ельными». В личной беседе с психологом Диана вдруг отказывается от своего плана представить себя в как можно лучшем свете. Она описывает сложные отношения с родителями и рассказывает о насилии со стороны отца. Женщина также упоминает, что не испытывает никакого удовольствия от половой жизни и занимается сексом исключительно для достижения целей — такое поведение типично для жертв сексуального насилия. Диана даже признается в том, что ее муж стерилен и она специально соблазнила биологического отца своего младшего ребенка. Она сильно страдает и с трудом справляется с событиями прошлого. Все это побуждает ее раскрыть угнетающие аспекты собственной жизни специалисту.
Психолог оценивает манеру, в которой женщина разговаривает с ним, как «энергичную, незрелую и большей частью самоуничижительную». Результаты комплексного личностного теста (Миннесотского многоаспектного личностного опросника), который проходит Диана, также бросаются в глаза. Оценивая получившиеся баллы, специалист приходит к следующему выводу: «Четкой невротической картины не прослеживается. Подобные люди часто демонстрируют самообесценивание, кажутся очень легкомысленными и не умеют выстраивать социальные границы (обычно они не замечают нормального отношения к себе). Испытуемая плохо контролирует свой гнев и, как правило, поведение. Несмотря на эффектную внешность и умение произвести впечатление, эта женщина скорее застенчива, боязлива и сдержанна». Психолог отмечает, что Диана выглядит подавленной и ее желание стать суррогатной матерью обусловлено жизненной ситуацией, которую она считает невыносимой. Она надеется, что с помощью суррогатного материнства ей удастся «отвлечься от крайне нестабильного брака», в проблемности которого она в значительной степени винит себя. Диана предполагает, что таким «характерно истерическим способом освободится от своих сексуальных и социальных обязательств» и «отдохнет от многочисленных личных и социальных тягот», из-за которых она чувствует себя «несостоятельной, неполноценной, напуганной и бесполезной».
Я не даю концертов, я делаю шоу.
Владзю Валентино Либераче, пианист и шоумен
Истерическое расстройство личности — одно из наименее исследованных нарушений, и здесь кроется ирония, ведь центральной потребностью такого типа людей является стремление привлечь внимание окружающих. Это одно из так называемых расстройств личности кластера B. Оно имеет много общего с нарциссическим, эмоционально нестабильным и антисоциальным расстройством личности, также называемым диссоциальным. Для всех этих нарушений характерно эпатажное, эмоциональное и причудливое поведение. У одного человека расстройства личности кластера B нередко проявляются в различных комбинациях друг с другом. Это также играет решающую роль в случае Дианы Даунс, в поведении которой прослеживаются аспекты всех четырех расстройств личности кластера B.
Истерическое расстройство личности имеет ту же отправную точку, что и нарциссическое: в обоих случаях в детстве и/или юности больные ощущали себя нелюбимыми и неважными. Во взрослом возрасте они компенсируют это своими в основном бессознательными, автоматизированными, особыми эмоциональными, мыслительными и поведенческими паттернами. Если внимательнее присмотреться к таким людям, то может показаться, что они словно покрыты снаружи коркой, поскольку их реакции и поведение выглядят стереотипными.
Люди-нарциссы стремятся завоевать признание окружающих через достижения и успех и благодаря этому чувствуют себя на голову выше окружающих. Истероиды в основном жаждут внимания и ощущения собственной важности, которыми с избытком должны их наделять другие люди. Для этого они используют очень специфический способ самопрезентации: чрезвычайно большое значение придают собственной физической привлекательности, часто выглядят неуместно вызывающе и даже вульгарно, разговаривают преувеличенно громко, однако понять их удается с трудом. Также они крайне эмоциональны. С одной стороны, их способ выражения эмоций в повседневной жизни выглядит так, словно они играют на театральной сцене. С другой — их настроение переменчиво, одно состояние зачастую длится недолго и быстро сменяется другим. Их эмоции, как правило, довольно поверхностны.
Подобно нарциссам, истероиды чрезмерно сосредоточены на себе, своих потребностях, желаниях и чувствах. Нужды других людей для них, как и для нарциссов, не важны, за исключением случаев, когда они манипулируют ими для достижения собственных целей. В то время как нарцисс постоянно должен доказывать себе, что он умнее, успешнее и могущественнее окружающих, истероид в основном озабочен тем, чтобы всегда быть в центре внимания, — в любой ситуации и любой ценой.
