1. Постановка вопроса. Мы видели, что основными условиями возникновения установки у человека следует считать актуальность какой-нибудь из его потребностей и наличие ситуации ее удовлетворения. Поскольку в этих условиях нет ничего такого, что было бы специфической, исключительно человеку свойственной особенностью, естественно возникает вопрос о возможности активирования установки и у животных. У нас нет оснований полагать, что на базе потребности и ситуации установка соответствующей активности может возникнуть лишь у человека. Наоборот, поскольку у человека сознательная жизнь играет выдающуюся роль, а ее-то у животных не видно, мы можем полагать, что, быть может, именно поэтому в последнем случае установка получает особенно большое значение.
Для того чтобы убедиться в факте актуального наличия установки у животного, целесообразнее всего было бы обратиться к помощи эксперимента. У нас имеется достаточно богатый опыт в деле экспериментального изучения установки у человека. Мы, конечно, воспользуемся этим обстоятельством и постараемся построить методику изучения животного возможно ближе к нашей обычной, уже испытанной методике исследования установки у человека. Правда, в этих опытах предполагается наличие языка у испытуемого, но участие его в этом случае существенного значения не имеет, и оно легко может быть исключено без вреда для результатов опытов. Зато мы получаем в этих экспериментах материал, на основе которого можно без колебаний решить вопрос не только о наличии установки у животного, но и сравнить ее с тем, что мы имеем у человека.
На сегодняшний день мы имеем возможность проследить вопрос об установке у птиц (в частности, у домашних кур), у белых крыс и, наконец, у обезьяны. Методика в основном во всех случаях одинакова, но так как она все же несколько меняется в зависимости от того, над кем и в каких условиях производятся опыты, нам всеже придется изложить материал не только о результатах, полученных нами в каждом отдельном случае, но и о самой постановке опытов,
Опыты по методу фиксированной установки впервые были поставлены Н. Ю. Войтонисом[30] над низшей обезьяной.
Они дали положительный результат. Однако на них здесь мы не задерживаемся, поскольку они были проведены не в нашей лаборатории и результаты их использованы автором в рамках более широкой постановки вопроса.
Мы остановимся здесь более подробно на работах, которые были проведены непосредственно в нашем институте и под нашим наблюдением и руководством.
2. Опыты с курами[31]. Раньше всех был поставлен вопрос о домашней курице: можно ли говорить об установке у кур, и если да, то фиксируется ли она и как протекает?
Для того чтобы ответить на эти вопросы, курице давали корм — пшеничные зерна, рассыпанные на поверхности доски, разделенной на две половины — более темную и более светлую. При этом зерна на светлой половине прочно были приклеены к поверхности и их нельзя было клевать; с более темной же половины, наоборот, ничто не мешало ей клевать. Курице предлагали доску, с тем чтобы она успела клюнуть два-три раза, а затем доску удаляли так, чтобы корм стал ей невидим. Это повторялось несколько раз (установочные опыты). После этого переходили к критическому опыту: курица получала ту же доску, но на этот раз обе ее половины были одинаковы по тону и корм был разбросан свободно по поверхности. В зависимости от установки, фиксированной в установочных опытах, курица клевала либо с правой, либо с левой половины.
3. Установка у кур. Результаты опытов показывают, что факт установки у курицы не подлежит никакому сомнению и что в результате повторных установочных опытов установка эта фиксируется в большей или меньшей степени. Нужно, однако, отметить, что в этом случае мы имеем дело с некоторыми особенностями фиксации установки, характерными для условий наших опытов. А именно: из опытов с людьми мы знаем, что фиксация установки у этих последних не представляет никаких затруднений; двух-трех экспозиций, как правило, бывает достаточно, чтобы переступить нижний порог фиксации. В случаях же с курами минимальное число установочных экспозиций значительно выше — оно доходит чуть ли не до 20.
