— Ей бы комнату, миссис Хендлер.
— Я это и смотрю, милочка. Так, свободные комнаты… Комната № 32. Дайте ваш ИК, добавлю вам доступ.
— Миссис Хендлер, а кто её сосед?
— А тебе зачем?
— Ну, вы же видите её… положение.
— И что?
— Ну…
— Если честно, у меня очень паршивый характер. Плохо лажу с людьми, иногда кусаюсь, — начала я.
— Да, у неё просто кошмарное поведение. Одному бедолагу она сломала нос своей тростью, представляете? И только я смогла бы с ней ужиться, — продолжила за меня Кэссиди.
— Но это не точно, — прервала я тактичный намек Кэссиди.
— А? Да?! — несколько секунд присматривалась к нам женщина. — Ладно, будете соседями тогда. Комнаты № 21 и № 22. Что-то ещё?!
— Нет. На этом всё и спасибо вам огромное, миссис Хендлер. Я не говорила, что вам идет ваш пиджак? Подчеркивает красоту ваших добрых глаз.
Звонкий голос Кэсси изменился на томный и мягкий.
— Идите уже. Я смотрю шоу, — но это не проняло тетку.
Так как все жители сейчас находились на лекциях, общежитие пустовало. Наши комнаты располагались за одной дверью, которая разделялась надвое с общим коридорчиком посередине. В комнате не было лишнего запаха, умеренная теплота и влажность, всё по минимуму из мебели: одна кровать, тумбочка, шкаф, и учебный столик.
— Немного тесновато, зато всё чисто и аккуратно. В шкафу найдешь три вида формы, если не подойдут, нужно будет сообщить миссис Хендлер. Их ношение не обязательно, но приветствуется.
— За это дают дополнительные баллы? — уточнилась я, в надежде заработать халявные баллы.
— Нет, но могут погладить по голове. Розетки вон там, интернет потом покажу. Ну, вроде бы всё, ты пока располагайся, потом пойдем в учебный корпус. И, Анна, добро пожаловать в Псионикум!
— Спасибо, Кэс. А что точно означает Псионикум?
— Наверняка ты уже слышала, что в народе так называют всё, что связано с псиониками, то есть, с нами. Вот оттуда и пошло в массы это слово. Но на деле это всего лишь название здания нашей головной организации.
— Это то здание, которое видно на карте, как огромный треугольник? Символ как у масонов.
— Ага, то самое. Ну, обустраивайся, можешь не торопиться, если что, обращайся, — бросив, ушла к себе Кэссиди.
Повесив рюкзак на спинку мягкого стула в углу, села на кровать. Запах белья приятно отдавался в ноздрях морозной свежестью. Вытащив из рюкзака свои вещи, аккуратно складировала их на столик. Их не так уж и много: зарядник, наушники, диктофон, зубная щетка, мелочи для гигиены. Надо будет ещё докупить полотенце и запасное белье. А пока осмотрела формы, но все же оставила свою повседневную одежду. Там слишком много пуговиц.
«Что ж, Анна, твоя жизнь сделала крутой поворот, снова», — обратилась самой к себе, «глядя» в зеркало. Но нам ведь не привыкать, верно? Привыкнем и к этому. Пусть и не представляла вообще, чему тут учатся.
Зато я была благодарна Кэссиди.
Интересно, с чего она так дружелюбно со мной… Хотя, это даже хорошо, я не ощутила от неё никакой фальши. Да и как человек она вроде как хорошая. Ладно… Поживем, хех, «увидим».
Глава 4. Рутина псиоников
— По всей видимости, здесь не предусмотрено инклюзивное образование для слепых.
— Ну… видать, до тебя в этом не было нужды. Зато к тебе на помощь придут информационные технологии.
— Это да. Только так и спасаться. А возможно, что я тут только на время.
— Не говори так, лучше проверь. Я авторизовала тебя в систему института и установила голосовое управление. Хотя, график занятий не сильно меняется, но будешь получать уведомления, если что.
— Сейчас, — прочистила я горло и четко проговорила в телефон. — Запрос: «график занятий».
— Выберите курс, — раздался женский голос электронного помощника из динамик телефона.
— Первый.
— Выберите дату.
— 5 октября.
— В девять ноль ноль. Сенсорика. В десять тридцать. Телекинетика. В тринадцать ноль ноль. Метафизика. В четырнадцать тридцать. Витасентира. В шестнадцать ноль ноль. Интета. Внеучебные мероприятия. Отсутствуют, — членораздельно отчитался голосовой помощник.
— И так каждый день?
— А как ты хотела? Государство желает получить к себе на службу высококвалифицированных псиоников. Обеденный перерыв на час в полдень, ужин в семь вечера, потом немного свободного времени до отбоя в десять часов. Суббота — день самоподготовки. Выходной — воскресенье. Считай, ты в армии, сынок!
— Понятно. А что это за дисциплины такие? Не представляю даже, что там изучают. Только физика прозвучала более-менее знакомо.
— Да там всё запутанно, кроме последнего — это военная физподготовка. С какого фига они так изгалялись над простыми словами — не пойму. Наверное, хотели, чтобы прозвучало более таинственно. Мы же в Обители Псионики, а не где-нибудь! Ну, а остальные дисциплины вбирают в себя кучу ото всего понемногу. Например, в метафизике проходим почти все точные науки. Основной смысл состоит в том, чтобы дать нам подробные знания о материальном мире вокруг, которые мы могли бы использовать для понимания и улучшения своих способностей.