На самом деле вся жизнь истероида — это импровизированная сцена: как главному актеру пьесы, режиссером которой является он сам, ему необходимо абсолютное, безраздельное внимание публики и ее несмолкаемые аплодисменты. Чтобы максимально приблизиться к этой цели — что само по себе является постоянной утомительной задачей, — истероид использует широкий спектр стратегий. Более «успешные» обладатели этого типа расстройства привлекают внимание, в котором они так нуждаются, с помощью физической привлекательности, а также своим обаянием и веселым нравом. Если же такое поведение в желаемой степени нецелесообразно или если популярность падает, например в силу возраста, — а соревнование с более молодыми истероидами становится непростым испытанием для стареющих, ведь они придают чрезмерное значение собственной привлекательности, — тогда могут быть использованы другие тактические приемы.
Стратегии менее «успешных» истероидов сосредоточены на том, чтобы вызвать сочувствие и привязанность других людей. Для достижения этой цели они преувеличивают, а иногда и выдумывают свои физические недуги или неблагоприятные жизненные обстоятельства. Здесь налицо явные признаки синдрома Мюнхгаузена, и в частности его делегированной формы. К счастью, очень немногие истероиды заходят так далеко, чтобы демонстрировать поведение, как в случае с делегированным синдромом Мюнхгаузена, при котором, например, систематически и преднамеренно наносится вред собственным детям. Более подробная информация об этом представлена в главе 5.
Из-за неоднозначных результатов обследования через два месяца Диану снова осматривает другой психиатр. Согласно его заключению, она «очень привлекательна», «очень умна» и «чрезмерно разговорчива». По словам специалиста, испытываемые ею эмоции «явно поверхностны», и она развила в себе, в том числе из-за пережитого сексуального насилия, «защитные механизмы, такие как замещение и рационализация». Диана утверждает, что простила отца, хотя она никогда не разговаривала с ним по душам и ни один из них никогда не упоминал «их тайну». В этом контексте очень интересно наблюдение психиатра: «Иногда создается впечатление, что она способна полностью отключать свои чувства».
Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам
Люди удивлялись, почему я не сожалею о том, что отдала ребенка [биологическим родителям. — Прим. пер.]. На этот вопрос очень легко ответить. Когда ты убиваешь ребенка, когда делаешь аборт, ты словно заканчиваешь что-то. Ты кого-то уничтожил. Это жестоко, это ужасно. Но совершая что-то из любви, рожая для кого-то и отдавая новую жизнь этому человеку, ты не причиняешь вреда, тебе не на что оглядываться, не о чем сожалеть. Это хорошо.
Несмотря на обнаруженные отклонения, экспертам не удается выявить у Дианы четко идентифицируемого психического расстройства. Поэтому, а также с учетом того, что все остальные аспекты анкеты в норме, ее кандидатуру в конечном итоге утверждают на роль суррогатной матери, и женщину ставят в лист ожидания. Диана тем временем продолжает крутить роман с Рассом. Она манипулирует им как за счет общения с Дэнни, так и дразня перспективой сделать в конце концов выбор в его пользу. При этом она ставит условие: Расс должен быть верен ей, хотя они со Стивом продолжают жить как супружеская пара. Шестилетняя Кристи уже привычно заботится о младших брате и сестре. Девочка растет, исполняя роль суррогатного взрослого, и часто берет на себя задачи, которые ее мать не хочет или не может выполнить.
Кристи занимается домашними делами и самостоятельно готовит еду для себя и малышей. Она фактически заменяет им мать. Девочка видит, как Диана часто словесно и физически обижает Шерил, и каждый раз пытается утешить сестру. Шерил посещает детский сад, который заканчивается раньше, чем школьные занятия Кристи и работа Дианы. Мать не видит проблемы в том, что пятилетний ребенок каждый день ждет у входной двери в течение двух с половиной часов. Дэнни в это время на продленке или со своим биологическим отцом. Соседи замечают, что дети часто предоставлены сами себе, иногда не по погоде одеты. Они видят, что Шерил нередко сидит под дверью голодная, не имея возможности даже сходить в туалет. Иногда она выпрашивает еду у соседей или просится к ним по нужде. Соседка из жалости пускает девочку к себе, кормит и позволяет играть со своими детьми, пока не вернется мать.
Диана полностью зациклена на себе, попросту не замечая, что ее дети, и особенно Шерил, фактически остаются без присмотра. Напротив, иногда женщина с гордостью рассказывает, какие они «самостоятельные». Тот факт, что она использует окружающих для удовлетворения собственных потребностей, не кажется ей чем-то необычным. Диана не осознает, насколько ее чувства, мысли и, следовательно, действия отличаются от поведения большинства людей. Чувства и потребности других интересуют ее только с точки зрения возможности манипулировать. Она не способна сострадать — даже собственным детям. Как с ней обращались в детстве, так теперь она обходится со своими детьми: как с роботами, которые должны выполнять задания, направленные на удовлетворение родительских потребностей. Когда ей нужны близость и внимание, она тискает их, словно мягкие игрушки. Если ей хочется покоя, она кричит на них и отталкивает.