– Ну же! – раздраженно прикрикнула Гнеда. – Чего испугался? – Девушка склонилась и легонько похлопала животное по шее. – Вперед, давай же! – приказала она, понукая лошадь. Гнеда больше не собиралась разворачиваться.
Пламень поддался, но его шаги стали еще более неуверенными и медленными.
Гнеда вглядывалась вниз, стараясь разобрать дорогу в неумолимо сгущавшихся сумерках. Чавкающий звук снизу зародил в душе девушки нехорошее предчувствие. Она едва успела подумать о том, что дела принимают скверный оборот, как Пламень снова резко остановился и заржал так, что кровь похолодела в жилах. Гнеда быстро выпростала ноги из стремян и спрыгнула, чтобы проверить копыто коня, но, приземлившись, увязла по щиколотку в чем-то липком и отвратительном. Пламень всхрапывал, поочередно вытаскивая копыта из вонючей жижи, глядя на девушку полными ужаса глазами. Они забрели в болото.
Гнеда с трудом сглотнула ком в пересохшем горле и принялась тянуть повод в попытке развернуть лошадь, но обнаружила, что ее собственные ноги на глазах утягивает в трясину. Пробуя вырваться, она ослабила хватку, и в этот самый миг Пламеню удалось освободиться. Он отпрянул в сторону, и девушка, не удержавшись, повалилась в зловонное месиво.
Кровь бешено стучала в висках. Гнеда пыталась встать, но вместо этого лишь беспомощно переминалась на карачках, пытаясь отплеваться от грязи. Шапка слетела с головы, и коса упала прямо в склизкую кашу под руками.
Лихорадочно стараясь выкарабкаться из трясины, которая с пугающей мощью затягивала ее в себя, Гнеда лишь сильнее погружалась в топь. Она дышала так, словно бежала без остановки от Вежи до Черноречья, как когда-то в детстве. Катбад! Девушка была готова закричать, но вместо этого только всхлипнула. Неужели никто не придет? Никто не вытащит ее отсюда?
– Пламень! – Голос хрипел и дрожал. Ноги завязли в топи выше колена, и она почти не могла шевелить ими. – Сюда! – Гнеда несколько раз призывно щелкнула непослушным языком, но Пламень недоверчиво смотрел на нее, не подходя. – Ко мне! – со злостью и отчаянием воскликнула девушка, и, наконец, поведя ушами, лошадь смиренно наклонила голову и осторожными шажками приблизилась к хозяйке. – Вот так, молодец!
Дождавшись, пока конь подойдет на достаточное расстояние, Гнеда выгадала мгновенье и бросилась, схватившись за болтающийся повод. Пальцы, вымазанные смердящей жижей, соскользнули с кожаного ремешка, и она снова упала лицом в дрягву. Поднимаясь на трясущихся руках, девушка сделала новую попытку, чувствуя, что встать в очередной раз просто не сможет, и, хвала Небесам, крепко ухватилась за повод, безвольно повиснув на несчастном животном.
– Подай, вот так. – На зубах мерзко хрустнул песок, горло саднило, и звук вышел сдавленным, но Пламень повиновался. – Вперед! – выкрикнула Гнеда, не узнавая собственного голоса. Рывок, несколько осторожных шагов коня, и тело девушки оказалось на твердой почве. Сапоги остались в трясине, и она почти не чувствовала своих ступней.
Некоторое время Гнеда лежала ничком, не веря до конца в то, что смогла выбраться из ловушки. Кожу щипало и жгло. Тошнило от привкуса болотной воды во рту и гнилостного запаха, впитавшегося в одежду. Она обессиленно разжала скрюченные пальцы и перевернулась на спину. Мокрая коса легла поперек шеи, как удавка, но у девушки не было сил спихнуть ее. Тело сотрясали приступы мелкой дрожи.
Она выбралась. Она была жива.
Пролежав неподвижно какое-то время, Гнеда поняла, что засыпает. Нет! От такого сна могло не наступить пробуждения. Она замерзнет. На них нападут звери. Нужно было отправляться, но воли на это почти не осталось.
Еле передвигая окоченевшими конечностями, Гнеда поднялась на четвереньки. Девушка почувствовала боль и, нахмурившись, заметила на ладони кровь. Прямо перед глазами висели едва различимые в темноте ягоды, и Гнеда протянула к ним трясущуюся руку. Прохладная, сочная, горьковато-сладкая куманика была самым вкусным, что она ела в своей жизни. Девушка жадно срывала ягоды, слизывая с пальцев смешанный с кровью сок.
Насытившись, Гнеда вытерла рукавом рот и, держась за Пламеня, встала на ноги. Сделав несколько дрожащих шагов, она обхватила руками шею коня и поцеловала его в морду. Шатаясь, девушка кое-как взобралась в седло и тронулась в противоположную болоту сторону, ничуть не заботясь, куда едет.
Окончательно стемнело. Дождь перестал, стало заметно холоднее, беззвездное небо глухим покровом легло на угрюмый лес. Гнеде стоило невероятных усилий не вывалиться из седла. Она полудремала, прижимаясь к шее Пламеня, чтобы хоть немного согреться. Вокруг слышались шорохи и тревожные попискивания, ночные создания вылезали на охоту. Несколько раз прямо над ними прошуршал крыльями пугач[59]. В зарослях тут и там мерещились чьи-то глаза. Девушка поежилась от мысли о том, что более легкой добычи для хищников, чем они, и представить нельзя.
