тельности и что его ложно убедили в том, что у него было ужасное детство. Находясь в тюрьме, он не отрицал своего проступка, но при этом не понимал ни свои мысли, ни свое поведение. Какое-то время он считал, что его отец был воплощением зла. Затем он сам совершил страшное преступление. Если придерживаться его версии, можем ли мы утверждать, что он - злодей?
Я отправила тому мужчине книгу и в ответ получила письмо и рисунок - розовый цветок. Я храню его на столе. Он служит мне напоминанием о том, что благодаря популяризации исследований и науки мы способны даровать понимание и гуманное отношение группе людей, зачастую лишенной и того и другого.
Легко забыть, что многогранность человеческого опыта не стирается после совершения преступления. Личность не должна определяться единственным поступком. Если однажды человек принял решение лишить другого жизни, присвоение ему статуса убийцы кажется неправильным упрощением.
Заключенные тоже люди. 364 дня в году человек может быть полностью законопослушным, а на 365-й день преступить черту. Даже самые злостные преступники большую часть жизни не совершают правонарушений. Чем они заняты в оставшееся время? Обычными человеческими делами. Они едят, спят, любят, плачут.
И все же нам так просто списать этих людей со счетов и провозгласить их злодеями. Поэтому мне нравится проводить исследования в этой области. И когда я пытаюсь разобраться, как мы творим зло, меня завораживает не только вопрос памяти. Я также стала автором научной работы, связанной с темой психопатии и принятием нравственных решений, и вела курс, посвященный злу, в рамках которого разбирала вопросы из криминологии, психологии, философии, юриспруденции и нейронауки. На пересечении этих дисциплин, я уверена, лежит подлинное понимание явления, называемого нами «зло».
Но вместо того, чтобы способствовать этому пониманию, чудовищные преступления обычно рассматривают скорее как цирковое шоу, чем как то, что мы должны постараться осмыслить, и в этом и заключается проблема. И если мы попытаемся поднять занавес и увидеть за внешними проявлениями человека, кто-то может встать на нашем пути. Обсуждение понятия зла по-прежнему считается запретным.
Когда кто-то предпринимает попытку понимания и сочувствия, его часто ожесточенно одергивают: считается, что нам нельзя сопереживать некоторым людям, если мы не хотим признать, что тоже злы.
Желаете обсудить педофилию? Должно быть, вы и сами педофил. Упомянули зоофилию? Так вы признаётесь, что хотите секса с животными. Интересно поговорить о фантазиях, связанных с убийством? В душе вы определенно убийца. Цель такого посрамления любопытства - отстранить от нас тех, кого находят злыми. Есть «мы», добропорядочные граждане, и «они», плохиши. В психологии это называется «ярлык “других”»[8]. Мы навешиваем на кого-то ярлык «других», когда считаем этих людей изначально отличными от нас, и обращаемся с ними соответственно.
Но такое разграничение не только неблагоприятно для обсуждения и понимания, но и фундаментально ложно. Порой мы думаем, что присвоение другим людям статуса злых или плохих рационально, а наше поведение по отношению к ним оправданно, но сам принцип разделения может оказаться более банальным, чем мы ожидаем. Я хочу помочь вам изучить черты сходства между группами тех, кого вы считаете злыми, и лично вами и, применив критическое мышление, постараться этих людей понять.
В конечном счете наши реакции на девиации меньше способны сообщить нам о других и больше - о самих себе. В этой книге я хочу поощрить любопытство, поощрить изучение того, что есть зло и что мы можем узнать с помощью науки, чтобы лучше понять темную сторону человечества. Я хочу, чтобы вы задавали вопросы, жаждали знаний, и я хочу утолить вашу жажду. Давайте же отправимся в путь и прикоснемся к науке о ваших воплотившихся кошмарах.
Позвольте мне помочь вам найти в себе сочувствие к злу.
Нет вовсе моральных феноменов, есть только моральное истолкование феноменов.
ФРИДРИХ НИЦШЕ. ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА
1 Ваш внутренний садист. Нейронаука зла
Когда мы обсуждаем зло, то обычно вспоминаем Гитлера. Пожалуй, это неудивительно, ведь Гитлер способствовал совершению многих деяний, которые у нас ассоциируются со злом, включая массовые убийства, разрушения, войну, пытки, разжигание вражды, пропаганду и неэтичные научные эксперименты. История и мир навеки запятнаны воспоминаниями о нем.
Мы автоматически связываем порочность с Гитлером, что находит отражение даже в повседневных человеческих взаимодействиях. В агрессивных спорах людей, которые говорят или пишут то, с чем не согласны другие, часто называют нацистами или уподобляют фюреру. Закон Годвина гласит, что каждая цепочка комментариев в интернете в итоге сведется к сравнению с Гитлером. Эти мимоходные сопоставления превращают совершённые преступления в банальность, доводят дискуссию до критической точки и часто, по сути, сворачивают беседу. Но я отклоняюсь от темы.
