Более половины всех преступлений, связанных с насилием над детьми, совершается людьми, чьи сексуальные интересы на самом деле направлены на взрослых. Часто такие преступники испытывают разочарование в отношениях, не умеют адекватно воспринимать конфликтные ситуации и разрешать их конструктивно. У некоторых просто не получается найти подходящего по возрасту партнера для романтических и сексуальных отношений. Эти преступники видят в детях своего рода замену. То есть, по факту, они хотели бы испытать близость и сексуальное удовлетворение со зрелым партнером. Но отсутствие такового или постоянно тлеющие конфликты и стрессовые ситуации формируют у этих людей латентную неудовлетворенность. В этой ситуации у них, неожиданно даже для самих себя, начинает развиваться сексуальный интерес к ребенку или подростку из ближнего окружения.
Часто, но не всегда преступником в таких ситуациях является отчим жертвы или ее биологический отец. Такие насильники, ищущие в детях замену взрослому партнеру, обычно пытаются «дотянуть» их в своем восприятии до своего уровня развития. Например, они пытаются убедить самих себя в том, что объект их нездорового интереса — «уже маленькая женщина» и «очень развита для своего возраста». Это подсознательная попытка обмануть себя — закрыть глаза на то, что они на самом деле делают, когда насилуют ребенка. Такие преступники часто говорят, что их несовершеннолетняя жертва дала им ту безусловную любовь и привязанность, которую они хотели, но не смогли получить от взрослого партнера. Некоторые из них даже заявляют о якобы существующих романтических любовных отношениях с пострадавшей стороной. Они не осознают этого абсолютного дисбаланса сил в ситуации, а также ущерба, который они наносят детской психике.
Такие насильники путают любовь ребенка к близкому человеку со своим взрослым представлением о романтической любви и/или сексуальном интересе. Они навязывают собственные потребности несовершеннолетней жертве, которая, естественно, не хочет разочаровать или потерять значимого для нее человека и поэтому делает все, о чем тот просит. В свою очередь, преступник интерпретирует такое поведение как согласие и даже как личный интерес. Насильник часто отрицает, что использует эмоциональную привязанность ребенка для удовлетворения своих потребностей. Жертвы таких ситуаций нередко молчат о жестоком обращении, поскольку боятся лишиться своего близкого и разрушить семью, озвучив факт свершившегося преступления. Ведь, несмотря ни на что, они любят этого жестокого взрослого и своих родных.
Диана Даунс, очевидно, пострадала именно от такого вида жестокого обращения. Ее описания собственных переживаний и реакций на насилие производят сильное впечатление. То, что истязания начались вскоре после наступления половой зрелости, также важно в этом контексте. Многие преступники, ищущие в детях замену взрослому партнеру, являются отцами своих жертв. Они начинают насилие вскоре после того, как тело их дочери начинает меняться в пубертатный период. Поскольку на самом деле они бессознательно ищут замену взрослой партнерше, физиологическое преображение жертвы убеждает их в том, что девочка уже «почти» женщина. Отец Дианы к моменту начала насилия был властным, сексуально активным мужчиной. Его супруга, на которой он женился в молодости, постепенно потеряла привлекательность в его глазах из-за многочисленных родов и непростой семейной жизни. В то же время он видит физические изменения в теле своей дочери, и они начинают возбуждать его.
Ночная работа жены наконец обеспечивает ему отличную возможность реализовать свои сексуальные потребности за счет подростка. На некоторое время он начинает проявлять к дочери больше внимания, расположения и доброты, чего не случалось прежде, но только для достижения своей цели — сексуального удовлетворения. Действуя таким образом, он крайне негативно влияет на Диану, и это скажется на всей ее дальнейшей жизни. Он приучает ее к тому, что она достойна любви только в том случае, если доставляет сексуальное удовлетворение мужчине. Оказывается, быть любимой — значит быть обиженной, а консервативные христианские ценности, которые он исповедует, — не что иное, как просто красивая картинка. Подвергаясь насилию, она не осознает, что с ней делает отец. Как и не знает того, насколько в результате этого опыта изменится ее личность на всю оставшуюся жизнь.
Диана не может избежать того, что делает с ней Уэс. Он — непререкаемый авторитет в семье. Мать не поверит ей. И даже убедившись в происходящем, Уилладен при любых обстоятельствах поставит мужа выше своих детей и всего остального. Она не станет защищать Диану. Единственный взрослый человек, кому девочка может довериться, — это бабушка. Вероятно, Диана и обратилась бы к ней, не будь та матерью Уэса. Если женщина узнает, что делает ее сын с собственной дочерью, это разобьет ей сердце. Диана чувствует себя пленницей в этой безвыходной ситуации.
