О девушке с такой фигурой, губами… и глазами, от взгляда которых у него дух захватывало.
Неправильно было думать о ней вот так. Наверное. Они были друзьями, лучшими друзьями. Куп не должен был замечать, что у нее есть грудь, и уж тем более зацикливаться на том, как эта грудь прижимается к его спине, пока они мчатся по дороге на его мотоцикле.
И какая эта грудь упругая, мягкая и соблазнительная.
И уж точно неправильно было видеть эротические сны с ее участием, в которых он держал в своих руках эту грудь и всю Лил целиком.
Но он видел такие сны. Уже дважды.
Он взнуздал годовалого жеребенка, как просил дед, и выпустил его – точнее, ее, потому что это была кобылка – в загон, чтобы объездить.
Когда поголовье было накормлено и напоено, а яйца собраны, пришла Люси и присела на заграждение, чтобы понаблюдать за объездкой.
– А она с характером, – заметила бабушка, когда кобылка подняла задние ноги.
– Энергии хоть отбавляй. – Куп поменял поводья и повел кобылку по кругу.
– Уже выбрал ей имя?
Куп улыбнулся. Со времен Джонса повелась традиция каждый сезон давать имя годовалому жеребенку, независимо от того, доехал Куп до фермы или нет.
– У нее такая красивая пятнистая масть. Думаю, ее будут звать Веснушка.
– Ей идет. У тебя талант давать имена лошадям, Купер. Что ни кличка, все удачная.
– Я скучаю по ним, когда я на востоке.
– А когда ты здесь, ты скучаешь по востоку. Это вполне естественно, – продолжала она, когда Куп замолчал. – Ты молодой. Еще не остепенился.
– Мне почти двадцать, бабушка. Мне кажется, я уже должен знать, что мне нужно. Черт, в моем возрасте ты уже была замужем за дедушкой.
– Это были другие времена, да и жизнь здесь была другой. Нынешние двадцатилетние в чем-то резвее, в чем-то медлительнее. У тебя есть время, чтобы все уладить.
Он снова посмотрел на бабушку – крепко сбитая, укоротила немного вьющиеся волосы, морщины вокруг глаз стали глубже, но она все та же. Неизменно верна себе – неизменным осталось и то, что он всегда мог высказать все, что у него на уме или на душе, и знать, что она его выслушает.
– Ты жалеешь, что у тебя не было больше времени?
– Я? Нет, ведь в итоге я здесь – сижу на этом заборе и смотрю, как мой внук тренирует эту красивую кобылку. Но мой путь не похож на твой. Я вышла замуж в восемнадцать, родила первого ребенка, когда мне еще двадцати не стукнуло, и за всю свою жизнь не побывала почти нигде дальше востока Миссисипи. У тебя своя история, Купер.
– Только вот я не знаю какая. Первый? – Он оглянулся на нее. – Ты сказала «первый ребенок».
– Мы потеряли двоих после твоей мамы. Это было тяжело. И до сих пор тяжело. Думаю, именно поэтому мы с Дженной так быстро сблизились. После Лил она родила мертвого ребенка, потом был выкидыш.
– Я не знал.
– Всякое случается, а жизнь продолжается. Жить – это все, что остается. Если тебе повезет, ты извлечешь из этого какую-то пользу. У меня есть ты, не так ли? А у Дженны и Джосайи есть Лил.
– Вот Лил, похоже, точно знает, чего хочет от жизни.
– Девочка далеко пойдет.
– А как у нее с… – Он решил действовать наудачу: – Она с кем-нибудь встречается? В смысле – с парнем.
– Я поняла, что ты имеешь в виду, – резко сказала Люси. – Ни о ком конкретном я не слышала. Младший Нодок активно прощупывал почву, но не похоже, чтобы Лил была сильно заинтересована.
– Нодок? Галл? Господи, ему же двадцать два или двадцать три уже. Он староват для Лил.
– Не Галл, а Джесс. Его брат. Он моложе. Примерно твоего возраста. Составил бы ему конкуренцию, а, Купер?
– Я? В плане с Лил? Нет. – «Дерьмо, – подумал он. – Вот дерьмо». – Мы друзья, вот и все. Она мне почти как сестра.
Люси постучала каблуком сапога по забору.
– Мы с твоим дедушкой начинали с дружбы. Хотя я не припомню, чтобы он когда-нибудь считал меня сестрой. Ну а Лил, как я уже и сказала, далеко пойдет. У нее большие планы.
– Они у нее были всегда.
Закончив работу, Куп подумывал, какую бы лошадь оседлать для долгой прогулки по сложной дороге. Он хотел бы взять Джонса, но тот годовалый малыш, которого он когда-то помогал тренировать, стал одной из звезд туристического бизнеса бабушки и дедушки.
Он взвешивал варианты и уже почти остановился на крупном чалом мерине по кличке Тик, когда увидел Лил, идущую к загону.
Стыдно было бы признаться в этом, но от ее вида во рту у него пересохло.
На Лил были джинсы и ярко-красная рубашка, потертые ботинки и поношенная, с широким плоским ободком, серая шляпа, из-под которой рассыпались длинные черные волосы.
Подойдя к ограде, Лил постучала по седельной сумке, перекинутой через плечо.
– У меня тут еда для пикника, хочу поделиться. Интересует?
– Может быть.
– Мне нужно одолжить у вас лошадь. Меняю холодную курочку гриль на скакуна.
– Выбирай.
Склонив голову к плечу, Лил кивком указала на одну из лошадей:
– Мне нравится эта пегая кобыла.
