— Развяжу, когда посчитаю нужным. Улей?:
— Ну, да. Улей. Так это место называется. Мир такой, из кусков склёпанный, да ты видел, наверное, как это выглядит. Куски эти обновляются. На их место новые прилетают, когда часто, когда редко. Есть такие куски, их, стало быть, кластерами ещё называют, вот был этот кусок в твоём мире, бац, кислятиной запахло, вот он уже в Улье.
— А что там осталось?
— Всё. Всё осталось, это ведь не вырвали кусок, а скопировали. И тебя скопировали и меня. А потом снова, куски эти из разных миров прилетают. Вот, например, стройка эта, тут кран то есть, то нету его, этажей то пять, то шесть, а как-то видел, что вообще стройки нет, просто место пустое, а потом опять есть…
— Что с людьми здесь происходит? — прервал я словесный понос.
— Дык, понятно что. С ума сходят. Сначала по мелочи начинают гнать, часа через два-три уже по крупному, кидаются на людей, а часов через пять, считай, никого уж не остаётся.
— Почему мы живы?
— Так это… — ему пришлось напрячься, чтобы выговорить умное слово, — им-му-ни-тет, вот что. Не берёт нас зараза, вот как.
— Сколько выживает людей?
— Да, когда как, бывает пять на сотню, а бывает и один на тысячу. Как считать, когда многих ещё до обращения сожрали?
— Допустим, что это за напиток? — я сунул флягу ему под нос.
— Живец это, живчик, нектар, — он заулыбался, — самый наш напиток, без него никак, дай глотнуть, а то со вчера ни капли не было.
— Дам, когда заслужишь. Как действует, сколько нужно пить, как приготовить?
— Действует хорошо, все болезни лечит, раны заживляет, ну и вообще…
— Яснее говори.
— Ну, мы ведь тоже дрянь ту в себе носим, она нам помогает, раны лечит, умереть не даёт. Только, чтоб жить с ней, надо живец этот пить, без него вроде ломки начинается, плохо совсем, а дней за пять-шесть и помереть можно.
— Доза?
— Да когда как, бывает, если на стабе сидишь, то литра на неделю хватит, а по кластерам бегать, то такой фляги на два дня, а раненому, так и на день можно.
— Стабе?
— Ну, стаб. Стабильный кластер, то есть. Который не перезагружается никогда. Там поселения могут быть. Даже города.
— Где ближайший?
— Да если по дороге этой ехать, то километров полста, там, правда, стаб так себе, кабак, да магазин. Но порядок есть. Я если что туда не пойду, должен я там.
— Плевать, что с живцом, где его берут.
— Ну… он начал юлить, — есть штуки такие, зелёные, круглые, спораны называются, их… в общем из монстров добывают, вот бросаешь один такой в поллитровку, водки чуть-чуть, размешиваешь и пьёшь.
Я молча достал споран.
— Ага, точно, вот его и размешивай, а потом пей.
Не тратя время, я набрал в бутылку воды из бочки, стоявшей рядом. С виду чистая, не отравлюсь. Добавил туда водки, закрыл крышку и разболтал. Шарик растворился довольно быстро, дав мутный раствор серого цвета.
— Вот, готово, теперь пей, это он и есть.
Нельзя прочитать человеческие мысли, но то, как человек эти мысли выражает, говорит о многом, в том числе и о том, что у него на уме. Глазки его заблестели, а язык, казалось, вот-вот высунется наружу и будет он раздвоенный, как у змеи. Передумав пробовать полученный продут, я протянул ему бутылку.
— Пей, тебе нужно, сам сказал.
Тот перепугался чуть ли не до мокрых штанов.
— Нет, зачем, это твоё ведь. Спораны дорогие, зачем на меня переводить, обойдусь я, пей.
Я не стал даже говорить, что о нём думаю и кем его считаю. Просто и незатейливо пнул в колено. Ботинки были отличные, тяжелая подошва впечаталась ребром в кость. Он тихо заскулил.
— Отравить хотел, падла? — тихо зашипел я, доставая нож.
— Забыл, забыл я, не губи, пожалуйста, процедить надо, мутный раствор ядовит, процедишь и пей на здоровье.
Я процедил раствор, перелив содержимое в другую бутылку через кусок ткани, оторванный от штанов пленного. Теперь он стал почти прозрачным.
— Пей.
— Теперь он без разговоров присосался к бутылке и выдул примерно треть, пока я не отобрал.
— Достаточно. Думаю, больше мне от тебя ничего не надо, — подвёл я итог беседы, источник информации оказался сильно ненадёжным.
— Подожди, — он вдруг завеселел, — тебя ведь окрестить надо.
— Зачем? — не понял я.
— Ну, традиция такая, как сюда попал, новый человек стал, новое имя получил, а я, стало быть, твой крёстный. Положено так, — он заискивающе посмотрел на меня.
— Ты меня уже окрестил, сразу как увидел.
— А? — он начал вспоминать, — психом-то? Так это я… а что? Звучит. Псих, крестник Ржавого.
— Ржавый?
— Ну, так зовут меня, Ржавый. Окрестили, давно уже.
— Почему?
— А когда меня нашли, я в трубе от тварей прятался, труба старая, вот я, когда вылез, весь рыжий был от ржавчины.
— Понятно.
— Развяжи меня уже?
— Чего ради?
— Ну… ты же обещал.
— Что обещал?
— Что не убьёшь.
— Я такое обещал?