Всякий раз, когда отец приходит домой, а мать собирается на ночную смену, Диане особенно грустно и тревожно. Она знает, что будет дальше. В отчаянной попытке предотвратить это девочка ложится спать в джинсах и футболке. Она лежит в темноте, ждет и прислушивается. Ей не хочется, чтобы его прикосновения застали ее во сне. Напряжение не дает заснуть крепко, и малейший шум пугает ее. Уэса, кажется, нисколько не удивляет, что дочь в такие ночи ложится спать полностью одетой. Он просто берет свое, как делал это всегда. Диана молчит и просто терпит. Она не сопротивляется, не плачет. Она — «хорошая девочка», которой он хочет обладать. «Я просто отключалась. Этого всего словно не существовало. Я не существовала. Это походило на кошмар — все было ненастоящим», — расскажет она много лет спустя.
Диана не понимает реакции своей психики на непрекращающееся насилие. У нее начинают развиваться депрессивные симптомы, она постоянно грустная, заторможенная, плохо спит, устает в школе. В тот год она пять раз убегает из дома. Но чувство голода и отсутствие крыши над головой возвращают ее назад. В тринадцать лет Диана начинает расчесывать до крови левую руку. Девочка скрывает это от своих домочадцев. Отец видит или иногда чувствует неладное, когда снова раздевает ее, чтобы надругаться. Но он не обращает на это внимания. Диана думает, что мать догадывается о происходящем. Но, как всегда, Уилладен только пытается угодить мужу и не портить ему настроение. Изменения в поведении Дианы очевидны, но никто в семье на это не реагирует, все играют спектакль под названием «Нормальная семья».
Жизнь становится невыносимой. Диана думает о самоубийстве: «Мне не было места в этом мире. Мне не с кем было поговорить, некому довериться, не было человека, который мог бы позаботиться обо мне. Не было причин жить».
От постоянного недосыпания Диана заболевает. Учителя в школе выражают свою озабоченность, и Уэс наконец ведет дочь к семейному врачу. Там она, как и ожидалось, только жалуется на проблемы со сном. Врач не назначает никаких обследований. После визита к доктору Уэс везет Диану к ближайшему пустырю. Когда они едут по скоростной автомагистрали, он приказывает ей снять футболку. Она медлит, и отец уверяет, что ее бюстгальтер похож на верхнюю часть купальника и что сегодня очень жаркий день. Диана отказывается, но Уэс настаивает, и она сдается. С водительского места он удовлетворенно смотрит на нее. Затем просит ее снять и бюстгальтер. Диана видит его ухмылку. Сейчас они находятся не в ее темной комнате, где она может автоматически уйти в себя, когда отец садится у ее кровати. Сейчас она видит его улыбающееся лицо при ярком солнечном свете. Это выводит ее из себя. «Ты убиваешь меня!» — кричит она и начинает плакать. Девочка теряет самообладание. Отец игнорирует ее выходку. Диана продолжает кричать, а он просто едет по пустынной дороге, словно все в порядке. Она резко открывает пассажирскую дверь движущегося автомобиля, чтобы выпрыгнуть, но Уэс успевает среагировать. Он хватает дочь своей огромной рукой, швыряет обратно на сиденье, хлопает дверью и блокирует ее. Автомобиль в этот момент заносит.
Это замечает полицейский дорожной службы, который в тот день дежурит на маршруте. Он обгоняет Уэса и останавливает машину для досмотра. Диана быстро надевает футболку. Полицейский — приветливый мужчина в годах — спрашивает ее, что случилось. По лицу девочки видно, что она сильно плакала и даже сейчас едва сдерживает слезы. Но каким бы сочувствующим ни казался ей полицейский, Диана очень хорошо осознает последствия, о которых отец неоднократно предупреждал, если она когда-либо осмелится его предать: «Я не могла ему ничего рассказать. Я должна была защитить себя, маму, братьев и сестер. Если бы отец попал в тюрьму, у нас не было бы ни еды, ни дома. Я сказала полицейскому, что ездила к врачу и что он сделал мне укол. Вот поэтому я и плачу». Диана считает, что это ложь во спасение. Но остальную часть своей лжи она приукрашивает частичками правды. Девочка объясняет полицейскому поездку по пустырю тем, что дома нельзя плакать, особенно в присутствии гостей. По ее словам, в тот самый день у них как раз были гости, поэтому отец решил после визита к врачу покататься по окрестностям, чтобы у нее было время успокоиться. Она придумывает такое объяснение, в котором присутствует много мелких деталей. Так она пытается отвлечь полицейского от того, что произошло на самом деле. Однако опытный блюститель порядка понимает, что подросток говорит неправду. Он спрашивает, уверена ли она, что все было именно так, и старается убедить девочку довериться ему. Но Диана не меняет показаний. Она хочет защитить свою семью любой ценой. Несмотря ни на что.
Полицейский, очевидно, неплохо разбирается в людях. Он отводит Уэса в сторону, чтобы побеседовать наедине. Диана не слышит, о чем они говорят, но впервые в жизни ее отец, кажется, растерял свою авторитарность и уверенность. Уэс выглядит пристыженным и растерянным. Наконец он возвращается к машине, опустив глаза. Они едут прямо домой в полном молчании. С того дня Уэс больше никогда не насиловал дочь. Пятнадцать лет спустя суд