Само собой разумеется, в данном случае мы имеем дело с определенно своеобразным явлением. Мы думаем, что трудность фиксации установки здесь в значительной степенн зависит прежде всего от затрудненности ее дифференциации. Курица, получая установочные экспозиции, должна дифференцировать возникшую у нее установку, чтобы в конце концов быть в состоянии фиксировать ее. Это дает нам возможность заключить, что факт фиксации установки у кур не подлежит сомнению, но эта фиксация здесь запаздывает в значительной степени. Нужно полагать, что причиной этого является то, что установка у кур малодифференцированна и поэтому необходимо более или менее значительное число экспозиций, чтобы дифференциация ее стала окончательно совершившимся фактом.
Дальнейший обзор этих опытов вскрывает нам еще одну особенность установки. Мы знаем, что в количественных опытах с людьми число контрастных иллюзий преобладает сильно, а ассимилятивная выступает сравнительно редко. В опытах же с курами этого как будто не бывает. Здесь часто число ассимилятивных иллюзий значительно высоко и условия их возникновения видны яснее,, чем в опытах с людьми. Так, у курицы I число этих иллюзий доходит до 85% всех случаев — цифра значительно высокая для таких же опытов с людьми. Но здесь — у людей — мы ясно видим, что иллюзии возникают лишь в определенных случаях, а именно когда установочные объекты не сильно отличаются друг от друга или же в крайнем случае когда установка еще не успела фиксироваться в достаточной степени. Это положение, которое впервые было найдено нами в результате наблюдения активности фиксированной установки у человека, в опытах с курами выступает значительно чаще, чем в опытах с людьми.
Что касается иллюзий контраста, то они, как правило, появляются у кур тем чаще, чем прочнее фиксируется у них установка. Тем самым лишний раз подтверждается, что в этих опытах мы имеем дело именно с установкой, т. е. явлением, с которым мы впервые встретились у человека.
Таким образом, мы видим, что в наличии в соответствующих условиях установки у кур и возможности ее фиксации сомневаться не приходится. Конечно, возможность эта заметно ограничена, и она протекает значительно медленнее, чем у человека, но нужно полагать, что это обстоятельство создает здесь специфические условия для проявления ассимилятивных иллюзий, число которых в этих опытах встречается значительно чаще, чем в опытах с людьми.
Но это же обстоятельство содействует далее и более частому проявлению контрастных иллюзий. Следуя за стадией ассимиляции, они становятся постепенно прочнее, пока совершенно не оттеснят ее в сторону.
В описанных опытах резко выступает на сцену еще одна особенность процесса фиксации установки - значительно резче, чем это бывает в опытах с людьми. Я имею в виду следующее. В процессе опытов курица III начала обнаруживать одну характерную особенность: через 10 дней ежедневных опытов она резко изменила поведение — вовсе прекратила реагировать на условия опытов. Как только подавали экспериментальную доску с кормом, она отворачивалась от нее и продолжала стоять неподвижно, пока экспериментатор совершенно не отходил от нее. Курица голодала таким образом 2,5 дня; ей нарочно ничего не давали есть вне опытов. Тем не менее она продолжала держать себя так же, вовсе отворачиваясь в экспериментальных условиях от корма. На третий день, в период установочных экспозиций, она осторожно начала подходить к экспериментальной доске и клевать с положительной половины, т. е. с той, откуда можно было клевать. Но когда через 29 установочных экспозиций ей была предложена «критическая» доска, она, увидев ее, как бы окаменела сразу, подняла голову вверх и в течение ряда секунд стояла неподвижно... потом сорвалась с места и с кудахтаньем бросилась в сторону.
Мы видим, что опыты с этой курицей проходят естественно лишь в пределах ограниченного числа экспозиций. Когда же это число растет чрезмерно, то с ней происходит нечто неожиданное: она теряет способность реагировать или, скорее, вовсе отказывается реагировать, и даже трехдневный голод не в силах вывести ее из этого бездействия. Нужно полагать, в данном случае мы имеем дело со специфическим состоянием» на базе которого развиваются факты, включающие в себя феномен типа «пресыщения», так подробно изученного К. Левином[32].
Как видно из приведенного примера, существует какая-то норма, превышение которой приводит к полному «срыву» деятельности животного. Быть может, эта норма совпадаете оптимумом числа экспозиций, свойственным данному животному.
