ром звучал низкий приятный голос, сообщавший нечто вроде: «Американская система правосудия далека от совершенства, но она до сих пор является лучшей во всем мире».
Возможно, это действительно так. Но только я, сидя в суде в Вашингтоне, почему-то считал, что и само слушание дела по обвинению Шефера в убийстве, и судья, и присяжные, и адвокаты – все это лишь части еще одной сложной игры. И Шефер сейчас планировал свою очередную атаку, наслаждаясь каждым выпадом обвинения против него.
Он прекрасно контролировал и себя, и ход игры. Сейчас ведущим был именно он. И он отлично сознавал это. Как, впрочем, и я.
Я наблюдал за Джулесом. Он великолепно проводил допрос свидетелей, вызванных в суд, и при этом голос его был вкрадчивым, движения плавными, и все его уравновешенное поведение должно было создать впечатление, что его чудовищный клиент-психопат невиновен, как новорожденный младенец. Правда, надо признаться, что во время длительного перекрестного допроса любой человек мог начать забываться и думать о чем-то своем. Но что касается меня самого, то я следил за каждым словом, боясь упустить хоть что-то. Хотя это было просто невозможно, потому что все важные заявления повторялись как минимум по два раза. А потом еще и еще раз, до тошноты.
– Алекс Кросс…
Я услышал свое имя и сразу же сконцентрировал все внимание на Джулесе Халперне. Он попросил показать увеличенную фотографию, которая мне была уже знакома по газетам. Ее успели напечатать на следующий же день после убийства. Подсуетился какой-то жилец Фаррагута, который потом выгодно продал снимок газетчикам.
Халперн весь подался вперед, словно хотел оказаться поближе к очередному свидетелю, Кармину Лопесу, привратнику дома, где была убита Пэтси Хэмптон.
– Мистер Лопес, я предъявляю вам вещественное доказательство со стороны защиты. Это фотография, на которой запечатлены детектив Кросс и мой подзащитный. Она была сделана в коридоре десятого этажа вскоре после того, как в гараже обнаружили тело детектива Хэмптон.
Фотографию увеличили настолько, что я отчетливо видел на ней все детали даже со своего места в четвертом ряду. Фотодокументы всегда шокировали меня.
Шефер выглядел так, будто только что снимался для обложки журнала мод. По сравнению с его безупречным костюмом, моя одежда выглядела помятой и грязной. Еще бы! Ведь я только что проделал невероятный кросс по зоопарку, а после этого еще побывал в гараже, где я нашел бедную Пэтси. Кулаки мои были сжаты и, казалось, я бесился, глядя на Шефера. Фотографии умеют лгать, причем довольно красноречиво. Мы все знаем это. Снимок вызывал бурю эмоций, и я подумал, что теперь присяжные могут составить обо мне неблагоприятное мнение.
– Скажите, этот снимок достоверно отражает то, как выглядели оба человека в половине одиннадцатого в тот самый вечер? – спросил Халперн у привратника.
– Да, сэр, очень достоверно. Именно такими они мне и запомнились.
Джулес Халперн довольно закивал, будто он впервые в жизни услышал эту жизненно важную информацию.
– Не могли бы вы теперь своими словами описать нам, как выглядел в то время детектив Кросс? – попросил он.
Привратник смутился. Казалось, он не был готов к такому вопросу. Но я понимал, к чему клонил Халперн.
– Был ли его костюм запачканным и неопрятным? – начал Халперн с простейшей подсказки.
– Неопрятным… да-да, конечно. Я бы даже сказал, грязным.
– Может быть, детектив выглядел вспотевшим?
– Вспотевшим?.. О да! Наверное, оттого, что он находился в гараже долгое время. Ночь выдалась очень жаркой. Мы там все успели хорошенько вспотеть.
– Он постоянно шмыгал носом, как будто нервничал?
– Да, сэр.
– Может быть, на детективе Кроссе была порвана одежда, мистер Лопес?
– Да-да, порвана и испачкана.
Джулес оглядел сначала присяжных, потом посмотрел на свидетеля.
– Не заметили ли вы пятен крови на одежде детектива Кросса?
– Да… конечно, там были пятна. Это как раз я заметил сразу. Вся одежда в крови.
– Была ли кровь где-нибудь еще, кроме одежды, мистер Лопес?
– На руках. Это было видно сразу. Я тут же обратил на это внимание.
– А что вы можете сказать о мистере Шефере? Как выглядел он?
– Он был чистым и опрятным и показался мне спокойным и сдержанным.
– Не заметили ли вы крови на его одежде?
– Нет, сэр, абсолютно ничего.
Халперн кивнул и повернулся к присяжным.
– Мистер Лопес, как, по-вашему, кто из двоих выглядел больше похожим на убийцу?
– Детектив Кросс, – тут же выпалил привратник.
– Возражение! – вскричал окружной прокурор, но было уже поздно. Мистер Лопес честно высказал свое мнение.
Глава восемьдесят четвертая
В тот день, в соответствии с регламентом, защита должна была вызвать в суд начальника отдела детективов Джорджа Питтмана. Помощник окружного прокурора Кэтрин Фитцгиббон знала, что Питтман значится в списках, и пригласила меня пообедать.
