Озеро маслянисто поблескивало прямо перед ней. Мэй уставилась на него, открыв рот.
— Миэй.
Обернувшись, Мэй увидела Пессимиста, который сидел перед открытой дверью, висящей прямо в воздухе. Лапы кота не касались земли, а сам он странно просвечивал.
— Киса, твой саван… — Мэй осеклась и посмотрела на себя. Ее саван тоже начал действовать. Она светилась мертвенным призрачным светом.
На щеку Мэй приземлился светлячок, и она рассеянно смахнула его, не в силах оторвать взгляд от двери. Это не тот лес, что позади ее дома. Это лес по ту сторону!
Мэй медленно поднялась — и чуть не упала, когда земля поплыла из-под ног. Она раскинула руки, удерживая равновесие, и поболтала ногами, заново привыкая парить над поверхностью. Потом подлетела к двери. Сердце бешено колотилось. Неужели им и правда удалось? Неужели они здесь?
Дверь стояла приоткрытой. Мэй оглянулась на озеро, в глубинах которого когда-то рыскал страшный водяной демон. Сейчас по нему даже рябь не шла. А дверь раньше была заперта и открывалась только по особому, секретному стуку. Мэй задумчиво погрызла ноготь на большом пальце.
Теряясь в догадках, она подхватила Пессимиста на руки и сунула за пазуху, под саван. Снаружи ему оставаться опасно: животные в Навсегда под запретом, их оттуда изгнали, знать бы еще куда. Мэй приоткрыла дверь пошире и порхнула внутрь.
В коридоре мигал голубоватый свет, сочившийся из-за другой двери, в нескольких шагах от входа. Мэй скользнула туда. Она знала, что за этой дверью старый кинотеатр, принимавший души всех недавно усопших. Зависнув на пороге, Мэй вгляделась в полумрак и с удивлением поняла, что в зале пусто. На экране вместо мрачного дворецкого, который в прошлый раз помогал новичкам освоиться в загробной жизни, красовался гоблин — болтающиеся уши, ослепительная улыбка, вечернее платье без бретелей и солнечные очки от Гуччи.
— Блбрдырбулщр, — произнес он. — Хобблрыблбыбл. Гублхлбабл.
Внизу экрана бежали субтитры на нескольких языках. «Добро пожаловать на планету Кливил, — с замирающим сердцем прочитала Мэй. — У нас все поставлено на поток, поэтому волноваться не о чем — разницы все равно никакой». Под ошеломленным взглядом Мэй гоблин перешел к перечислению длинного списка лучших торговых центров.
Наконец ролик подошел к концу, где-то наверху со стуком захлопнулось окошко проектора. Мэй постояла, приходя в себя, а потом поплыла по коридору дальше и толкнула — не без опаски — дверь с надписью: «Выход».
В желудке противно екнуло. Перед Мэй расстилался знакомый бескрайний пляж, омываемый темными водами Стикса. Бесконечная полоса песка, вдоль которой покачивались лодки в ожидании свежеусопших пассажиров, отправлявшихся в разные дальние края. От устья расходились притоки, обозначенные указателями — «ЮЖНЫЕ ЗЕМЛИ», «ПУСТЫННОЕ ПЛАТО И ДАЛЬНИЙ ЗАПАД», «ПОХОРОННЫЕ ЗВОНЫ», «НОВЫЙ ЕГИПЕТ», «УВЕСЕЛИТЕЛЬНЫЙ ПАРК „БЕЗДНА СКОРБИ“».
Однако, если раньше на пляже яблоку негде было упасть от распределяющихся по лодкам и отбывающих по назначению призраков, теперь тут не наблюдалось ни души. Берег опустел.
— Миэй? — шепнул Пессимист Мэй в воротник.
— Тс-с… — шикнула Мэй. Что-то еще тут изменилось, но что — непонятно. Тогда она подняла глаза к небу — и не увидела привычного звездопада. Звезды пропали. Нет, пропало само небо. Вместо него над головой висела сплошная темная хмарь.
