ании за партнерш и тем самым с меньшей вероятностью оставляли потомство». Мужчины, как утверждают ученые, генетически получают больше преимуществ от убийства, чем женщины. Это, разумеется, не оправдывает убийства, но поможет нам понять, почему они происходят так часто.
В соответствии с идеей, что мужчины предрасположены к агрессии и тем самым к убийству, метаанализ исследований, проведенный Джоном Арчером в 2004 году, показал, что «прямая, особенно физическая, агрессия, более распространена среди мужчин, чем среди женщин, и это верно для всех возрастных групп: показатель устойчив в разных культурах, он обнаруживается в раннем детстве, достигая пика между 20 и 30 годами»[51]. Благодаря обзору выяснилось, что причина не в том, что мужчины злятся больше женщин: «Комплексный анализ выявил, что мужчины чаще используют наказуемые способы выражения агрессии, хотя различий в пороговых значениях гнева у мужчин и женщин не наблюдалось». Это соответствует гипотезе эволюционистов: мужчины склонны рисковать больше, чем женщины, в том числе выражая агрессивные и гомицидальные побуждения.
Однако Арчер также утверждает, что данные могут поддержать и другую теорию. Он пишет, что, с одной стороны, вероятно, эти различия обнаруживаются по всему миру потому, что мужчины такими рождаются: «для человеческого вида характерны половые различия»; а может, все дело в социальных ролях: «гендерные роли также устойчивы в разных культурах». И это определенно более сложная версия.
Мой взгляд противоречит эволюционной концепции агрессии и убийства. Ее слишком легко привлечь для оправдания: «Так уж устроены мужчины». Однако, во-первых, у людей существует способность подавлять свои импульсы. Это значит, что мужчины могут выбрать не вести себя агрессивно. Предрасположенность не вынуждает совершать убийство, человек действует исходя из своих решений. Это соответствует идее, что не ружья убивают людей, а другие люди. Во-вторых, возможно, мужчины убивают чаще, потому что общество растит мальчиков, поощряя их расторможенность, агрессивность и физическую активность больше, чем в девочках.
Существует немало исследований, подтверждающих это, а у меня есть и личная история, которая иллюстрирует такую версию. В детстве, когда я жила в Канаде, у меня была подруга. Наш статус лучших подруг подтвердился в первый день учебы в третьем классе, когда она подарила мне яркий браслет и объявила, что отныне мы друзья навек. И хотя она жила почти в часе езды от меня, мои родители регулярно возили меня к ней, чтобы мы могли поиграть. И вот настал ее десятый день рождения. Нам сказали ждать в ее спальне, пока нас не позовут. Мы взволнованно гадали, что же придумали ее родители. Они позвали нас спустя, как казалось, вечность, и мы восторженно выбежали в гостиную, обнаружив гору красиво завернутых подарков.
Несмотря на волнение, моя подруга послушно села на диван, ожидая, когда родители позволят ей все изучить. Прежде чем она смогла открыть первый подарок, ее пятилетний братец влетел в эту груду и начал рвать упаковки. Оберточная бумага разлеталась по всей комнате. Подруга не могла сдержать разочарования и начала плакать, но родители ничего не предприняли и лишь с интересом наблюдали за происходящим. Они так и не вмешались. Бедняжка расстраивалась несколько недель. Уже тогда я заметила двойные стандарты. Это было мое знакомство с мизогинией.
Когда люди говорят, будто «мальчики останутся мальчиками», а сексистские комментарии — всего лишь разновидность типичной болтовни в мужской раздевалке или что мужчины от природы более жестоки, чем женщины, я вспоминаю истории вроде этой. Общество часто слишком попустительствует разрушительным, агрессивным и жестоким действиям со стороны мужчин. Это плохо для женщин, например для моей подружки, которой испортили день рождения, но мужчинам от этого, пожалуй, еще хуже.
Когда мы рационализируем мужскую агрессию, называя ее естественной и нормальной, мы принимаем, что мужчины с большей вероятностью окажутся обвинены в преступлениях, закончат жизнь в тюрьме, подвергнутся преследованиям со стороны других мужчин. Но почему наши тюрьмы должны быть переполнены мужчинами? Разве это не катастрофическая ситуация для них? Гендерное неравенство при воспитании мальчиков и девочек в вопросах насилия и агрессии порождает проблемы. Если мы хотим, чтобы показатели насилия и убийств снизились, мы можем и должны что-то изменить.
Отбросим в сторону социальные споры: существует еще один фактор, который люди привлекают, когда обсуждают гендерные различия при совершении убийств и других насильственных преступлений. Речь идет об аргументе, что тестостерон «захватывает» мужской мозг и порождает излишние эмоциональные реакции. Давайте же изучим кое-какие подтверждения.
