Назавтра Ж. является на встречу вместе с женой, довольно привлекательной антилькой его лет. Из своего рома он готовит великолепный пунш. Сидящие в баре алжирцы реагируют на присутствие Ж. и его жены со странной смесью энтузиазма и почтительности. В заведении воцаряется необычное оживление: гром гитар, крики, танцы. Вдруг Ж. мигом восстанавливает тишину, провозглашая тост за «наших братьев, погибающих на поле битвы» (хотя в это время нигде, за исключением Индокитая, не велось сколько-нибудь заметных военных действий). Беседа принимает тот же бредовый оборот, что и накануне, но на этот раз в ней участвует и жена Ж. Заметив на ней кольцо, накануне красовавшееся на пальце ее мужа, Г. Л. шепчет Ж. И.: «Вуду перешло в другие руки», напоминая о вчерашних репликах Ж., не лишенных сходства с речами зомби или знаками, по которым узнают друг друга члены тайных сект. Жена Ж., услышав эту фразу, заговорщически улыбается.
Поговорив о встречах и об особых местах, располагающих к знакомствам, Ж. заявляет собеседникам, что, возможно, они больше не увидятся, поскольку «ему до них как до неба». Его убеждают в обратном. Прощаясь, Ж. И. предлагает снабдить жену Ж., коль скоро она едет в Ниццу, адресом симпатичного бара в этом городе. Ж. холодно отвечает, что, к сожалению, идея запоздала, поскольку жена уехала еще утром. И напоследок замечает, что теперь он убежден: они непременно встретятся, «пусть даже в другом мире», и добавляет: «Вы меня понимаете?», давая понять, что предыдущая фраза не исчерпывалась банальным мистицизмом.
Вечером 31 декабря в том же баре на улице Ксавье Прива леттристы обнаруживают десяток алжирцев с улицы Пигаль и запуганных этой «бандой», невзирая на собственный крутой нрав, завсегдатаев и К. История оказывается довольно-таки темной: она касается некоей аферы с фальшивыми деньгами, возможно, связанной с арестом приятеля К., схваченного в этом же баре несколько недель назад за торговлю наркотиками. Поскольку визитеры, очевидно, не хотят вмешивать европейцев в свои дела, надеясь, что обычная разборка между северо-африканцами не привлечет внимание полиции, и поскольку К. просит леттристов не уходить из бара, Г. Д. и Ж. И. проводят всю ночь, выпивая у стойки (за нее алжирцы поставили девушку, которую привели с собой) и во весь голос обсуждая темы, только усугубляющие беспокойство притихшей публики. Так, около полуночи они заговаривают о том, кто должен умереть в этом или будущем году, и вспоминают слова приговоренного к смерти, которого должны казнить 1 января: «Вот отличное начало года»; шутки подобного рода явно наводят ужас на засевших в баре чужаков. Ж. И. с успехом продолжает в том же духе до утра, хотя Г. Д. давно уже мертвецки пьян. Аналогичным образом проходит и день 1 января 1954 года. Ни прозрачные намеки, ни закамуфлированные угрозы не убеждают леттристов убраться, пока не дошло до потасовки, причем, заполучив правдами и неправдами доступ к телефону, им не удается дозвониться ни до кого из друзей. Наконец ближе к вечеру друзья К. и чужаки приходят к компромиссу и расстаются, кроя друг друга последними словами (в дальнейшем К. из явной боязни так и не объяснил, что между ними произошло, а леттристы постеснялись его расспросить).
На следующий день ближе к вечеру Г. Д. и Ж. И., внезапно заметив, что находятся вблизи улицы Вьей дю Тампль, решают зайти в местный бар, где шесть недель тому назад с Ж. И. произошло нечто странное. Когда он заглянул туда во время дрейфа вместе с П. С.[16], бармен, явно оживившись при его виде, вопросил: «Вы, конечно же, пришли выпить?», а, получив положительный ответ, продолжил: «Все спиртное кончилось. Приходите завтра». Ж. И. машинально буркнул: «Хорошо» – и вышел на улицу. П. С., изумленный этим абсурдным диалогом, последовал за ним.