Во всяком случае, следует отметить, что вопрос об оптимуме находит здесь свое выражение в достаточно резких формах, чего на более высоких ступенях развития обычно не бывает. Однако это вовсе не означает, что мы не должны его иметь в виду и здесь.
Те же самые опыты дают нам материал для разрешения вопроса о прочности, как и о стабильности фиксированной установки у кур. Относительно прочности выясняется, что фиксированная установка курицы сохраняет силу лишь в течение двух-трех критических экспозиций. Что же касается стабильности этой установки, то оказывается, что она сохраняется в константном виде лишь в течение 24 часов. Это, однако, не значит, что она далее этого срока не может удержаться; она сохраняется около трех суток, но не в константном, а в вариабельном виде, т. е. продолжает оставаться актуальной, но формы ее проявления меняются — она становится лабильной. И этот процесс ее регрессивного развития заканчивается всего за трое суток.
Таким образом, мы находим, что факт активности установки у кур, ее дифференциации и фиксации не подлежит сомнению. Однако не менее несомненно и то, что эти процессы значительно более примитивны, чем у человека; установка у курицы, по-видимому, уже с самого начала имеет малодифференцированный характер, и для того, чтобы добиться некоторой дифференциации, а затем и фиксации ее в этом виде, требуется сравнительно большое число установочных экспозиций. Тем не менее фиксация эта носит малоустойчивый характер, и она быстро, через два-три критических опыта, сходит на нет. Если ее не поддерживать постоянно, она может сохраниться лишь в течение суток в константном виде и двое-трое суток в вариабельном.
Установка у белых крыс
1. Постановка опытов. Небольшая клетка имеет с одной стороны вход, а с другой — два выхода, которые закрываются серыми картонами: один — более светлым, а другой — значительно более темным. Крыса впускается в клетку, и при выходе из клетки через темный выход она получает корм. Если же она проходит через светлый выход, она ничего не получает. Спустя достаточное количество опытов оба выхода завешиваются картонами одинакового тона. Мы знаем, что через определенное число установочных экспозиций картоны начинают ей казаться неодинаковыми: один ей кажется светлее, а другой — темнее. Если допустить, что у крысы выработалась установка проходить через темный выход, то она в критическом опыте попытается пройти через один определенный выход — тот, который ей будет казаться более темным.
В другой серии опытов картоны серого цвета заменяются картонами с начерченными на них кругами с неодинаковой, значительно отличающейся друг от друга площадью. В ряде установочных опытов первой серии крыса приучается проходить именно через выход с большим кругом; как только она впускается в клетку, она бежит через этот выход из клетки и там получает приманку (корм).
В критических же опытах крыса получает возможность выйти из клетки из обоих выходов, как с большим, так и с меньшим кругом.
2. Результаты опытов. Коснемся здесь некоторых из результатов этих опытов. Прежде всего нас интересует вопрос об установке у белой крысы: есть ли и фиксируется ли она у нее? В опытах нашей сотрудницы Н. Чрелашвили, которая впервые и занялась этим вопросом, получились довольно интересные данные.
Таблица 13.
Прежде всего выяснилось, что и здесь, как и в опытах с курами, установка фиксируется сравнительно поздно, только после 30, 50 и 65-й экспозиций начинают появляться единичные случаи иллюзий.
Затем, как это видно из табл. 13, в пределах до 137 установочных опытов преобладают ассимилятивные иллюзии. Это значит, что ассимиляция выступает здесь по преимуществу в начальный период опытов, когда установка еще не успела зафиксироваться решительно. Поэтому совершенно естественно, что после большого числа экспозиций установочных объектов (137-190) начинают выступать уже иллюзии по контрасту (89%). Ассимиляции, правда, и здесь остаются в силе, но это бывает очень редко и то лишь в виде исключения (10%).