В 2001 году Джеймс Дэббс и его коллеги опубликовали статью, в которой рассматривалась корреляция между количеством тестостерона в слюне людей, обвиненных в убийстве, и тяжестью их проступков: чем больше тестостерона, тем более жестоким было преступление[52]. В соответствии с их исследованием, жестокость проявлялась в следующем: «Среди заключенных, совершивших убийство, мужчины с повышенным уровнем тестостерона чаще знали своих жертв и планировали преступление заранее». Эти поступки считались более жестокими, поскольку они не просто являлись реакцией, а выполнялись по расчету и плану.
Почему? В 2013 году нейрофизиолог Сара Купер опубликовала совместное с коллегами исследование, в котором был изучен этот вопрос[53]. На протяжении четырех недель ученые вводили тестостерон половине подопытных крыс-самцов, а затем дали им выполнить задание. Они предложили крысам выбрать между двумя рычагами. Если те предпочитали «безопасный» вариант, то получали меньше пищи; «рискованный» же вариант повышал не только количество еды, но и вероятность получения удара током. Самцы под тестостероном предпочитали риск. По мнению исследователей, «более частое предпочтение большой награды, несмотря на риск получить удар током, соответствует повышенной толерантности к риску».
Ученые провели этот эксперимент, отчасти чтобы помочь нам лучше понять «стероидную ярость» — когда мужчины, которые принимают определенные стероиды (анаболические андрогенные, то есть синтетические производные тестостерона), действуют более импульсивно и агрессивно. Они обнаружили, что, в соответствии с нашей эволюционной гипотезой, повышенный уровень тестостерона делает некоторых из нас более склонными к риску. Риску действовать агрессивно и даже убивать других людей.
Прежде чем я объясню, что связь между тестостероном и насилием гораздо более сложна, чем может показаться после знакомства с этими исследованиями, я хочу поделиться любопытной историей о том, как возникло представление, будто тестостерон и агрессия зависят друг от друга. Все началось в 1849 году с немецкого врача, шести петухов и статьи на четыре с половиной страницы[54].
Вот как все было. 2 августа 1848 года Арнольд Бертольд решил, что будет здорово отрезать яички у шести петухов и посмотреть, что получится. У двух самцов он отнял по одному яичку. Четырем петушкам удалил оба яичка. И над двоими из этой четверки, назовем их Кристианом и Фредериком, Бертольд произвел совсем уж безумную операцию. Он хирургически вшил яички Кристиана в брюшину Фредерика. А Кристиан точно так же получил яички Фредерика. Ах, медицина XIX века!
Как сказано в оригинальной статье Бертольда[55], он обнаружил, что два петушка, которым полностью удалили яички, стали «неагрессивными» и «редко и неохотно дрались с другими петухами». Четыре других самца вели себя как обычно: «они радостно кукарекали» и «часто вступали в драки друг с другом и с другими петухами». Он также заметил, что яички, помещенные во внутренности Кристиана и Фредерика, вросли в ткани брюшины.
Врач рассудил, что, скорее всего, в яичках содержится некое вещество, которое всасывается в кровь и переносится в другие ткани, вызывая агрессию. Позже вещество назвали тестостероном. Эта невинная статья легла в основу современной эндокринологии (науке о гормональной системе организма). Она также произвела революцию во взглядах на агрессию у мужчин и роль гормонов в человеческом насилии.
Кажется, все просто. Добавьте тестостерон — получите больше агрессии. Уберите тестостерон — получите меньше агрессии. Однако это представление постоянно оспаривалось, в последний раз в 2017 году Джастином Карре и его коллегами, которые изучили ряд исследований[56]. Они обнаружили, что «отношения между тестостероном и агрессивным поведением гораздо сложнее, чем считалось прежде». Рассмотрев результаты экспериментов — проведенных с участием людей и животных, как в лабораторных, так и в естественных условиях, — они заключили, что «несмотря на данные, связывающие тестостерон с человеческой агрессией и/или доминантным поведением, эти отношения оказались слабы или неустойчивы». Так что трюизм, будто мужчины более жестоки и агрессивны из-за уровня тестостерона, может оказаться ошибкой.
Ученые даже предположили, что связь между тестостероном и агрессией может быть обратной. Потенциально более интересно, как поведение влияет на выработку тестостерона и как затем тестостерон влияет на поведение. Специалисты заключили: «Устойчивее подтверждается открытие, что содержание тестостерона в крови быстро меняется в контексте человеческого состязания — и эти изменения положительно предсказывают текущую и/или будущую человеческую агрессию». Это значит, что, когда мы соревнуемся друг с другом, уровень тестостерона растет, и это может привести к большим проявлениям агрессии.
Это подтверждается разными исследованиями, особенно серией экспериментов, проведенных во время спортивных состязаний. Одна из первых статей, в которой демонстрировалось, что состязание повышает уровень тестостерона, была опубликована в 1980 году (авторы Аллан Мазур и Теодор Лэмб). У небольшой выборки, состоящей из игроков в теннис — мужчин, наблюдалось повышение уровня тестостерона после победы и снижение после поражения