— Понятно.
— Всего дисциплин на первом курсе пять и они неизменны весь год, но постепенно подразделяются на узкие специализации после выбора дальнейшей сферы деятельности по результатам распределительного теста в конце каждого курса. Теории, конечно, тоже хватает, однако от псиоников вряд ли требуются только «бумажные» знания, а не эффективное применение псионики на «поле». Иначе, чем мы отличаемся от обычных образовательных учреждений.
— В общем, я попала, да? Придется поднатужиться, чтобы нагнать. А если учесть, что все здесь учились и тренировались до поступления, то вообще. Я вообще ничего не умею. Даже видеть.
— Зато можешь не париться насчет письменных заданий. От тебя не будут требовать столь строго. Наверное. Главное — практика.
— Гм… Не знаю, радоваться этому или оскорбиться. Не люблю, когда относятся как-то снисходительно, пусть это и обусловлено.
— А тебе это точно надо?
— Пожалуй, можно и потерпеть.
— Так… Обед давно пропущен, а сейчас идет занятие у профессора Мида. Идем, она строгая, но, думаю, поймет наше отсутствие и впустит.
— Кстати, а почему ты сегодня находилась вне кампуса?
— Это… Заработала себе в наказание пояснительную беседу с «родителем», — неохотно ответила Кэссиди и сразу сменила тему. — Профессор Маргарет Мид ведет витасентиру.
— Ну и название. И что там постигают? Неведомое?
Как она объяснила дальше, эта дисциплина включает в себя научные области «жизни» — ну, из биологии, что-то из медицины, анатомии, химии во всех их ипостасях и щепотку ботаники.
— Ясно. Вроде бы.
От общежития до учебного корпуса долго пройтись не пришлось. Здания в кампусе соединялись идеальными дорожками. Трость говорила мне о её идеальной ровности и даже гладкости — не встречая ни единой трещины на пути.
Сначала Кэс напугала меня отсутствием лифта в здании. Но тут же успокоила, что там всего три этажа. Из-за малочисленности обучающихся, здания, естественно, не были столь большими, как и лекционные. А я же в свою очередь за два месяца реабилитации всей душой возненавидела ступеньки и лестницы в целом. Их тоже придумал человек явно ненавидящий слепых.
В коридоре учебного корпуса нас встретила оглушительная тишина. После холла и очередного пропускного устройства мы свернули лишь пару раз, и сразу попали куда надо. Постучавшись, вошли в аудиторию, где шла лекция — спереди доносился женский поставленный голос.
— Обмен… — заметив нас, профессор Мид прервала свою лекцию. — Ах, мисс Уильям и…
— Мисс Рейн, новенькая, — представилась я.
— Новенькая? — мы подошли к её кафедре и пока она проверяла данные в компьютере, стояли в ожидании своей участи.
Судя по образам, в аудитории находилось немало людей, где-то двадцать. Трудно было точно посчитать, свет от них сливался в одну большую мазню. И стоя посреди этой тишины, я физически ощущала на себе устремленные взгляды. А если учесть, что кругом одни псионики, то от их взглядов становилось как-то неуютно. И я вновь вспомнила те ощущения при разговоре с доктором Уильямом. Может и не специально, но они словно оценивали тебя, пройдясь по тебе подобно сканеру. По спине невольно пробежали мурашки.
— Да… Всё верно. Что ж, займите места.
Аудитория была сделана в виде трибун для студентов и кафедры для преподавателя. Соответственно, ступеньки — настоящий ад для слепых — были везде. Сначала мы спустились по ним с кафедры профессора, потом поднялись на самый верхний ряд, где было свободно.
— Так, на чем мы остановились?
— Обмен веществ, профессор, — незамедлительно ответили с первых рядов.
— Да, спасибо, мистер Стивенсон. Метаболизм, или обмен веществ — это набор химических реакций, которые возникают в живом организме для поддержания его жизни. Эти процессы позволяют организмам расти, размножаться, сохранять свои структуры и отвечать на воздействия окружающей среды. С помощью псионики мы можем воздействовать на эти реакции и даже контролировать их. К примеру, можем ускорить регенерацию, остановить кровотечение, бороться с воспалением и даже с некоторыми болезнями.
Как говорится, с порога не снимая сапог, началась моя пси учеба. Никто не говорил мне, что ко мне будет особое отношение. Я — теперь обычный псионик. Псионик… До сих пор не могу в это поверить.
Боже, только не говорите, что с сегодняшнего дня я должна буду добавлять приставку «-пси» к каждому своему действию? Надеюсь, что нет…
Строгий голос профессора звучал с металлическими нотками. И слушая этот голос, я невольно обрисовывала в уме её образ. Это стало моей привычкой. Профессор Мид казалась мне эдакой суровой женщиной с военных агитплакатов прошлого века. Строгий образ идеально подходил к этому голосу. Так ли это на самом деле — не знаю. Возможно там стоит женщина — божий одуванчик.
— Метаболизм обычно делят на две стадии: катаболизм и анаболизм. В ходе катаболизма сложные органические вещества деградируют до более простых, обычно выделяя энергию. А в процессах анаболизма — из более простых синтез