Конечно, я спотыкался на некоторых словах. «Споспешествовать», «тщатися», «предуставленных» — такие перлы без поллитры не выговоришь. Но более или менее справился. Поцеловал крест, поданный отцом Варфоломеем. Подписал бумагу, что не принадлежу к масонам. И перестал быть турецкоподданным. Нет, не стать мне впредь отцом Остапа!
Уселся за стол. Батюшка с доброй улыбкой протянул налитую рюмку водки. Я хряпнул, похрустел огурцом. С удовольствием отщипнул кусочек от краюхи черного хлеба. Здравствуй, Родина!
Первым делом поинтересовался, как жизнь у студента и Фалилея. Все у них было в порядке. Жалко только не смогли из Стамбула приехать ко мне на встречу. Не знали, до последнего момента когда я сюда прибуду и прибуду ли вообще. А потом Феликсу Петровичу стало не до организации встречи друзей. Решение о его поездке в Трабзон принималось на бегу. Но без отца Варфоломея он, понятное дело, обойтись не мог.
Фонтон с батюшкой к консулу заявились по делам посольским и церковным. Официально. А неофициально потолковать с запропастившимся греком. И ввести его в состав русских подданных.
— Как ты в Батуме появился, ко мне весточка полетела.
— Лазутчики доложили? — догадался я…
Феликс Петрович отпираться не стал.
— Приглядывали там кое за кем. И кое за чем тоже.
— Как я понимаю, на консула Герси мало надежды? Так и не проведал он о нашем со Спенсером путешествии?
— Не проведал, — признался Фонтон. — Но встречу с тобой организовать помог. Хоть какой-то от него толк.
— Он не работает на англичан. Они над ним смеются, — припомнил я сцену на явочной квартире перед отправкой в Черкесию.
Фонтон лишь хмыкнул. Стал меня выспрашивать о ближайших планах. Я рассказал о своих видах на Грузию. Немного сумбурно, как это часто бывает после долгой разлуки. Только-только стал приходить в себя после торжественной церемонии и бурной встречи. Не успел собраться с мыслями — куда там! Фонтон огорошил:
— Не желаешь ли ты, Коста, снова в Черкесию прокатиться?
[1] Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурн, премьер-министр Великобритании в 1835–1841 гг.
Глава 2Провокация
Я чуть не поперхнулся водкой, которую только выпил. Возмущенно уткнулся взглядом в Фонтона. Откинулся на спинку стула. Набрал воздуха, чтобы обрушиться с критикой и упреками.
— Не кипятись! — остановил меня Феликс Петрович. — Сперва выслушай.
Я прокашлялся и согласно кивнул. В конце концов, с меня не убудет и послушать.
— В порту стоит шхуна «Виксен» под английским флагом, — начал он свой рассказ.
— Уже познакомился с ней! Прибыл на этой «Лисице» в Трабзон.
— А с ее нанимателем, торговцем Беллом, пересекся?
— А как же! Чуть горло ему не вскрыл в Батуме.
— Какой у нас Коста стал свирепый! — обернулся с усмешкой Фонтон к отцу Варфоломею. — Черкесия, положительно, его изменила.
— Закалила! — ответил батюшка без улыбки. — Он и ранее был мужчиной хоть куда. А ныне зело грозен стал, как я погляжу.
— Этот Белл, — продолжил Фонтон, — личность известная. Несколько лет назад под видом португальского консула вербовал в Глазго добровольцев для отправки в Португалию. А на деле помогал инсургентам. Потом завел с партнером торговую фирму «Белл и Александер». Занимался, судя по донесениям нашего консула в Галаце, подстрекательством бояр в Придунайских княжествах. Теперь здесь появился. Нанял корабль. Закупил порох и даже, по слухам, пороховую мельницу. Не трудно догадаться, для кого.
— Он собрался в Черкесию, — сделал я очевидный вывод. — Так вот про какой корабль мне толковал Спенсер!
— А ну-ка… На этом месте поподробнее, — заинтересовался Фонтон, выдав свою любимую фразу.
— Эдмонд обещал устроить меня на корабль контрабандистов, отправляющийся к берегам Восточного Причерноморья. Чтобы избежать карантинных правил.
— Если этот корабль — «Лисица», куда он отправится, по твоему мнению? В какую точку побережья?
Я задумался.
— На месте капитана Чайлдса я бы повел шхуну в Адлер. Там есть удобные бухты для швартовки. Там властвует Гассан-бей, англичанам благоволящий. Потом почитаете о нем в моем отчете.
— Адлер, Адлер… — задумчиво молвил Феликс Петрович. — Сообщу, куда следует. Перехватят, если успеют. Только боюсь, уже поздно. Пока мое письмо дойдет до моряков, шхуна уже будет в море. Еще есть варианты, где ее ловить?
— В бухту Пшады вряд ли сунется. Море бурное, под парусами тяжело заходить. В Цемес? Туда — тоже нет, после того как нас со Спенсером там чуть не прихватила «Ифигения», — Фонтон удивленно изогнул бровь. Я отмахнулся. — Все в отчете есть. Позже прочтете.
— Значит, Адлер. Что ж, все складывается для тебя лучшим образом. Ты же в Грузию собрался? Из Сухум-Кале, конечно, поближе будет, но «Виксен» туда не пойдет. Но и от Адлера доберешься без особых проблем. Хотя, что я знаю о тамошних дорогах? Это ты у нас теперь знаток Абхазии. Побывал там, где другим и не снилось. За подвиг почитаю твою поездку! Буду ходатайствовать о присвоении тебе Станислава четвертой степени за исполнение поручения начальства, сопряженного с опасностью![1] Воспользуемся правом Министерства иностранных дел подавать представления непосредственно в Капитул Российский императорских и царских орденов. Наш посланник обещал похлопотать.
