И ярче всего это ощущали сильные псионы.
Такие, как Алексей Второй.
— Что ты такое? — Хозяин Трона действовал аккуратно, так, словно перед ним была живая ментальная бомба, готовая на любое телепатическое касание отозваться разрывающим разум на клочки взрывом. И потому он смог составить некоторое представление о незваном госте, но не установить с ним контакт.
В ментальном плане тот ничем не отличался от бетонной стены, но при этом создавал вокруг себя фон, присущий живым существам.
— Я? — Существо подняло руку, взглянув на неё, будто увидев в первый раз. И вместе с тем пространство вокруг пришло в движение: подле тьмы закружилась простая и понятная материя, подчинённая чужой воле. Кости, кровь и плоть, неясные жидкости и вкрапления появлялись из ниоткуда, в крошечном мясном вихре формируя человеческое тело.
Но это люди поняли лишь спустя десяток секунд, до этого момента успев всерьёз перепугаться, словно уже произошедшего для этого было мало.
Жуткая, противоестественная и невозможная картина, представшая перед ними, била по психике достаточно сильно, чтобы самый впечатлительный из присутствующих операторов кулем свалился на пол, потеряв сознание. А псион, не выдержавший и попытавшийся атаковать неизвестное существо, застыл недвижимым памятником самому себе, в то время как его псионическая манипуляция бессильно разбилась об абсолютный контроль реальности того, что предстало перед людьми.
И только Алексей Второй сохранил достаточное самообладание, чтобы, глядя в оформившееся лицо «неизвестного», прищуриться:
— Геслер…
— Нет. — Ответ был дан незамедлительно, едва аномалия сформировала вокруг тела Артура Геслера привычное Лжебогу облачение. — Я — не он.
Хозяин Трона невесело усмехнулся, качнув головой и опустившись в операторское кресло: он представлял себе возможности Лжебога, и понимал, что здесь и сейчас они могут хоть на атомы разложиться, но даже не поцарапают этого монстра.
— Правда ли? Тогда зачем ты принял его облик?
— Потому что я — это всё, что от него осталось. Я — последняя надежда человечества, Император. — Последним на лице Лжебога сформировался его шлем с пока что открытым забралом.
И только тогда схлынуло охватившее всех и вся кроме Алексея Второго оцепенение.
По всему помещению начали раздаваться шепотки. «Он вернулся», «это иллюзия», «мы спасены!» повторялись чаще всего. Люди обрели надежду, потому как в их глазах только Лжебог ассоциировался с невозможным.
Император ещё раз обвёл взглядом своих подчинённых, видя в лицах и мыслях страх, оцепенение, благоговение и, конечно же, надежду. Сам же Хозяин Трона чувствовал лишь пустоту, сиречь затишье перед бурей. Ему хотелось верить в то, что Лжебог спасёт положение, да только слова «того, что от него осталось» внушали определённые опасения.
— Ты остановишь аномалию? И откуда она вообще взялась? — Император спросил несмотря на то, что у него и так были определённые предположения на этот счёт. Основательные, подкреплённые фактами предположения.
— Всё успокоится само через двое суток, не больше. А взялась… — Не-Геслер ухмыльнулся, и от этого с души Алексея Второго словно камень свалился. Такая простая, но здесь и сейчас бесценная демонстрация человечности пришлась как нельзя кстати. — Он шагнул дальше, не видя других вариантов. И это — часть превращения.
— Это катастрофа планетарного масштаба. — Император нахмурился. От его взгляда не укрылось то, что и он сам перестал слышать своих людей, и они, судя по всему, перестали слышать его. Их рты открывались, они что-то обсуждали, а телохранители сновали вокруг, словно осматривая невидимую стену. — Миллионы уже погибли, и за последующие дни смертей станет ещё больше. На порядки больше.
— Станет ли тебе легче, если я скажу, что оптимальный и самый эффективный вариант спасения человечества заключается в его уничтожении и воссоздании с нуля, Император? — Не-Геслер чуть наклонил голову, удовлетворившись произведённым эффектом. Алексей Второй хоть и удержал лицо, но вот его мысли, казалось, собеседник видел от и до. И в них ярко вспыхнула искра страха. — Вы в ловушке. Ноосфера охватила почти всё, что могла. Концентрация Пси постоянно растёт, как и частота образования разломов. Планета с таким населением и числом псионов обречена. И Он считает, что невозможно сохранить человечество в прежнем виде.
— И тем не менее, ты сейчас здесь, «последняя надежда человечества».
Не-Геслер кивнул:
— Время не имеет значения, и Он дал мне шанс всё спасти. Но в этот раз я не буду столь же разборчив в методах. «Мягкая» стратегия уже доказала свою бесполезность.
Стоило ли говорить, чего Императору стоило удержать в узде эмоции, когда в мыслях промелькнули всего лишь предположения касательно того, на что способен Лжебог, отказавшийся от принципа сохранения максимума жизней?
— Значит, если ты провалишься, нас ждёт забвение? — Не спросил, а скорее утвердил мужчина, на пару секунд крепко сжав веки. — И в каком виде? Как это должно произойти?