В этих опытах обращает на себя внимание то же явление, что и в опытах с курами. А именно: когда число экспозиций заметно увеличивается, примерно через 6-9 критических экспозиций, темп работы крыс снижается, они начинают колебаться при выборе, реагируют явно медленнее и наконец вовсе теряют целенаправленность своих реакций. У кур в аналогичных условиях мы отметили случай «срыва», полного отказа от участия в опытах. Здесь этого, правда, нет; однако нельзя не заметить, что, в сущности, и в этом случае мы имеем дело с явлением той же категории, что и с курами. Что и в данном случае речь идет действительно о факте «пресыщения», доказывается результатами несколько модифицированных установочных опытов. Когда крыса получает не неизменно одно и то же, а ряд постоянно меняющихся раздражений и соотношение установочных объектов не остается постоянным, то оказывается, что она сохраняет способность реагировать долго и устойчиво; контрастная иллюзия остается в силе на протяжении 20-25 критических экспозиций и притом она все время удерживает характер быстрых и решительных реакций.
Представляет интерес, что здесь, в опытах с постоянными и меняющимися установочными экспозициями, мы получаем не совсем одинаковые результаты. Когда крыса подвернется действию неизменно одних и тех же установочных экспозиций, то возникающая при этом установка не оказывается особенно устойчивой, она остается в силе лишь в течение 6-9 критических опытов, после чего выступают заметные признаки колебаний и понижения темпа, как и целенаправленности активности крысы.
Иную картину имеем мы в случаях применения меняющихся установочных экспозиций. Так, когда крыса получает в качестве установочных, вместо одних и тех же, ряд меняющихся в объеме объектов, оказывается, что возникающая в этих условиях иллюзия удерживается на протяжении достаточно длинного ряда экспозиций: контрастная иллюзия продолжает появляться даже на 20-25 критических экспозиций.
Нужно отметить и другую особенность установки, возникающей в условиях воздействия меняющихся установочных экспозиций; они обладают способностью транспонироваться на ряд аналогичных соотношений. Мы имеем в виду следующее: если выработать фиксированную установку на ряд соотношений степеней освещения, то установка транспонируется и на ряд соотношений, не имевших места в установочных опытах. Однако эти соотношения не должны резко отличаться от установочных, так как в случаях, в которых установочные экспозиции остаются без изменения, т. е. когда установка фиксируется путем повторного воздействия одного и того же установочного раздражителя, транспозиции почти никогда не бывает.
Не лишено интереса, что при применении рядов меняющихся установочных экспозиций обнаруживается следующее: когда применяется ряд в 10 экспозиций, то в этих случаях возникает контрастная иллюзия, которая не меняется до конца (грубо-статическая установка). Когда же Число экспозицийснижается до 4-5, картина получается иная, и, наряду с контрастными, активируются и ассимилятивные иллюзии, причем преобладают последние.
Что касается опытов по вопросу о стабильности установки, они дают следующие результаты: если давать крысе, у которой предварительно была выработана соответствующая фиксированная установка, ряд критических объектов на следующий день после проведения с ней установочных опытов, то оказывается, что фиксированная установка продолжает сохранять свою актуальность, и это повторяется, как правило, в течение еще 1-2 дней. Следовательно, стабильность фиксированной установки у белой крысы измеряется продолжительностью времени в 2-3 суток.
Установка у обезьян
1. Постановка опытов. В зоологическом саду в Тбилиси в настоящее время антропоидов не имеется. Поэтому пришлось ограничиться для опытов по установке лишь низшими обезьянами. Наша сотрудница Н. Г. Адамашвили провела эти опыты над двумя экземплярами капуцинов (над Вовой — 8 л. и Виви — 2,5 г.). Методика в принципе была та же, что и в наших обычных опытах по фиксированной установке. Она заключалась в следующем: в одной серии опытов, которая проводилась только с Вовой, обезьяна получала повторно в качестве установочных по паре экспозиций — одна с меньшим, другая с большим по размерам кормом. После ряда этих экспозиций обезьяна получала в критических опытах два одинаковых по размерам корма.
Кроме этого, была поставлена и вторая серия опытов — сначала с этой же обезьяной, а потом особенно с Виви, которая в опытах первой серии не принимала участия.
