от всяких обязанностей и пожить на свободе. Настоятелем монастыря выбирали самого бедного монаха, чтобы он чувствовал себя зависимым, а келарем – самого богатого, чтобы он отвечал перед вкладчиками личным имуществом. В конце XV века разгулявшихся снетогорских иноков стали призывать к порядку.
Конечно, стратегическое значение Снетогорского монастыря, с которым вступила в противоречие свободная жизнь его обитателей, было очень велико. Монастырь контролировал Великую со стороны Псковского озера. Его называли своеобразным замком, над которым поднимается дозорная вышка церкви под самые колокола. Не случайно ее надстроили, превратив в могучую вертикаль. Монастырь мог хорошо укрепиться, а в случае его захвата враги грозили самому Пскову.
В Смутное время, в 1611 году на Снятой горе Псков осаждали казаки, в 1615 году здесь находился лагерь шведского короля Густава-Адольфа, а в период восстания псковичей в 1650 году стоял отряд царских войск под командой Хованского.
Большой, красиво расположенный монастырь, служил преддверием Пскова. В сентябре 1472 года здесь вышла из речного судна племянница последнего византийского императора Софья – невеста великого князя Московского Ивана III, следовавшая из Рима в Москву. Бояре торжественно встретили ее на Теплом озере, где в 1240 году было Ледовое побоище. По пути в Псков Софья останавливалась «у Николы» в Устье, где отслужила молебен и ночевала. В Снетогорском монастыре после молебна в Рождественском соборе, Софья надела царские одежды, и отсюда торжественно въехала во Псков через Варлаамские ворота. Гостеприимные псковичи поднесли ей пятьдесят рублей, за что она обещала в случае необходимости заступаться за них перед великим князем.
В богатом и хорошо защищенном монастыре останавливался также и новгородский владыка – глава церковной жизни Пскова.
Исследователи архитектуры считают, что собор Снетогорского монастыря построен по образу и подобию псковского Мирожского собора. Но у этих памятников есть отличия, одни из которых проявились сразу, другие – со временем. Изменился строительный материал. Весь Снетогорский собор построен из местной известняковой плиты без добавления кирпича. Плитой псковичи пользовались до XVIII века. Снетогорский монастырь стройнее Мирожского. Его купол меньше, барабан выше. Верх получил украшение, напоминающее женское очелье со свисающими концами. Над ними идет полоса из небольших впадинок обычного в Пскове декора. Барабан повысили после 1492 года, когда в купол ударила молния. В узких, вытянутых окнах есть какая-то утонченность. И вместе с тем собор сохранил силу и достоинство. Особенно красив он со стороны спокойных и величественных апсид.
Фрески древних живописцев написаны свободно, с глубоким смыслом. Ангелы в вишневых нимбах, парящие на бархатисто-синем небе, трубят в золотые трубы. Над хорами два ангела разворачивают небесный свиток, усеянный звездами, похожими на цветы. К нему подняты огромные, печальные, словно наполненные слезами, глаза молодого пророка. По сторонам выстроились праведники.
Сосредоточены мудрые лики старцев, словно выстроившихся вдоль стены. Движение архангела из Благовещения быстрое и плавное. Линии тела и одежды – словно прокатывающиеся морские волны. Лицо и фигура даны в три четверти, крылья развернуты в фас. Лик почти лиловый, высветлен белилами. Глаза большие, темные, обведенные кругами. Нос узкий, восточный. Лоб напряжен, прорезан двумя глубокими морщинами, сходящимися к переносице. Во всем облике – завораживающая красота…
Долгое время считалось, что Мирожский собор расписывали греки, а Снетогорский – русские. Но исследователи разобрали на снетогорской фреске сербскую надпись.
Церковь Николы в Устье является одним из лучших псковских памятников XV века. Стоит она на берегу, но не на круче, а сразу за нею, там, где река выходит в озеро. Очевидно, при выборе места для храма важно было и прикрытие от ветра, и близость к воде и к самому озеру. Храм виден на огромном расстоянии, приветливо встречает, и становится понятным его значение как маяка. Далеко видная с озера церковь служила указателем пристани и открывала водную дорогу на Псков. Современные береговые знаки, отмечающие фарватер, стоят именно возле нее. Пристань существует в этом месте и теперь.
Место, на котором стоит Никола в Устье, не только красиво, оно было и очень важно для Пскова. Недаром сюда, так же как и к броду в Выбутах, в XV – XVII веках псковичи высылали заставы.
Небольшая церковь кажется монументальной. У нее одна глава, три апсиды, традиционное покрытие на восемь скатов, традиционная разбивка наружных стен на три части лопатками, соединенными кверху лопастными кривыми, традиционный декор. Однако есть особая весомость и значительность всех форм. Внутри ощущается толщина стен, их надежность и мощь. Барабан, на котором стоит небольшой купол, строен и светел. Но столбы кажутся низкорослыми. Они скруглены только на высоту человеческого роста, на них давит каменный массив. Квадратные устои расширяются кверху, чтобы уменьшить диаметр купола. В неровностях побеленные стены, очертания окон и ниш неправильны, но в этом есть своя архаическая красота. В некоторых местах видны остатки фресок.
