Страх парализует тело, но, на удивление, я не падаю. Только спустя несколько секунд чувствую, что кто-то держит меня за талию.
Оборачиваюсь, хлопая глазами.
- Привет.
Киваю. Это же он. Этот Никита. Он-то здесь как? Взгляд сам обращается к машинам, и теперь я понимаю, что он, видимо, был с той толпой.
- Ты онемела внезапно?
- Нет, - убираю его руки, - чего тебе надо?
- Поздороваться подошёл.
- Поздоровался? Можешь идти, тебя там ждут.
Киваю по направлению его дружков.
- Никита-а-а-а-а, - орёт какая-то девка, махая ему рукой, - Ден, верни его на-а-а-м!!!
Продолжает визжать, заливая в себя шампанское, когда этот самый Ден идёт к нам.
- Шелест! Чё ты тут завис?
Жорин подходит к нам и, конечно, сразу меня узнаёт. Что странно, потому что вчера он был в стельку.
- Это же она! - со злобой. - Ты чё здесь делаешь? - в его голосе столько отвращения. - Сучка, - дёргается, видимо, хочет меня ударить или скинуть с перил.
Никита выставляет руку, преграждая путь своему дружку.
- Брат, ты чё? Она же... ты посмотри на неё. Воровка, пошла отсюда.
- Ден, - Никита в упор смотрит на этого клоуна, и тот ретируется.
- Ладно, решай сам. На хрен она тебе сдалась, жалкое зрелище. Змею пригреешь. Она потом тебя какой-нибудь дрянью накачает и обует.
- Я разберусь сам, тебя там ждут, - говорит вкрадчиво, но твёрдо.
Ден делает недовольное лицо и уходит.
- Не обращай внимания. Он нормальный.
- Оно и видно. Мажор придурошный.
- Какая искренняя ненависть.
- И ты такой же. Все вы одинаковые. Ты думаешь, я дура и не понимаю? Ты зачем хорошего разыгрываешь? Поржать с друзьями надо мной хотите. Ты на меня как на червяка смотришь, поэтому не поведусь, даже не надейся, - перекидываю ноги на другую сторону и спрыгиваю на землю.
Чего он на меня уставился? Стоит тут такой, весь из себя благодетель, тошно даже.
Натягиваю капюшон и ухожу. Он не останавливает, а когда я немного оборачиваюсь, понимаю, что он тоже уходит. Туда, к своим этим друзьям. Вот и хорошо. Пусть катится, а то приклеился.
Я ещё час блуждаю по городу, слушая музыку в наушниках, и лишь к двенадцати подхожу к своему двору. Выглядываю из-за угла, замечая Серёгину тачку. Ну а этому-то чего?
Расстёгиваю воротник на куртке и иду к ним. Из машины на весь район орёт музыка. Серёга с парочкой своих дружков крутятся рядом, устроив на капоте банкетный стол.
- Конфетка моя, ты чего ушла-то? Хорошо ж сидели, - идёт ко мне.
Шагаю ему навстречу и убираю руки в карманы куртки.
- Проветриться.
- Так не делается, - дёргает змейку на моей куртке на себя, вырывая замок, - прости, - сдавливает пальцами собачку, покачиваясь.
- Ты дебил? - толкаю его в грудь. - Придурок, куртку провал.
- Слышь ты, - до боли сжимает моё плечо, - охренела!
- Пусти, совсем допился?
- А что? Сколько можно? Бегаю вокруг тебя тут, а ты всё целку из себя строишь, давай уже расчехляйся.
- Руки от меня убери. Убери, сказала, - ору, но он не реагирует.
Только начинает тащить в темноту, за угол. Там мусорные баки, а дальше небольшая посадка деревьев. Никто даже нас не увидит. Паника и дикий страх. Ору, пытаясь отбиться, где-то поблизости воет ментовская сирена, и этот урод, толкнув меня в кусты, бежит к дружкам.
Рёв мотора их машины слышится ещё долго, кажется, что всё то время, что я сижу на улице, на краю клумбы, выбравшись из грязи и шиповника, я слышу этот рёв.
Поднимаюсь в квартиру. Дома тишина. Никого нет, хоть в чём-то повезло. Скидываю сапоги и волочусь в комнату. Меня тошнит. Голова раскалывается, а пальцы подрагивают.
Я испугалась. Я так испугалась. Если бы он действительно это со мной сделал? Не могу даже думать. Нет!
Засыпаю в одежде поверх покрывала. Мне так плохо, до ужаса плохо.
Ник
По-быстрому уложив волосы в беспорядок, нахерачив побольше геля, чтоб не париться, застёгиваю пуговицы на чёрной рубашке, поправляя ремень на джинсах. Сунув телефон в карман, спускаюсь вниз, заглядывая на кухню. Мама как раз там.
- Я уехал, не ждите, у себя останусь.
- Хорошо, - поправляет ворот на моей рубашке, - к Лере?
- Ага.
- Куда едете? Ресторан?
- Выставка.
- Как все серьёзно.
- Не говори. Лучше б в ресторан, хоть поели бы. А то не уверен, что то место, куда мы идём, можно назвать выставкой. Вряд ли её подружка - талант или хотя бы делает что-то годное.
- Как у вас всё сложно.
- Не, мам. У нас всё просто. Ты больше не обижаешься?
- Я ещё раздумываю над этим.
- Не обижайся, - целую в щёку, - слушай, может, мы с тобой завтра на нормальную выставку сходим? Тейку возьмём, давно никуда не выбирались.
- Мой сын приглашает меня на культурное мероприятие? Тогда можно мама выберет театр?
- Мама может выбирать всё, что её душа пожелает.