– Если, конечно, у вас не пропал аппетит перед появлением Питтмана в качестве свидетеля, – добавила она.
Кэтрин была умной женщиной и весьма дотошной. Ей удалось засадить за решетку не меньше негодяев, чем Джулесу Халперну оправдать таковых. Мы выбрали небольшую забегаловку возле здания суда и накупили себе бутербродов. Никто из нас не обрадовался, узнав о том, что сейчас будет выступать Питтман. Мою репутацию детектива и без того уже успела дезавуировать защита. Трудно было просто так сидеть в зале, слушать, как тебя поносят, и ничего не предпринимать в ответ.
Кэтрин впилась зубами в огромный сэндвич, да с таким аппетитом, что горчица прямо-таки брызнула ей на пальцы. Она улыбнулась.
– Какая же я небрежная! Но ради такого удовольствия можно было бы откусить и побольше. Если не ошибаюсь, вы с Питтманом не ладите. Даже, можно сказать, ненавидите друг друга лютой ненавистью.
– Да, и, что главное, это чувство вполне взаимно. Он пару раз пытался серьезно наехать на меня. Он считает, что я здорово угрожаю его карьере.
Кэтрин совершила очередное нападение на сэндвич, на этот раз более успешное.
– Гм… Что ж, вы, наверное, стали бы лучшим начальником.
– Не получится, даже если бы меня и выбрали. Я совершенно не предназначен для бессмысленного политического кудахтанья и непонятной мне игры в пинг-понг с вышестоящими лицами.
Кэтрин рассмеялась. Она была из тех людей, которые умеют находить смешное во всем:
– Черт возьми, Алекс, это же великолепно! Вы только поймите: защита вызывает вашего шефа, и он будет выступать не на вашей, а на их стороне! Они записали его, как «враждебно настроенного», но я не могу в это поверить.
Мы доели наши бутерброды.
– Что ж, тем интереснее будет посмотреть, какие еще тузы мистер Халперн успел припрятать в своем рукаве.
В начале дневной сессии Халперн не спеша перечислил все заслуги Питтмана, и это для человека непосвященного звучало впечатляюще. Сначала студент Джорджтаунского университета, затем продолжил образование на курсах юристов, прослужил двадцать четыре года в полиции, имеет медали за храбрость. О нем весьма положительно отзывались три разных мэра города.
– Мистер Питтман, как бы вы описали достижения детектива Кросса в вашем отделе? – сразу же перешел к делу Халперн.
Я заерзал на стуле, нахмурился и сузил глаза. «Ну, вот, начинается!» – пронеслось у меня в голове.
– Детектив Кросс раскрыл не одно сложное дело, – бойко начал Питтман, но на этом положительная часть его речи и закончилась. В его словах я не услышал похвалы, но был благодарен хотя бы за то, что он не стал с ходу набрасываться на меня.
Халперн сдержанно кивнул:
– Изменилось ли что-нибудь в поведении детектива Кросса в последнее время, и как это сказалось на его работе?
Питтман мельком взглянул на меня и продолжал:
– Пропала женщина, с которой он встречался, во время их совместной поездки на Бермуды. С тех пор детектив Кросс стал рассеянным, вспыльчивым, одним словом, сам не свой.
Неожиданно мне захотелось вскочить с места и возразить ему. Ведь Питтман ничего не знал о наших отношениях с Кристиной.
– Мистер Питтман, скажите, не подозревался ли детектив Кросс по поводу исчезновения его подруги миссис Кристины Джонсон?
Питтман понимающе кивнул.
– Это стандартная полицейская процедура. Я уверен, что его подвергали допросу.
– Скажите, как именно изменилось его поведение на работе после исчезновения подруги?
– У него пропала способность сосредотачиваться. Он стал прогуливать работу. У нас все это отмечено в журналах.
– Детективу Кроссу было рекомендовано обратиться за профессиональной помощью к врачам?
– Разумеется.
– Вы сами советовали ему немного подлечиться?
– Да. Мы работаем с ним уже много лет. Но сейчас он находится в состоянии стресса.
– Это серьезный стресс? Можно так сказать?
– Конечно. И в последнее время ему не удается раскрыть ни одного дела.
Халперн снова понимающе закивал.
– За пару недель до убийства Хэмптон вы отстранили от работы нескольких его приятелей, не так ли?
Взгляд Питтмана стал мрачен.
– К сожалению, мне пришлось так поступить.
– За что же вы так наказали их?
– Детективы самостоятельно взялись расследовать убийства, которые не входили в компетенцию нашего отдела.
– Можно ли сказать, что они начали работать по своим собственным правилам, напоминая линчевателей из «комитета бдительности»?
Кэтрин Фитцгиббон поднялась и заявила свой протест, но судья Феско отклонил его.
– Ну, я даже не знаю, – пожал плечами Питтман. – «Линчеватели», пожалуй, уж слишком сильное слово. Но они действовали без надлежащего контроля. Кстати, это дело до сих пор находится на стадии расследования.
– Являлся ли детектив Кросс участником группы, которая работала по своим собственным правилам в раскрытии убийств?
– Я не уверен в этом. Но я обсуждал с ним эту проблему. Мне показалось, что в то время его нельзя было отстранять от дел. Однако я предупредил его обо всех последствиях и отпустил. Может быть, мне не следовало этого делать.