Сначала в течение полутора месяцев обезьяна проходила тренировочные опыты, которые были направлены на то, чтобы она привыкла реагировать различно на одинаковые и неодинаковые по размерам приманки; когда она получала неодинаковые но размерам приманки, она брала большую из них, а меньшая сейчас же удалялась от нее, в то время как одинаковые приманки она подбирала себе одну за другой. В результате этих тренировочных опытов из двух неодинаковых приманок обезьяна выбирала себе только большую, а меньшую не трогала. В случае же равных приманок она быстро, одним импульсом, отбирала их себе и пожирала одну за другой.
После этого начинались установочные опыты. Экспозиции продолжались достаточно времени для того, чтобы обезьяне можно было успеть подобрать обе приманки, если бы они показались ей равными по размерам.
2. К вопросу о наличии фиксированной установки у обезьяны. Несмотря на то что из предшествующих опытов ясно видно, что установка представляет собой бесспорный факт, который в принципе у животного так же доступен экспериментальному исследованию, как и у человека, все же прежде всего нужно поставить вопрос, имеем ли мы дело в результате опытов с обезьяной действительно с фактом установки или, быть может, речь идет здесь о явлениях, ничего общего с установкой не имеющих.
Прежде всего посмотрим, что мы имеем в этих опытах. Факты таковы: когда обезьяна получает два поля с кормом (в наших установочных опытах), она приучается подбирать больший по объему корм. В критических опытах, в которых ей предлагается на обоих полях корм одинакового объема, обезьяна в большинстве случаев подбирает корм с той стороны, на какой в установочных опытах помещался корм меньшего объема. По всем признакам мы имеем здесь дело с иллюзией объема, которая, по-видимому, и определяет поведение обезьяны. Мы знаем, что в основе этой иллюзии лежит фиксированная в предшествующих опытах установка. Следовательно, можно думать, что в этом случае мы имеем дело с нашей обычной иллюзией фиксированной установки.
В правильности этого положения можно не сомневаться, если иметь в виду, что аналогичные явления, как правило, имеют место и в опытах с людьми при исследовании их фиксированных установок. Еще менее можно в этом сомневаться, если вспомнить, что то же явление имеет место и у ряда животных — у кур и у крыс. Несмотря на это, все же было бы нелишне проследить все наиболее вероятные возможности иного разрешения задачи, стоящей здесь перед обезьяной.
Прежде всего нужно спросить себя, не представляют ли реакции животного в критических опытах результатов укрепления, фиксирования и механизации актов поведения, осуществляемых им в течение установочных опытов. Это предположение, естественно, может касаться лишь ассимилятивных иллюзий, возникающих у обезьян в этих условиях опытов. Что же касается иллюзий контраста, то, поскольку они имеют направление, противоположное установочным реакциям животного, это предположение, конечно, не может их касаться: здесь ведь возникают иллюзии, как раз противоположные тем, которые укреплялись, фиксировались и механизировались.
Но если этого не может быть по отношению к контрастным иллюзиям, то, нет сомнения, нельзя допустить эту возможность и в отношении ассимилятивных иллюзий: мы ведь знаем, что обе эти иллюзии представляют собой по существу явления одной и той же категории. Тем не менее попытаемся допустить, что ассимилятивные иллюзии представляют собой все же самостоятельное явление, ничего общего в этом случае не имеющее с иллюзиями контраста. Нельзя ли подумать, что они здесь должны быть понимаемы как результат фиксирования и механизации установочных экспозиций? Такое понимание этих реакций, быть может, было бы совершенно естественно и оно оправдывалось бы целиком, если бы в случае ассимилятивных иллюзий мы имели дело действительно с бесспорным, не вызывающим возражений повторением точно тех же реакций, что мы имели в установочных опытах.
Но так ли это? Анализ ассимилятивных реакций, возникающих в этих случаях, показывает, что речь идет здесь о реакциях троякого рода. Во-первых, мы имеем в данном случае дело с ассимилятивными реакциями, возникающими без всякого колебания, непосредственно за критическими экспозициями. Относительно их мы не имеем прямых оснований утверждать, что они являются результатом именно установочных экспозиций, а не простого фиксирования и механизации этих реакций. Поэтому все эти случаи мы можем оставить без внимания. Зато у нас есть два других случая, в которых не может быть сомнения, что мы имеем дело действительно с новой, адекватной, но не механизированной реакцией, повторяющейся лишь в силу ее фиксированности. Реакция характеризуется тем, что в одном случае ей предшествует совершенно явный период колебания, а в другом — такой же период колебания обнаруживается непосредственно за совершением акта реакции. Достаточно бросить взгляд на структуру этих реакций, чтобы убедиться, что они не имеют случайного характера, что, наоборот, в обоих этих случаях мы имеем дело определенно с реакциями выбора. Объяснить иначе факт наличия колебаний перед и после реакций было бы совершенно невозможно.