На сей раз, когда Ж. И. и Г. Д. появляются в баре, их встречают взгляды десятка мужчин в шляпах, сидящих за двумя или тремя столиками, внезапно прервав разговор на идише. Леттристы выпивают у стойки, повернувшись спиной ко входу. Вдруг какой-то мужчина, тоже в шляпе, вбегает в помещение, и официантка, которой они до этого в глаза не видели, кивает им: мол, обращайтесь к нему. Мужчина приносит стул, ставит его в метре от приятелей, садится и заводит длинную речь на идише, явно обращаясь к ним. То он словно пытается их в чем-то убедить, то угрожает, хотя и без агрессивных нот в голосе, но, главное, не выказывает и тени сомнения в том, что его понимают. Леттристы держатся невозмутимо и с крайним пренебрежением поглядывают на публику, которая в какой-то тревоге ждет их ответа. В конце концов они уходят из бара и на улице обмениваются впечатлениями, соглашаясь в том, что никогда прежде им не доводилось бывать в такой ледяной атмосфере и что вчерашние бандиты – сущие агнцы по сравнению с этими типами. Еще немного побродив, они оказываются на мосту Нотр-Дам и вдруг замечают, что за ними, как в гангстерских фильмах, увязались два субъекта из бара. Чтобы сбить их со следа по правилам жанра, друзья небрежной походкой переходят мост, а затем быстро сбегают по ступеням направо, на набережную острова Сите и бросаются наутек. Пробежав под Новым мостом, они попадают на площадь Вер-Галан, а оттуда поднимаются к площади Нового моста по лесенке, спрятавшейся за статуей Генриха IV. Тем временем к статуе подбегают двое других типов в шляпах – не иначе как чтобы следить за подъемом набережной Орфевр, единственным отходным путем, если не знать о существовании лестницы. Увидев леттристов, они встают как вкопанные. Ж. И. и Г. Д. движутся по направлению к ним и проходят мимо – к величайшему удивлению, те ровным счетом ничего не предпринимают. Приятели направляются по Новому мосту на правый берег. Вскоре они замечают, что за ними опять идут, причем к погоне присоединилась машина, стоявшая на Новом мосту, – двое в шляпах, похоже, обменялись знаками с водителем. Ж. И. и Г. Д. успевают пересечь набережную Лувра, прежде чем машины тронутся: движение здесь очень плотное. Пользуясь этим преимуществом, они быстро пересекают первый этаж универмага «Самаритен», выходят на улицу Риволи, ныряют в метро на станции «Лувр», а следом, на «Шатле», делают пересадку. Некоторые пассажиры в шляпах выглядят подозрительными. Ж. И. кажется, что сидящий рядом антилец подает ему тайные знаки: он решает, что это посланник Ж., призванный защитить их от внезапного натиска враждебных сил. Выйдя на станции «Монж», леттристы поднимаются по пустынному континенту Контрэскарп на холм Святой Женевьевы. В атмосфере нарастающей тревоги сгущаются сумерки.
Во вторник 6 марта 1956 года Г.-Э. Дебор и Жиль Ж. Вольман встречаются в 10 часов утра на улице Жарден-Поль[17] и направляются на север с намерением исследовать возможности пересечения Парижа по этой линии. Вопреки плану, их быстро сносит на восток, и они попадают в XI округ, застроенный убогими стандартизированными домами с магазинами и кафе в нижнем этаже, – типичный образчик отталкивающего мелкобуржуазного пейзажа. Единственной приятной встречей для дрейфующих становится расположенный в доме 160 по улице Оберкампфа магазин «Колбасные изделия – продукты А. Бретона». Достигнув ХХ округа, Дебор и Вольман углубляются в закоулки между улицами Менильмонтан и Куронн, окруженные пустырями и обшарпанными приземистыми строениями. Лестница в северной части улицы Куронн выводит их в сплетение похожих, но несколько обезображенных досадной обывательщиной улочек. Затем дрейф отклоняется к северо-востоку. Приятели преодолевают пригорок между авеню Симона Боливара и Матюрена Моро, исчерченный пустынными улицами (Реми де Гурмона, Эдгара По и др.) с удручающе монотонными фасадами домов, после чего оказываются в конце канала Мартен, где неожиданно встречают великолепную ротонду Клода-Никола Леду, пребывающую в невероятном запустении, почти разрушенную и странным образом приобретающую в очаровании от соседства с надземной веткой метро. Друзьям вспоминается замечательное предвидение Тухачевского, процитированное некогда в журнале «Сюрреалистическая революция»: маршал считал, что Версаль станет еще красивее, когда между дворцом и прудами построят завод[18].
Изучая территорию, леттристы приходят к выводу о наличии здесь психогеографического поворотного круга, который можно определить как зону «Жорес – Сталинград» с ротондой Леду в центре и как минимум с четырьмя расходящимися от нее важными психогеографическими ветками (канал Мартен, бульвар де ла Шапель, улица Обервилье, канал Урк). В связи с понятием поворотного круга Вольман вспоминает окрещенный им в 1952 году «центром мира» перекресток в Каннах. Бесспорно, уместно и сравнение этой зоны с обладающими чисто психогеографической притягательностью иллюстрациями из книг для младших школьников, где с дидактическими целями рисуют сразу гавань, гору, перешеек, лес, реку, плотину, мыс, мост, корабль и архипелаг. Этот прием не лишен сходства с изображениями портов на картинах Клода Лоррена.
Дебор и Вольман продолжают двигаться на север по прекрасной и трагичной улице Обервилье. По пути они перекусывают. Дойдя по бульвару Макдональда до канала Дени, они следуют все так же на север по правому берегу канала, делая более или менее продолжительные стоянки в моряцких барах. Сразу за мостом Ланди они проходят через известный им шлюз и в 18:30 прибывают в испанский бар, который завсегдатаи-рабочие называют между собой «Таверной бунтовщиков». Он расположен у западной границы пригорода Обервилье, напротив местности под названием Ла-Плен, входящей в коммуну Дени. Вновь пройдя шлюз, друзья некоторое время бродят по Обервилье – ночью они бывали здесь десятки раз, но днем никогда. Смеркается, и они решают окончить дрейф, признанный малоинтересным.
Итоги экспедиции сводятся к тому, что дрейфовать из выбранной точки лучше всего в направлении северо-северо-запада, что систематические дрейфы подобного рода нужно проводить почаще, так как Париж в таком разрезе остается плохо изученным, а также что свойственное дрейфу противоречие между случайностью и сознательным выбором вновь заявляет о себе после каждой стадии равновесия и этот процесс продолжается бесконечно. Дебор предлагает посвятить следующие дрейфы поиску прямого пути от центра «Жорес – Сталинград» (или «Леду») к Сене и изучению его западных ответвлений. Вольман предлагает дрейфовать от «Таверны бунтовщиков» вдоль канала к северу – до Дени и далее.