– Возьму тебе седло и скажу своим.
– Я уже говорила с ними. Они не против. У нас есть еще время. Можно много всего придумать. – Она перекинула седельную сумку через забор. – Я знаю, где у вас лежит снаряжение. Лучше седлай свою лошадь.
Пусть даже они друзья, Куп не видел ничего плохого в том, чтобы любоваться ее походкой или замечать, как джинсы подчеркивают ее фигуру.
Они принялись за работу в ритме, хорошо знакомом им обоим. Когда Куп поднял ее седельную сумку, он поморщился.
– Многовато курицы.
– У меня там диктофон, камера и… всякое такое. Ты же знаешь, я люблю записывать, когда иду по следу. Я подумала, что мы могли бы отправиться к ручью и свернуть на одну из тропинок через лес. Проскачем по дороге, а потом будет красивый пейзаж.
Он бросил на нее понимающий взгляд.
– Территория пум?
– Пара, которую я недавно выследила, покрывает эту территорию. Но дело не в этом. – Она улыбнулась, садясь в седло. – Там просто красивая дорога, и в месте, где начинается густой лес, есть ручей. Хорошее место для пикника. Правда, это в часе езды отсюда, вдруг ты хочешь что-то поближе.
– Я могу нагулять аппетит за час. – Он вскочил на лошадь, поправил шляпу на голове. – В какую сторону?
– На юго-запад.
– Поехали.
Куп дал мерину легкий толчок. Они понеслись галопом через двор и поля.
Было время, подумала Лил, когда она была лучшей наездницей, причем с большим отрывом. Теперь ей пришлось признать, что они были на равных. Кобыла давала ей преимущество – она была легкой и быстрой, и, опередив Купа меньше чем на шаг, Лил, с развевающимися волосами, первой поравнялась с гущей деревьев.
Смеясь, с сияющими глазами, она наклонилась вперед, чтобы похлопать кобылу по шее.
– И на ком же ты ездишь верхом в Нью-Йорке?
– Я не езжу там верхом.
Она выпрямилась в седле.
– Хочешь сказать, ты два года не катался?
Он пожал плечами.
– Лошадь или мотоцикл – без разницы.
– Нет, разница есть. Как ты… – Она запнулась, покачала головой и начала уводить лошадь в сторону сосен.
– Как я что?
– Ну как ты можешь не заниматься тем, что тебе нравится?
– Мне много чего нравится.
– Например?
– Ездить на мотоцикле, тусоваться, слушать музыку.
– Бегать за девушками.
Он ухмыльнулся.
– К счастью, не очень-то быстро они бегают.
Она тоже хмыкнула.
– Держу пари, что нет. Как Сиси относится к тому, что ты здесь все лето?
Он снова пожал плечами, когда они пересекли равнину, окаймленную деревьями и валунами.
– Между нами ничего серьезного. У каждого своя жизнь.
– Я думала, вы двое близки.
– Не особенно. Я вот слышал, что ты встречаешься с Джессом Нодоком.
– Боже, нет! – Откинув назад голову, она рассмеялась. – Он довольно милый, но немного глупый. К тому же все, что его на самом деле интересует, – физические упражнения…
– Упражнения? Чего… – Что-то темное прокралось в его глаза. – Ты имеешь в виду – с тобой? Ты занималась этим с Нодоком?
– Нет. У нас была пара свиданий. Мне не очень понравилось, как он целуется. На мой вкус, немного небрежно. Ему нужно попрактиковаться в технике.
– Разбираешься в технике?
Она бросила на него взгляд, медленно улыбнулась.
– Провожу неофициальное исследование. Смотри.
Когда они поравнялись, Лил протянула руку, чтобы коснуться его руки, затем указала пальцем вперед. Вдали за деревьями проходило стадо оленей; животные остановились и смотрели на них. Лил достала свой диктофон.
– Шесть белохвостых, четыре лани, два олененка. Правда, милые? Недавно здесь проходил самец.
– Откуда ты знаешь?
– Посмотри на кору. Следы царапин оттого, что самец терся рогами. Кое-что из этого свежее, мистер Нью-Йорк.
«Снова знакомые ощущения», – подумал он. Ехать с ней, слушать, как она анализирует следы, смотреть с нею на диких животных, удивляться подмеченным ею знакам. Ему этого не хватало.
– Что еще ты видишь?
– Следы сурка и оленя. Вон на том дереве сидит белка. У тебя и самого есть глаза.
– Не такие, как у тебя.
– А вот здесь проходила кошка, но следы не свежие.
Он смотрел на нее и только на нее. Он не мог оторвать свой взгляд от солнечных лучей, падавших на ее лицо, и от этих темных глаз, столь живых и пристальных.
– Ладно, расскажи, как ты поднаторела в этом?
– В чтении следов когтей? Их оставила пума, но они давние: вероятно, самец пометил свою территорию в прошлый брачный сезон. Он пошел дальше, по крайней мере пока. Они не остаются с самкой и не живут со стаей. Потрахался, справил нужду и отправился в путь. Вся мужская суть.
– Так вот что ты там наисследовала!
Рассмеявшись, она потрепала кобылу по шее.
4
Было легко снова войти в привычную колею – и в зону комфорта. Жаркие дни, тяжелая работа, внезапный налет урагана. Почти каждую свободную минуту Лил проводила с Купом – верхом или в походе, отбивая мячи или совершая поездки с ветерком на его мотоцикле. Она лежала с ним на траве и считала звезды, сидела на берегу ручья и устраивала пикники.