Итак, мы видим, что предположение о возможности объяснения реакций животного фактами фиксации механизированных актов поведения не находит достаточного основания.
Другое объяснение может быть таковым: поведение обезьяны определяется тем, что она в установочных опытах привыкает реагировать на раздражение «слева». Ее реакции представляют собой поэтому просто реакции привычки на определенную ориентацию в пространстве. Но нам достаточно вспомнить тот же факт своеобразной структуры реакций животного, чтобы убедиться, что это предположение не имеет достаточно оснований. Я имею в виду наблюдения, в которых реакции животного сопровождаются, как мы видели выше, явными фактами колебаний. Если бы реакции эти представляли собой простую последовательность привычных движений, то факты колебаний, конечно, не имели бы в них места. Это положение следует считать совершенно бесспорным, если вспомнить, что в этих опытах мы имеем дело не только с ассимилятивными, но еще чаще с контрастными иллюзиями, которые имеют локализацию, конечно, всегда в противоположном привычному направлении.
Можно было бы подумать, что направление действий обезьяны определяется всегда конечностью, которая приводится в активность в каждый данный момент: если это правая конечность, то она будет направлена на корм вправо, если же левая, то обезьяна будет стараться схватить корм с левой стороны. Это предположение находит оправдание в ряде случаев, можно сказать, почти во всех начальных стадиях опытов. Но стоит пройти некоторому времени и фиксироваться установке в достаточной степени, чтобы от этого не осталось и следа: обезьяна в этих случаях дает, как правило, реакции, вполне соответствующие смыслу фиксированной установки.
Наконец, как указывает наш автор, известны случаи, в которых у животного вырабатывается под влиянием упражнения какой-нибудь определенный ритм поведения, и оно следует этому ритму. Можно было бы подумать, что, быть может, именно с этого рода ритмом мы имеем дело и в наших опытах. Однако достаточно поставить этот вопрос, чтобы решить его определенно отрицательно. Ведь бесспорно, что в наших опытах не имеется никаких условий для выработки какого-нибудь определенного ритма действий со стороны обезьяны; наши критические опыты не имеют ничего, что дало бы нам повод говорить об их ритмической последовательности.
Одним словом, у нас нет никаких оснований полагать, что реакции животного — контрастные или ассимилятивные — представляют собой акты случайного характера, не имеющие отношения к предшествующим им экспозициям как экспозициям установочным. Мы должны сказать, что в рассмотренных актах обезьяны мы имели дело с обычными нашими установочными иллюзиями, возникающими здесь так же, как и у других нами обследованных животных. Словом, мы можем и в этом случае говорить об иллюзиях установки.
Когда обезьяна получает в ряде установочных опытов корм, скажем, с правой стороны, и в критических опытах, в которых ей предлагается два одинаковых поля, она набрасывается на приманку с левой стороны, то это значит, что корм слева ей кажется большим по размеру, чем корм справа (контрастная иллюзия), и потому она спешат завладеть нм. В других опытах, в определенных условиях, ей может показаться более привлекательным (большим по размерам) корм с левой стороны, и это может лечь в основу противоположной — ассимилятивной иллюзии.
Это наблюдение не оставляет сомнения, что в определенных условиях у обезьяны возникают те же иллюзии установки, что и у других нами обследованных животных, а также у человека.
3. Фиксированная установка у обезьяны. Сейчас перед нами возникает задача ближе познакомиться с этими реакциями обезьяны.
