прима молодеж-
ной редакции. Я вступила в период «гадкого утен-
ка», и мне тут же нашли замену. Я до сих пор помню, как выглядела та девочка, как плавно она двигалась, как красиво лежала на плече ее толстая коса. Сте-
пень моего отчаяния была по-детски безграничной, но общий оптимизм и радостный характер шептали
на ухо: «Ничего, я еще вернусь, я им докажу, я буду
работать на телевидении».
Забавно, что именно так и случилось.
Первая любовь
Страшно писать на эту тему: лучшие строки всех пи-
сателей и поэтов всех времен и народов уже написа-
ны — именно о ней, о первой любви. Уже написано, как оглушительно стучит сердце, как нестерпимо
ноет в груди, как хочется обнять мир или, наобо-
рот, умереть тотчас же. Уже написано про счастье
и про несчастье первой любви, и даже про то, что это
чувство вполне сопоставимо с болезнью. Что можно
прибавить? Только свою историю.
Я влюбилась, когда мне было двенадцать лет, и я вовсе не была к этому готова. Пришла из школы —веселая девчонка с косичками, отличница, любимая
дочь любящих родителей, любимая сестра любящего
брата. Мой брат старше меня на два с половиной года, его друзья — потенциальные женихи, выбирай на лю-
бой вкус. Торчат у нас дома целый день, играют в шах-
маты, готовят уроки, подкалывают друг друга — мои
родители умудрялись всех привечать. В тот вечер пар-
ней было особенно много — они готовили школьный
КВН. Я пришла домой, когда обсуждение шло бурно, ПРЯМОЙ ЭФИР 13
мальчики спорили, сердились. Мама на кухне, улы-
баясь воплям из комнаты, готовила ужин, и я немед-
ленно была взята ею в плен в качестве помощницы.
Мы быстро нажарили котлеты, я одернула школьную
форму, взяла в руки первый попавшийся учебник (он
оказался по алгебре) и шагнула в комнату. Никто
не обратил на меня внимания. «А у меня задачка не по-
лучается!» — сообщила я громко. Мне пришлось эту
фразу повторять раз пять, просительно и чуть не пла-
ча. Среагировал самый маленький, однако именно
он оказался капитаном команды КВН. Он смешно
встряхивал челку и упирался руками в бока, чуть от-
кинувшись назад. Он толково объяснил мне решение
задачи, которую я знала наизусть. И что-то случилось.
Мама сердилась, что я не помогаю накрывать на стол, но увидев мое возбуждение, сразу сказала: «Что, вы-
брала себе жениха?» И я ответила: «Да. Он капитан
команды КВН, и он добрый». Мама слегка удивилась, так как в этой компании были настоящие красавцы, рослые, широкоплечие. Однако после паузы вполне
серьезно сказала: «Хороший выбор. Если выходить
замуж — то за него».
Однако мой «жених» не воспринимал меня все-
рьез: три года разницы в таком возрасте — целая
пропасть! Я испытала всю горечь несчастной пер-
вой любви. Оказалось, что страдать я умею «на пол-
ную катушку»: выбегала из трамвая, когда видела
похожую полосатую курточку, писала стихи и рвала
их, придумывала нелепые поводы, чтобы затащить
его в гости. Это был хороший мальчик, он мучился
и стес нялся моего чувства. Апогей страданий насту-
пил, когда он получил путевку в «Орленок» и там…
НИНА ЗВЕРЕВА 14
влюбился. Я слышала, как мой брат обсуждает с дру-
зьями эту новость.
А потом случилось счастье: моя мудрая мама
организовала поход на байдарках с участием всей
компании парней и единственной девушки, то есть
меня. Я, как любая настрадавшаяся девчонка, доби-
лась всего: сожалений и признаний, комплиментов
и подарков, поцелуев и провожаний. И успокоилась, стала обращать внимание на других мальчиков…
Короче, чуть не потеряла свою Любовь. Но вовремя
опомнилась, слава Богу.
В этом году мы будем праздновать сорок один год
со дня свадьбы, у нас трое детей и четыре внучки.
И мы до сих пор не надоели друг другу.
Письма Блока
В семье, в которой мне посчастливилось родиться, то и дело возникали невероятные события. Каждое
было особенным, но частота появления невероят-
ных событий явно превышала норму. Никогда такого
не было, и вот опять! Кажется, именно так однажды
выразился Виктор Черномырдин. История с письма-
ми Блока именно из этой серии.
Мой отец был не только единственным ребенком
у своих родителей, но и единственным любимым
племянником у тети Зои и дяди Левы, а это были
необычные люди. Тетя Зоя закончила Бестужевские
курсы в Петрограде, преподавала в нижегородском
педагогическом институте и была знаменита как ин-
теллектуалка и мудрая советчица.
Она водила дружбу с известными личностями
в Москве, Ленинграде, Горьком. Дядя Лева носил
фамилию Поливанов, он был сыном основателя мо-
сковской Поливановской гимназии, где сидел за од-
ной партой с будущим чемпионом мира по шахматам
Алехиным.
НИНА ЗВЕРЕВА 16
Всю жизнь он преподавал высшую математику
в Горьковском политехническом институте, но мог
преподавать и игру на фортепиано, так как посе-
щал курсы в Московской консерватории и играл
прекрасно. Он оказался в Горьком исключительно
из-за сумасшедшей любви к женщине, которая была
на двадцать лет старше его. До последнего своего
дня он любил ее и говорил только о ней. Зоя Вла-
димировна Зверева умерла в 1956 году, мне было
только четыре года, но я прекрасно помню, как мы
с братом боялись ее, особенно когда во время тра-
диционного семейного обеда она басом говорила: «Дети, под стол!»
Может быть, это была шутка, но мы пугались и ре-
ально залезали под стол, хотя наша смелая мама пы-
талась отстоять наше право на свободное поведение.
Сама мама тоже ходила к тете Зое со страхом
и позднее рассказывала мне, что тысячу раз дава-
ла себе клятву не отвечать на ее жесткие вопросы, но как будто попадала под гипноз и рассказывала все
как на исповеди, а потом пугалась и мучилась.
Дядя Лева пережил свою жену на десять лет и каж-
дый день носил цветы на ее могилу. Иногда он загля-
дывал к нам на обед, приносил шоколадки, но казал-
ся совсем другим человеком, что-то в нем навсегда
погасло. Он отказывался садиться за инструмент —к великому нашему огорчению. После смерти дяди
Левы какие-то странные женщины, которые ухажи-
вали за ним в последние годы, растащили все ценно-
сти — картины, книги, драгоценности.
Мои родители никогда не претендовали на на-
следство и даже не думали об этом.
ПРЯМОЙ ЭФИР 17
И все же папе досталась папка с документами
и фотографиями, он сразу отдал ее маме, а мама по-
ложила в книжный шкаф, на самую нижнюю полку.
Так бы она там и лежала до сих пор, но однажды
мама решила устроить генеральную уборку и провоз-
гласила: «Разбираем каждую папку!»
Это случилось в начале лета 1971 года. Мама обна-
ружила в дяди-Левиной папке какие-то странные по-
желтевшие письма, написанные размашистым кра-
сивым почерком. Мама прочитала подпись под од-
ним письмом и громко крикнула:
— Нина, срочно иди сюда! Тут для тебя богатство!
Я полетела из кухни в комнату и увидела маму, которая сидела на полу, а вокруг были старые пись-
ма. Мы рассмотрели бумагу одного из писем на свет
и увидели особые водяные знаки. И красивую под-
пись под каждым листком: «Преданный Вам Алек-