Ага! На тебе, дурачок, еще один значок! Перед глазами пронеслись жуткие картинки, когда меня хотели за последние два месяца убить как враги, так и потенциальные друзья. Казацкая пуля, ядра от «Ифигении» и из гагринской крепости — как все это забыть? И что мне с этим орденом делать? На черкеску прицепить, когда к Гассан-бею попаду?
— Напрасно ты, Коста, брови хмуришь! — догадался о моих мыслях Фонтон. — Орден в России многие возможности открывает. Вот, собрался ты в Грузию. Не спрашиваю, что у тебя там за дела…
— Свататься хочу!
— О, женитьба — дело благое! А девушка из какой семьи? Мещанка или дворянка?
— Дворянка. Не княжна, но у братьев есть небогатое имение.
— И ты думаешь, что они тебе сестру отдадут, потому что ты у нас весь из себя такой молодец?
Я призадумался. Что-то было в словах Феликса Петровича такое, что я упустил. Братья же меня принимали как равного. Спросили, не князь ли я? Я им ответил, что уорк. И им этого оказалось достаточно. А что, если они попросту не знали, что уорк — это вовсе не дворянин, а свободный воин-рыцарь? И когда узнают, укажут мне на дверь?
— Ага! — удовлетворенно воскликнул Фонтон. — До тебя кое-что стало доходить! Возвращаемся к ордену. Станислав 4-й степени — это и потомственное дворянство, и небольшая пенсия, и мощное подспорье для получения очередного звания!
— Звания? — поразился я. Как-то у меня не выстраивалась в голове цепочка «Коста — звание».
— А что тебя удивляет? Да, пора о службе подумать! Ты теперь русский подданный и слуга царю. Нужно решить, где применить на пользу отечества твои таланты. Я тебе бумагу дал подписать про то, что ты не масон. Она обязательна при поступлении на службу, а не для присяги. Могу порвать, если хочешь.
Ай да Фонтон, ай да сукин сын! Опять подловил. Вечно у него так: кручу-верчу, запутать хочу!
— Да что ж ты чертом на меня глядишь⁈ — изумился резидент. — Тебе же добра желаю! Вот, привезешь ты жену в Тифлис. Чем займешься? По торговой линии пойдешь? Или, как правильный подданный, на службу определишься и положение приобретешь?
Я задумался. В его словах был заключен очевидный резон.
Фонтон, чувствовавший, что я на грани и что требуется еще одно небольшое усилие, чтобы перетянуть меня на свою сторону, чуть ли не зашипел над ухом, словно змий из Эдемского сада.
— И так ты быстрее доберешься до своей зазнобы!
— ?
— Сам посуди. Посуху тебе сейчас туда не добраться через горы. Дожди там всё к чертям размоют. Только шею свернешь! А так, считай, под белы ручки тебя на кораблике доставят!
Я же говорю — змей! Я вздохнул. Фонтон обрадовался, понимая, что клиент готов! Зашагал по комнате в своей манере.
— Хочу так сделать! Новая миссия у тебя непростая, но с прошлой не сравнить. Прокатишься с англичанами. Проследишь, где и кому груз передадут, если наши моряки не перехватят в море. И спокойно двинешься посуху в Тифлис. А я туда с консульской почтой отправлю прошение: так и так, зачислить грека Варвакиса на службу в унтер-офицерском звании и прикрепить к секретному отделению при Канцелярии главноуправляющего на Кавказа и командира Кавказского Отдельного Корпуса. Ты у нас — парень шустрый. С орденом да с грамотностью мигом в офицеры выйдешь! На Кавказе быстро в званиях растут. Недаром, местных чиновников титулуют кавказскими асессорами.
— Не коллежскими, а кавказскими? — заинтересовался я. Про такое не слыхал.
— Именно, кавказскими. Так местных чиновников прозвали, которые из-за сложной и опасной обстановки в наместничестве до коллежских асессоров быстро дорастают. Без экзаменов! Чтоб ты знал: коллежский асессор приравнен к майору. А это уже личное дворянство! Впрочем, с орденом у тебя в этом нужда отпадет.
В общем, расписал мне Фонтон перспективы, аж дух захватило! Если прикинуть, деваться мне особо и некуда. Разве что подумать о похищении невесты. Могут ведь братья рогом упереться и не отдать мне Тамару. Даже не глянут на солидный калым, который я собрал, распродав добычу от тушинов. Дворянская спесь!
Вот и выходило по всему, что нужно соглашаться с предложением Феликса Петровича. И идти кланяться в ножки англичанам, если у Спенсера ничего не выйдет. Этот Белл… Сразу видно, что редкий говнюк! Кто же знал, что с него нужно было пылинки сдувать⁈
…Оказалось, что не нужно. Англичане, к совершеннейшему моему ошеломлению, дружно принялись меня упрашивать сопроводить мистера Джеймса к берегам Черкесии. Этот мараз даже выдавил из себя нечто вроде извинения:
— Понимаете, уважаемый Зелим-бей, я страдаю глухотой. Многие вещи понимаю неправильно. А мой голос… Увы, я знаю, что он может отталкивать. Но что поделать? Я не контролирую его звучание.