— Да.
— Ну, раз обещал.
Я подошёл к окну и посмотрел вниз. Новый монстр оказался умнее и, вместо того, чтобы искать неведомую добычу, спокойно поедал своего дважды мёртвого собрата. Подобрав с пола кусочек кирпича в пол кулака размером, я, аккуратно прицелившись, сбросил его вниз. Попал удачно. Прямо по макушке. Убить, естественно, не убил, но разозлил сильно. Тот сразу кинулся подниматься по лестнице в поисках обидчика.
— Вот видишь, я тебя не убил, — сказал я и, прихватив вещи, вышел на параллельную лестницу, — всего хорошего, крёстный.
Как раз тогда, когда я спустился, наверху послышались крики. Кричал Ржавый громко, но недолго. А полчаса спустя, съевший его монстр спустился вниз, но только для того, чтобы получить в морду заряд картечи. А как иначе было заставить его отдать мне два спорана? Спораны. Про жёлтые шарики я не спросил. Ну да ладно, найду информацию из более надёжного источника. Собравшись, я поковылял к машине.
Стаб. Стабильный кластер. Перезагрузок нет. Там живут люди. Значит, и мне имеет смысл там появиться. Только с бензином беда. Нужно искать.
Поиски были недолгими, найденной в той же квартире фомкой удалось взломать гараж неподалёку. Там нашлась небольшая канистра и почти полный бак в старых Жигулях. После ещё примерно десяти минут поисков я нашёл подходящий шланг и перелил бензин в свой броневик. Можно ехать.
Хлебнув живца из фляги, я сел за руль и отправился в путь. Дорога, кстати, очень хорошая почти на всех участках. Места вокруг были пустынные, жилья не наблюдалось, какие-то склады, причём явно заброшенные. А где нет людей, там и монстрам неоткуда взяться, а со стороны не приходят, потому как поживиться нечем. В общем, поездку мою ничто не омрачало.
Стаб я определил, как только под колёсами исчез асфальт, и началась разбитая грунтовка. Всё верно, если кластер не обновляется, то и дороги в нём ветшают и строения разваливаются. Прямо по курсу был комплекс зданий, окружённый забором с "Егозой" наверху. Последняя вызвала во мне не слишком приятные воспоминания, но всё же не настолько, чтобы я отказался посетить стаб. Справа и слева появились таблички с надписью "Мины". Практично к делу подходят, молодцы. На углах виднелись небольшие башенки с торчащими пулемётными стволами, НСВ, кажется. Что ж, о безопасности здесь заботились. Это радовало.
Перед воротами была стоянка, где я припарковал джип. Больше машин здесь не было. Прошёл в широкую стальную дверь. КПП выглядело как склеп, через маленькое окошко на меня смотрели два въедливых глаза и один пистолетный ствол.
— Как звать? Откуда?
— Психом звать, — я прикинул направление, — с запада.
Его мой ответ полностью удовлетворил, внутренняя дверь открылась, мне посоветовали держать ствол на предохранителе. На этом ограничения закончились. Когда я вошёл внутрь периметра, передо мной были кабак, магазин, гостиница. Всё это было коряво написано на фанерных вывесках. Первым делом зашёл в кабак, не столько за выпивкой, сколько за информацией. За стойкой меня встретил молодой парень спортивного вида.
— Привет.
— Здравствуйте, — я присел на высокий стул, — меня Псих зовут, я новичок здесь, что могу интересного найти?
— Конкретно у меня — выпивка и еда. То и другое хорошее. Есть девки, — он кивнул на пробегавшую мимо официантку, — но страшные и дорого. Если номер в гостинице снимаешь, можем еду туда притащить. В магазине — стволы, патроны, снаряга, но выбор никакой. Есть кузнец, он холодняк делает, клювы, например, ножей большой выбор.
— В номерах не воруют?
— Нет, с этим строго. Старшой сразу голову оторвёт, он может.
— Что ещё?
Парень задумался.
— Ты ведь новичок? У нас знахарь есть. Хороший, проездом. Он где-то в большом стабе жил, потом то ли выгнали, то ли сам ушёл. Дело знает, только немного крыша у него течёт. Говорят, у знахарей старых всегда так, знания мозг повреждают. Пьёт страшно, сегодня уже, наверное, никакой, а вот завтра с утра попробуй.
— А вообще, информацию для новичков где найти.
Парень нырнул под стойку, потом протянул мне какую-то брошюру, явно напечатанную не в типографии. На обложке была надпись: "Новичкам об Улье". Будем почитать.
— У тебя имя есть, неужели крёстный ничего не рассказал?
— Рассказал, но мало, его монстры съели.
— Понятно.
Отдав за номер и еду два спорана, я отправился в магазин. Там меня встретил здоровяк, одетый в камуфляж, он не ответил на приветствие, только махнул рукой в сторону полок. Выбор был, и правда, невелик, пара калашей вроде моего, только гораздо старше. Несколько охотничьих ружей, помпа "Бекас" и, на что сразу упал мой взгляд, относительно неплохая с виду мосинка, да ещё с оптикой. Не подав виду, что присмотрел что-то, я обратился к продавцу:
— Мне бы дальнобой какой?
— Вон трёхлинейка тебя ждёт, ствол хороший, после войны сделана.
— А оптика?
— Оптика охотничья, из магазина, восьмикратная, наши мастера ставили. Отдам недорого, потому как патронов почти нет и взять их негде.