Когда-то над входом, так же как у церкви в Выбутах, были деревянные хоры с каменным приделом в юго-западном углу. Выгоревшие деревянные связи при реставрации заменили очень тяжеловесными железобетонными. Церковь постепенно обстраивали, но эти позднейшие добавления были уничтожены при реставрации. Снесли и колокольню XIX века. На ней висело два средних и два малых колокола. Новая глава получилась аморфной, поэтому памятник лучше смотреть издали, когда впечатление от нее скрадывается, или вблизи, когда глава уходит назад и звучат великолепные лепные стены и полновесные апсиды.
Церковь Петра и Павла на «брезе». В 1299 году у этой церкви произошла кровавая битва, в которой небольшая храбрая дружина князя Довмота разбила и обратила в бегство войска немцев и ливонцев. На этом месте сохранилась церковь Петра и Павла Сироткина монастыря. Маленький храм с красивой главой стоит на высоком зеленом мысе, сильно вдающемся в реку. Как и многие храмы древнего Пскова, церковь Петра и Павла разрасталась постепенно, получая пристройки и надстройки. При этом она вытягивалась к Великой, раскрываясь в сторону Пскова, который отсюда хорошо виден.
Сначала здесь стояла бесстолпная церковь XV века, перекрытая ступенчатыми сводами, и двухпролетная звонница, придвинутая ближе к реке, обращенная лицом к Пскову. Между ними была построена удлиненная трапезная, второй этаж которой был занят покоями архиепископа. Затем звонницу превратили в колокольню и несколько раз надстраивали. Находящуюся внутри колокольни келью украсили крестами, выложенными из изразцов.
Церковь Петра и Павла очень ценна по архитектуре, красиво и место, на котором она стоит. Здесь и архитектура, и природа являются драгоценным свидетельством истории и красоты.
Церковь Козьмы и Дамиана. Впервые церковь Козьмы иДамиана была построена в XIV веке, когда город еще не вышел за Пскову. В 1540 году церковь была перестроена. Над осыпающейся крепостной стеной рядом с огромной Гремячей башней церковь Козьмы и Дамиана выглядит маленькой. Но каменные храмы у башен и крепостных ворот ставили не зря – в них укрывались защитники города. Козьма и Дамиан считались покровителями кузнецов, следовательно, здесь некогда в мастерских, построенных для безопасности на краю города у воды, работали кузнецы.
Прежде башня называлась Козьмодемьянской. Настоящая Гремячая башня стояла поблизости над Гремяческими воротами, после того, как ее разрушили, ее название перешло на соседнюю Космодемьянскую башню. Высокая мощная башня уходит подножием к самой Пскове. Прямо за Псковой подымается город. Пскова – живая душа города, его благословение. В старину ее называли Плескова, а город – Плесков. Она не только украшала город, но и выручала во времена военных бедствий. Постоянное снабжение крепости водой помогло Пскову выдержать осаду и Стефана Батория в Ливонскую войну и Густава-Адольфа в Смутное время. В черте города на Пскове было много мельниц.
Кроме больших соборов, монастырей и ансамблей в Пскове строили множество маленьких приходских храмов. Возводили их по старой системе одноглавых зданий с четырьмя столбами внутри, но их расширяли приделами, изменяли систему перекрытий, как это делалось в церкви Василия на Горке (1413), Богоявления на Запсковье (1496), Георгия со Взвоза (1494) и др.
При малом объеме храма внимание зодчих постоянно привлекала задача увеличения его площади. Они разработали интересную конструкцию ступенчатых сводов, которая позволяла обойтись без столбов, загромождавших внутреннее пространство. Такова церковь Николы Каменноградского (конец XV века) и многочисленные придельные храмы.
Вмурованные в стены храма полые кувшины-голосники, служившие резонаторами и придавали звонкость уютному, но свободному пространству. Скромностью и практичностью был овеян и внешний облик псковских храмов. Их строители не проявляли интереса к парадной и красочной декорации фасадов, какой проявляли новгородские бояре – строители церкви Спаса на Ильине или Федора Стратилата. Лишь кое-где по карнизам выкладывал мастер узор из треугольных и квадратных впадин и арочек, подобный узкой кайме шитья на полотне. Рыхлая плита, прикрытая обмазкой, придавала стенам храмов особую чарующую пластичность и мягкость.
Стянутые многолопастной ползучей аркой фасады, и остроконечные покрытия храма, сближают его силуэт с кровлями жилищ, в круг которых он входит естественно и органично. Его выделяют характерные псковские звонницы в виде стенки с арочными пролетами для колоколов. Их прорезные силуэты создают своеобразие псковского архитектурного ландшафта (церкви Успения в Пароменьи (1521), Богоявления за Запсковьи и др.).
Эти своеобразные качества псковское зодчество сохранит вплоть до позднего времени. Такой же простой и выразительный язык монументальных и лаконичных форм звучит в зодчестве XVII века. Знаменитые палаты купцов Поганкиных, с их похожими на крепостные стены мощными фасадами, скупо разбитыми маленькими окнами; дома Яковлева и Сутоцкого – все эти памятники позднего Пскова возникли на почве вековой строительной культуры вольного города.