Прежде всего необходимо подчеркнуть, что, так же как и в других случаях (у человека или у животного), мы встречаемся у обезьяны с обоими видами установочных реакций, как с ассимилятивными, так и с контрастными. Причем оказывается, что закономерность выступления этих иллюзий и здесь такая же, как и в других случаях, а именно: ассимилятивные иллюзии выступают чаще в случаях незначительной разницы между установочными возбудителями, как и незначительного числа установочных опытов.
Эта закономерность, известная нам из опытов с людьми, находит свое подтверждение в достаточной степени и на животных, в частности особенно явно на обезьянах.
Так, мы видим (табл. 14), что при различии приманок в количественном отношении в размере от 0,5 мм до 1 мм у обезьяны появляется почти исключительно ассимилятивная иллюзия (от 75 до 90,3%). Но при увеличении разницы дело меняется — начинает расти число случаев иллюзий контраста, и при различии установочных возбудителей в 3-6 мм число контрастных иллюзий уравнивается с числом ассимилятивных. Затем, как это известно и из других данных, оно начинает решительно превалировать над числом ассимилятивных иллюзий и наконец вовсе исключает возможность проявления этих последних.
Таблица 14.
Та же картина развертывается перед нами и при вариации числа установочных экспозиций. Здесь мы находим (табл. 15), что максимальное число ассимилятивных иллюзий падает на 1-3 установочные экспозиции, тогда как при увеличении этого числа в общем значительио растет и число контрастных иллюзий, в то время как ассимиляции становятся реже.
Таблица 15.
Таким образом, мы находим, что закономерность выступления ассимилятивных и контрастных иллюзий, в основном у обезьяны, остается такой же, что и у людей: мы находим, что при незначительном числе установочных экспозиций (оптимальным следует, по-видимому, считать две), как и при незначительной разнице этих последних, у обезьяны появляется ассимилятивная иллюзия, в то время как при увеличении числа установочных экспозиций, как и количественной разницы между ними, начинают выступать иллюзии контраста, которые чем дальше, тем чаще перекрывают случаи ассимиляции.
Если мы обратимся к другим сторонам фиксированной установки обезьяны, нам придется прежде всего остановиться на вопросе о степени ее возбудимости. Из ряда опытов с двумя обезьянами получены результаты, которые не дают возможности окончательно судить о возбудимости их фиксированной установки. Как видно из полученных данных, есть случаи, когда у обезьяны после ряда экспозиций установка фиксируется, но есть и такие случаи, в которых, несмотря на то что число установочных экспозиций то же или даже выше, чем раньше, установка не фиксируется вовсе. Эта странная неустойчивость возбудимости установки у обезьяны находит свое выражение дополнительно и в том, что иногда установка не дает признаков фиксации даже при том числе установочных экспозиций, при котором она только что фиксировалась.
Такая вариабельность возбудимости фиксированной установки является очень характерной особенностью обследованных нами обезьян, и возможно, особенностью не только их одних. Но там, где возбудимость является явным фактом, у нее оказывается показатель высокой чувствительности. В опытах с обезьянами мы находим, что часто достаточно 1-2 экспозиций, чтобы установка зафиксировалась в высокой степени.
Таким образом, мы могли бы сказать, что действительно коэффициент возбудимости установки у обезьяны может быть очень невысоким (1-2 экспозиции), но в общем он оказывается сильно вариабельной величиной, колеблющейся от случая к случаю в значительно широких пределах — от нуля и выше.
Это обстоятельство возбуждает у нас сомнение в возможности наличия высокой степени устойчивости фиксированной установки у наших обезьян. Как мы знаем, эта особенность измеряется данными ряда без перерыва следующих друг за другом контрастных иллюзий. У обезьяны Вовы в двух случаях проявляется ряд вбив двух случаях — ряд в 9 контрастных иллюзий, в то время как в четырех остальных случаях мы являемся свидетелями выступления лишь единичных фактов иллюзий. Приблизительно то же самое находим мы у другой обезьяны (Виви). Это говорит о том, что мы лишены вообще возможности говорить о прочно фиксированной мере устойчивости установки у наших обезьян. Она так же как и возбудимость, не представляет у обезьяны постоянной величины, а меняется от случая к случаю, и нет сомнения, что настоящая основа этих изменений достаточно важна для того, чтобы сделаться предметом специального исследования.