Из-за многообразия и размаха преступлений, за которые Гитлер прямо или косвенно ответственен, анализу его мотивации, личности и поступков посвящено немало книг. Люди давно хотят знать, почему и как он стал тем самым человеком, знакомым нам по учебникам истории. Вместо разбора обстоятельств его действий в этой главе я хочу сфокусироваться всего на одном вопросе: если бы вы могли вернуться в прошлое, убили бы вы маленького Гитлера?
Ваша реакция скажет о многом. Если вы ответите «да», возможно, вы верите, что мы рождаемся предрасположенными к совершению ужасных поступков, что зло может быть заложено в нашей ДНК. Если ваш ответ «нет», вероятно, вы придерживаетесь менее детерминистских взглядов на человеческое поведение и верите, что критическую роль в формировании взрослой личности играют среда и воспитание. Или, возможно, вы сказали «нет», потому что убийство младенцев считается предосудительным.
Как бы то ни было, я думаю, что ответ весьма любопытен. Я также думаю, что он почти наверняка основан на неполных данных. Ведь откуда вам знать, действительно ли ужасные малыши становятся ужасными взрослыми? И действительно ли ваш мозг так уж отличается от мозга Гитлера?
Давайте проведем мысленный эксперимент. Если бы Гитлер был сегодня жив и мы поместили бы его в фМРТ-сканер, что бы мы обнаружили? Может, поврежденные структуры, сверхактивные отделы, желудочки в форме свастики?
Прежде чем реконструировать его мозг, нам нужно сначала решить, был ли Гитлер сумасшедшим, злым или и тем и другим. Первый психологический портрет Гитлера был составлен во время Второй мировой войны. Он считается одним из первых профилей преступников в принципе, в 1944 году психоаналитик Уолтер Лангер разработал его для Управления стратегических служб[9], разведывательного агентства США и ранней версии того, что позже станет Центральным разведывательным управлением.
Доклад описывал Гитлера как «невротика», свидетельствовал, что тот «близок к шизофрении», и верно предсказывал, что фюрер стремился к идеологическому бессмертию и был готов совершить самоубийство, столкнувшись с поражением. Однако в документе делается несколько псевдонаучных утверждений, которые невозможно проверить, включая то, что Гитлеру нравился сексуальный мазохизм (когда ему причиняли боль или его унижали) и он имел «копрофагические тенденции» (желание есть фекалии).
Другая попытка психологического профилирования была предпринята в 1998 году, на этот раз психиатром Фрицем Редлихом[10]. Редлих выполняет, по его словам, «патографию» -исследование жизни и личности человека под влиянием душевной болезни. Изучая медицинскую историю Гитлера и его семьи, а также его выступления и документы, он утверждает, что фюрер демонстрировал паранойю, нарциссизм, тревожность, депрессию и ипохондрию. Несмотря на то, что автор находит свидетельства многочисленных психиатрических симптомов, из которых можно «составить учебник по психиатрии», он утверждает, что «в основном личность Гитлера функционировала более чем адекватно» и что исследуемый «знал, что делает, и решил делать это с гордостью и энтузиазмом».
Захотел бы автор убить Гитлера в младенчестве? Или он придал бы большее значение его воспитанию? Редлих утверждает, что мало какие обстоятельства из детства Гитлера могут подсказать, что тот станет печально известным политиком, совершившим геноцид. Исследователь пишет, что с медицинской точки зрения Гитлер был совершенно нормальным ребенком, сексуально застенчивым и не любил мучить животных или людей.
Редлих также опровергает предположение, будто маленький Гитлер получил какое-то особенно неблагоприятное воспитание, и критикует психологических историков за подобные гипотезы. Похоже, мы не можем заключить, что это стало причиной его последующего поведения, и получим неудовлетворительный ответ на вопрос, был ли Гитлер сумасшедшим: нет, не был. Оказывается, так бывает часто. Если человек совершил жестокие преступления, это еще не значит, что он психически болен. Предположение, будто все, кто совершает такие преступления, психически нездоровы, снимает личную ответственность с виновных и стигматизирует страдающих от психических заболеваний. Итак, почему люди вроде Гитлера оказываются способны на такие ужасы?
Исследуя «нейронауку человеческого зла», психологи Мартин Рейманн и Филип Зимбардо предложили свое объяснение, почему мы решаемся на страшные поступки. В статье 2011 года «Темная сторона социальных контактов»[11] авторы пытаются установить, какие участки мозга ответственны за совершение зла. Они утверждают, что особенно важны два процесса: деиндивидуализация (потеря индивидуальности) и дегуманизация (расчеловечивание). Деиндивидуализация происходит, когда мы воспринимаем себя как анонимов. Дегуманизация - когда перестаем видеть в других людей, считаем их «недолюдьми». Авторы также сравнивают дегуманизацию с кортикальной катарактой, затуманивающей наше восприятие. Мы теряем способность видеть людей без искажений.