Но утомление брало верх даже над страхом, поэтому через какое-то время Гнеда осознала, что не чувствует ничего, кроме тупого равнодушия. Пламень брел, уныло свесив голову, и девушка знала, что надолго его не хватит. Фиргалл ни во что не ставил ее страдания, но неужели ему было не жалко коня? Кажется, шутка сида заходила слишком далеко.
Гнеда не знала, сколько они провели в пути. Чувство времени совершенно покинуло ее. Звезд, которые могли бы подсказать приближение рассвета, не было видно, и ей казалось, что эта ночь никогда не кончится. Что-то в груди сжалось, когда девушка вспомнила предыдущий вечер. Их разговор за костром, необычное дружелюбие Фиргалла, его заботу. После всего урок, который он решил ей преподать, казался еще более жестоким.
Неожиданно Пламень встал как вкопанный. Девушка сонно приподнялась и всмотрелась. Впереди что-то двигалось. Ей привиделось мерцание, и сердце похолодело. Что это? Голодные глаза волчьей стаи? Блуждающие огоньки? Но страх, всколыхнувшийся в душе Гнеды на мгновение, снова сменился безразличием. Они не могли бы убежать при всем желании. Два обессиленных существа, оставленные на расправу чужой воле.
Гнеда не отрывала взгляда от мелькающего света, чувствуя, как остатки самообладания покидают ее с каждым выдохом. Сейчас Пламень просто ляжет, и она не сможет сдвинуть его с места. Но, к удивлению девушки, конь навострил уши и всхрапнул. Не от испуга, а так, как делал, когда приветствовал ее в конюшне.
Белый светлячок приближался, подрагивая между ветками, и, прищурившись, Гнеда поняла, что это был огонь. Облегчение прокатилось волной по всему телу, принося призрак тепла.
Ее искали.
Ее нашли.
15. Прощание
Гнеда не представляла, насколько все плохо, пока не увидела Айфэ. Его глаза расширились, когда он подъехал к ним так быстро, как позволяла узкая заросшая тропа, высоко держа светоч в левой руке. Несколько мгновений он не мог выговорить ни слова, потрясенно вглядываясь в девушку.
– Я не знал, я ничего не знал, клянусь тебе, – бормотал Айфэ в бессмысленном извинении, наматывая на нее свой плащ и прижимая к пересохшим губам девушки мехи с вином. – Как только он вернулся один, я все понял. И тотчас выехал.
Бескровное лицо и светлые волосы летали перед Гнедой белым пятном. Оказавшись в объятиях Айфэ, она позволила себе отпустить внутреннюю узду, и ее тут же затопила невыносимая усталость. Все перед глазами поплыло, и после первого же глотка тело обмякло.
Девушка почти не помнила, как они приехали в поместье. Память запечатлела куски: теплые руки Айфэ, бережно принимающие ее из седла, взволнованный взгляд поднятой среди ночи Финд, горячая вода и благовонные масла на коже, ощущение чистой одежды и запах растопленной печи.
Когда Гнеда резко проснулась в первый раз, она долго щурилась и оглядывалась, не понимая сначала, где находится, день это или ночь. Горницу заливал серый блеклый свет, одинаково похожий на ранние сумерки и жидкую осеннюю зарю. Найдя под пальцами знакомый гладкий мех одеяла, она, успокоившись, откинулась на подушку. Перед постелью стояли крынка молока и блюдо с хлебом и мясом. Проглотив все до последней крошки и не позволяя себе останавливаться на толпившихся у границы сознания мыслях, девушка снова провалилась в сон.
Пробуждение во второй раз было более безмятежным. Гнеда не сомневалась, что после всего случившегося ее свалит болезнь, но, как ни странно, она чувствовала себя хорошо.
Вскоре в покоях осторожно появилась Финд, и Гнеда увидела в ее глазах облегчение. Чернавка с улыбкой помогла девушке умыться и одеться. Когда Финд закончила, ее тонкие легкие пальцы чуть задержались на плечах Гнеды в невесомой ласке.
– Господин ждет, – опустив взгляд и убирая руки, прошелестела она.
Гнеда почувствовала, как сердце стукнулось куда-то в горло. Она кивнула, не встречаясь со служанкой глазами, и негромко ответила:
– Хорошо, Финд.
Перед тем как подняться к Фиргаллу, Гнеда отправилась в конюшню. Она помедлила, прежде чем войти в денник Пламеня. Ей было страшно увидеть его, но приветливое ржание, послышавшееся из-за стены, заставило улыбнуться. Он почуял хозяйку.
Конь оказался здоров и весел. Его умные глаза игриво блестели, ноздри слегка подрагивали в ожидании угощения. Гнеда тихонько рассмеялась, протягивая на раскрытой ладони яблоко, любимое лакомство Пламеня.
– Спасибо тебе. – Она нежно обняла мягкую теплую шею, прижимаясь щекой к шелковистой шерсти. – Спасибо.
Фиргалл и в самом деле ждал ее. Гнеда знала это точно, хоть сид и не поднял взора от книги, когда она вошла. Девушка заметила любопытство в глазах наставника, когда он все-таки соизволил оторваться от своего занятия и посмотрел на нее из-за стены свитков и чертежей, словно возведенной с тем, чтобы отгородиться от Гнеды.
– Садись. – Фиргалл небрежно кивнул на знакомую скамью, закончив, наконец, разглядывать воспитанницу.
Девушка последовала его приказу. На мгновение она опустила взгляд и только теперь заметила, что ее руки покрывали царапины и ссадины.