Сейчас нам необходимо выяснить, как протекает процесс замирания фиксированной установки у обезьяны. Здесь мы прибегаем к обычному приему повторного воздействия критических раздражителей до тех пор, пока фиксированная установка, ликвидировавшись, не уступит места адекватной для условий этих опытов установке.
Что же получаем мы в итоге этих экспериментов?
Не вдаваясь в подробности полученных результатов, мы бы хотели указать, что обезьяны в условиях наших опытов очень редко достигают полной ликвидации фиксированной у них установки. И видно по всему, что признак вариабельности, который констатируется у них и в других случаях, например при исследовании возбудимости, является наиболее характерной их особенностью. Из полученных данных становится очевидным, что если в какой-нибудь данный момент двух-трех критических экспозиций оказывается достаточно для того, чтобы соответствующая фиксированная установка ликвидировалась, то в другой момент для этой же цели не оказывается достаточным и гораздо большего числа экспозиций или же обнаруживается, что на этот раз та же фиксированная установка вообще не поддается ликвидации.
Таким образом, мы должны сказать, что у наших обезьян и признак динамичности фиксированной установки отличается высокой степенью вариабельности.
Что касается вопроса о пластичности установки обезьяны, то он представляется в высокой степени проблематичным. Дело в том, что у одной из наших обезьян мы вовсе Не встречаемся со случаями замирания фиксированной установки: она ни разу не дает реакции одинаковости критических раздражителей. Если бы мы сумели гарантировать соответствующие условия и обезьяна перешла бы к этой последней фазе опытов, мы получили бы приблизительно одинаковую картину у обеих обезьян и могли бы сказать, что фиксированная установка их не в такой степени лишена пластичности, как это могло бы показаться с первого взгляда. Тем не менее и в этих условиях нельзя сказать, что мы здесь имеем дело действительно с пластичной фиксированной установкой, потому что в последнем случае мы имели бы дело с последовательным прохождением всех ступеней, или фаз процесса затухания, фиксированной установки.
Словом, мы находим, что фиксированная установка обезьян отличается малой пластичностью, вариабельностью и динамичностью.
Наконец, специальные опыты по вопросу о стабильности фиксированной установки у обезьяны показали следующее. Если фиксировать установку у обезьян, то она сохраняет свою активность в течение достаточно продолжительного времени; есть случаи, когда она оказывается вполне актуальной и спустя неделю после первого дня своей фиксации. Однако оказывается, что признак вариабельности, свойственный установке обезьян в других случаях, и здесь продолжает характеризовать ее; нередки случаи, когда обезьяна теряет способность действовать в направлении, но-видимому, прочно фиксированной установки, в то время как в другой раз, наоборот, она поражает нас живучестью этой же своей способности.
Общая характеристика установки у животных
Если пересмотреть в общем полученные нами результаты об установке животных, то мы должны обратить внимание особенно на следующее.
1. Не подлежит никакому сомнению, что установка не представляет собой специфически человеческой особенности. Опыты показывают, что, наоборот, она оказывается свойством, характерным для всех нами обследованных представителей животного мира. Более того, мы могли бы сказать, что способность реагировать на окружающее в форме той или иной установки представляет собой наиболее характерную особенность всякого живого организма, на какой бы ступени развития он ни стоял. Она представляет собой самую примитивную, но и самую существенную форму реакции живого организма на воздействие окружающей среды.
2. Анализ установки обследованных нами животных показывает с достаточной ясностью, что установка ранних ступеней развития носит более или менее диффузный характер и, прежде чем фиксироваться, она должна пройти ряд фаз своей дифференциации. В частности, у обследованных нами животных — у кур и крыс, так же как и у обезьян, — она выступает в этой малодифференцированной форме чаще, чем у человека.
3. Эта сравнительно малая дифференцированность установки находит свое отражение и в том, что установка обследованных нами животных малопостоянна, малоконстантна в формах своего проявления; если, например, в какой-нибудь данный момент она представляет вполне определенную форму активности, то в другой момент она может предстать перед нами в совершенно ином виде — вовсе замереть либо, наоборот, обнаружить резко выраженную активность.