— Ноосфера, Император. Это глобальное, относительно-разумное пси-явление, способное к осознанному совершению определённых действий, но не способное к долгосрочному планированию. — Не-Геслер посчитал необходимым внести некоторые уточнения, без которых дальнейший диалог был бы бесполезен. — Именно ноосфера стала причиной появления Пси, и по её же вине псионов становится всё больше. Всё это одновременно провоцирует и её рост, и рост концентрации Пси в мире.
— Значит, корень всех бед — ноосфера?.. — Задумчиво пробормотал Император, вспоминая услышанные недавно слова телепата, «за которого думали», и «чьё имя знали до рождения». А ведь после у него набралось ещё с полсотни аналогичных прецедентов по всей планете: благо, другие лидеры в большинстве своём делились информацией.
— Верно. Прямо сейчас Он берёт ноосферу под контроль, и, соответственно, вскоре сможет одним волевым усилием выжечь разумы каждого человека на планете. Как могла и ноосфера, но не считала нужным.
Алексей Второй вздрогнул, а спустя секунду — поймал спокойный, даже равнодушный взгляд Не-Геслера, который всё ещё «отходил» от бытия чем-то несравнимо большим, нежели человек.
— Есть способ отрезать себя от ноосферы?
— Ты — сможешь. Остальные… — Лжебог покачал головой. — … едва ли. Они просто не выдержат последствий отделения разума от ноосферы, которая в значительной мере интегрирована с каждым человеком.
Император едва заметно поджал губы:
— И чем чревато это «отделение»?
— Деградация когнитивных способностей, снижение эмпатического восприятия, проблемы с психикой. Опытный телепат, контролирующий свой разум, справится со всеми проблемами, но полностью от последствий это его не избавит. — Не-Геслер повернул голову, вперив взгляд в ворвавшегося в зал цесаревича Владимира. — Ноосфера, Император, существует с тех самых пор, как вспыхнула первая искра человеческого разума. Она шла рука об руку с человечеством, и стала неотъемлемой его частью. Ментальные проблемы исследователей, посещающих «ту сторону» разлома, связаны именно с временным оставлением привычной среды, потерей связи с ноосферой.
— Ты можешь его впустить? — Алексей Второй кивнул на сына, который прямо сейчас, казалось, ощупывал некую невидимую преграду перед собой. — Вы ведь были дружны, верно? И если я погибну, именно ему перейдут бразды правления Российской Империей. Он должен быть в курсе происходящего, Артур.
— Если ты считаешь это необходимым. — Не-Геслер кивнул, и Владимир в ту же секунду как бы провалился на «их» сторону.
— Отец! Артур?.. — Он вскочил на ноги, переводя взгляд с Императора на Лжебога и обратно.
— Не суетись, Владимир. Стой и слушай. — Строгим, с отчётливой прохладцей голосом произнёс мужчина. — Благодарю, Артур. Значит, ты утверждаешь, что это ноосфере мы обязаны псионическим способностям и приближающемуся апокалипсису?
— Корректно. — Не-Геслер кивнул. — Ноосфера стремится расшириться, эволюционировать. Для этого ей нужно не просто увеличить число разумов на планете, но и вывести их на качественно иной уровень. Это инстинктивное стремление любой ноосферы. И псионика как способность стала «стандартом» для ноосфер на множестве миров, погубив их в итоге. Разломы ведут на планеты, пережившие такие «апокалипсисы». Разумная жизнь на них практически сгинула, но, при желании, там можно нащупать разлагающиеся «трупы» местных ноосфер. Это факт, не предположение.
— Единственный способ остановить это — уничтожить человечество?
Услышавший это Владимир вздрогнул, а глаза его широко распахнулись.
— По Его мнению — да. Но Он властен только над Землёй, Император. Пока что — только над ней. Пройдёт много времени, прежде чем это изменится… и к этому моменту человечество сгинет естественным образом, не выдержав существования в условиях высочайшей концентрации Пси.
— Он ведь продумал все возможные варианты, да?.. — Спокойствию мужчины могла бы позавидовать даже монолитная скала.
— Куда больше вариантов, чем ты можешь себе представить.
— И тем не менее, он дал тебе возможность попробовать.
Владимир переводил взгляд с отца на друга, понимая слова, но едва осознавая смысл сказанного. Для него всё это звучало дико, но он был вынужден принимать всё услышанное на веру и запоминать, чтобы в дальнейшем как следует это обдумать.
— Дал. — Не-Геслер опустил веки на секунду, едва заметно кивнув. Он словно подбирал слова, что само по себе было нонсенсом для кого-то с его скоростью мышления. — Дал, потому что Он — не человек даже в малом. И Он не видит того, что можем увидеть мы. При этом Он зрит куда глубже, и Его даже можно назвать Абсолютной Рациональностью. Но время для него не имеет значения, и ради разрешения внутренних противоречий он создал меня.
— Создал… тебя?
— Артур Геслер умер, позволив появиться Ему. Но осколки человека, сохранившиеся в Нём и не успевшие раствориться, теперь перед вами. Последний шанс и последняя воля, если хотите…