- У мамы самый лучший сын.
- Не стал бы утверждать на сто процентов, но доля правды присутствует.
- До завтра, милый.
- Созвонимся.
Целую маму и шагаю в гараж. Пристёгиваю ремень безопасности и выезжаю во двор, охрана уже открыла ворота, и мне остаётся только втопить по газам. К Валеронке добираюсь минут за двадцать, она тут недалеко, у родителей гостит. Лерка модель, сотрудничает со многими брендами, мечтая уже наконец стать амбасадором чего-нибудь люксового, но не приглашают. И отчасти я понимаю почему, с таким характером, как у неё, вряд ли кто-то побежит к ней с распростёртыми объятиями. В её случае оптимальный вариант - проплатить, но её батя такое не приемлет, а Лерка от этого ещё больше бесится.
В доме меня сразу встречает Марьяна Алексеевна, Леркина мать, они похожи внешне, обе высокие, статные блондинки. Увидев их вместе, никогда не подумаешь, что это мать и дочь. На лице старшей Польских столько пластики, Франкенштейн обзавидуется.
- Никита, - улыбается, протягивая ко мне руки, - как я тебе рада, Лерочка уже спускается.
- Здравствуйте, Марьяна Алексеевна. Как ваши дела?
- Просто чудесно. Как твои? Лерочка сказала, ты подписал контракт с английской командой?
- Подписал.
- Ну я тебя поздравляю. Может, чай?
- Мы торопимся, - кладу ладонь на перила лестницы, - я её потороплю.
Польских присаживается на диванчик, закидывая ногу на ногу.
Быстро поднимаюсь к Лере, она ещё копается. Стоит посреди комнаты, всматриваясь в кучу тряпок на кровати.
- Ты ещё в трусах?!
- Прости, в самый последний момент Светка написала, и представляешь, Лагунова припёрлась в платье, которое хотела надеть я. Что за наглость?! Она прекрасно знала, в чём я пойду. Теперь вот думаю.
- Может, тогда не пойдём?
- Света обидится.
- Ладно, - заваливаюсь на кровать по другую сторону от её барахла.
- А ты совсем не хочешь, да? – вздыхает, присаживаясь рядом и сжимая в ладонях какую-то юбку.
- Ну, явно не горю желанием.
- Блин, - поджимает губы, - может, ты прав, пошло оно всё…
Лерка колеблется от силы пять секунд и вновь возвращает себе свою уверенность.
- Нет, мы не можем пропустить мероприятие, выход в свет - это важно. Завтра, кстати, идём на премьеру фильма.
- Ага, - складываю руки на груди, прикрывая глаза.
Жаль, она ещё не знает, что завтра мы никуда не идём, точнее идём, но раздельно. Думаю, что скажу я ей об этом позже. Не стоит расстраивать человека, который и так потерпел фиаско в выборе лука. Особенно если человек - истеричная модель.
- Всё, я придумала. Ровно минутка осталась.
Пока она убегает в ванную, ловлю себя на мысли, что от моего прихода в ней ничего не изменилось, во мне, кстати, тоже. Мы словно чужие - ни взгляда, ни поцелуя. Всё тащится на привычке и взаимовыгоде. Второе, кстати, очень расплывчато. Не скажу, что у нас когда-то была бешеная страсть, но и такого тухляка, как последний год, я тоже не припоминаю.
Наконец нарядившись в чёрный строгий костюм на голое тело, Лера крутится вокруг своей оси, демонстрируя одёжку.
- Думаю, шикарно, правда?
- Более чем.
- Ты какой-то грустный, - касается ладонью моей груди, - что-то случилось?
- Нормальный, не заморачивайся. Идём?
- Да, - вновь улыбается, едва касаясь губами щеки.
В машине Польских неотрывно занимается телефоном, делает фотки, что-то кому-то пишет, звонит, опять фоткается, со стороны это напоминает обезьяну в клетке. Мы не виделись с ней почти месяц, у неё были сьёмки, у меня гонки, потом подписание контракта, но честно, вот сейчас, сидя рядом с ней, я не ощущаю ни привязанности, ни тепла, ни желания, ни черта не ощущаю.
В таком состоянии я нахожусь весь вечер, хочется уйти, но я этого не делаю, она закатит скандал, будет причитать, какая она несчастная, мне этого не нужно. Здесь точно. Все наши ссоры заканчиваются как под копирку. Я козёл, а её обидели.
Убрав руки в карманы джинсов, стою напротив какой-то намалёванной картинки, словно ищу в ней смысл, но смысла там ноль, как и в голове её подруги, которая всё это замутила. На плечо ложится чья-то рука. Жорин. Хоть одно адекватное лицо.
- Ты здесь как? - пожимаю ему руку.
- Да пи*дец, и сбоку бантик. Видишь брюнеточку? - показывает в дальний угол. - Строптивая коза, неделю никак снять её не могу, сопротивляется.
- Какая досада.
- Хоть ты и стебёшь, но прав.
- И как атмосфера?
- Не в высшем обществе будет сказано. Слушай, погонять не хочешь после того, как это всё закончится?
- Можно, - киваю, замечая Лерку.
Она стоит в компании каких-то девок с бокалом шампанского, улыбается, смеётся, очень неестественно, надрывно, словно, словно… сука.
Срываюсь туда, не надо быть спецом, нужно просто её знать и иметь глаза. Хватаю её за руку, отводя в сторону, вглядываясь в мутные зрачки. Угадал. Когда только успела, дура?
- Мой Никита, - тянется ко мне, пытаясь поцеловать, - мой хороший.
Отстраняюсь.
- Нюхала? – до боли сжимаю её локоть.