Мэй оглянулась на дверь, из которой вышла на пляж. Теперь там была глухая кирпичная стена со светящейся вывеской «АНИМАТРОН». Под самой крышей горела неоновая надпись: «Вам никогда отсюда не выбраться. Приятного дня». А рядом крупными ярко-красными буквами кто-то приписал от руки: «БО КЛИВИЛ — НОМЕР ОДИН!»
Пытаясь собраться с мыслями, Мэй уставилась на Стикс.
Опыт подсказывал, что назад пути нет. Но как идти вперед — тоже непонятно. С друзьями она рассталась в Южном местечке, за тысячи миль отсюда, и там за ними по пятам гнались орды гоблинов, гулей и зомби — все темные духи, какие здесь водятся. Наверняка Люциус — проныра и светлая голова — куда-то всех вывел и спас, это к гадалке не ходи. Но куда вывел?
И… сама-то она как сюда попала?
На крыше Седых Мхов ей никто не являлся. Ни слуху, как говорится, ни духу. Если кто-то пришел указать ей путь, она не заметила.
— Это Хозяйка, — прошептала она. Хозяйке удалось переправить ее сюда. Значит, остается только дождаться знака, который подскажет направление.
Мэй, не сходя с места, принялась пристально вглядываться в хмарь над головой, в кирпичную стену позади, в песок и воду, дожидаясь сигнала.
— Хдбултыщ!
Мэй резко обернулась. Это из «Аниматрона». Гули.
— Бглдугблб.
Пессимиста под саваном пробила дрожь. Нет, здесь оставаться нельзя. Но куда деваться?
Вариант у Мэй был только один. Если с Тыквером все в порядке, он будет там обязательно.
Развернувшись, Мэй кинулась к одной из лодок, покачивавшихся на мелководье, и осторожно опустила Пессимиста на призрачное днище. Потом окинула стремительный поток изучающим взглядом, прищурилась и изо всех сил толкнула лодку вперед по течению, запрыгнув сама в последний момент.
Лодка понеслась вдоль берега. Пессимист привстал, упираясь передними лапами в борт, и возмущенно мяукнул, увидев воду под самым носом. На песке показались темные силуэты — около десятка гулей. Мэй тут же дернула Пессимиста обратно, на дно лодки. Так, притаившись, они проплыли несколько минут, пока берег не скрылся из вида.
Вокруг сгустилась мертвая тишина, словно они с Пессимистом остались одни на всем том свете.
Над головой проплыл указатель. Подтекающими буквами на нем значилось: «БЕЛЛЬ МОРТ, 1 300 017 МИЛЬ».
Глава шестаяСнова в Белль Морт
Своды Белль Морт, раскорячившегося на оба берега, казался сонным старым крохобором. Серые каменные домики обмякли и скукожились, словно из них вытянули все силы еще при постройке. Тусклые желтые огоньки в окнах старых каменных галерей и лавок, едва пробиваясь сквозь сумрак, отражались в темной воде. Мэй сунула Пессимиста еще глубже под саван.
Лодка проплыла под узким каменным мостиком и, самостоятельно взяв вправо, легонько ткнулась носом в причал.
Мэй выбралась на берег, старательно пряча лицо. В прошлый раз появление живой девочки вызвало жуткий переполох в городке. Но теперь на ней саван, сотканный не где-нибудь, а на Северной ферме, и в нем она вылитый призрак, выбравшийся субботним вечером попугать народ на кладбище. Есть надежда, что никто ее не узнает. Мэй повертела головой направо-налево. По обеим сторонам теснились вдоль улочки каменные дома, поникнув островерхими крышами. Однако на тропинках, тянувшихся по берегу, по-прежнему не было ни души. Словно сейчас раннее утро, и никто еще не проснулся. Мэй поспешно прогнала шевельнувшуюся было тревогу.
Торговые лавки вдоль реки выглядели заброшенными. Вокруг, на мостовой, валялись в беспорядке цепочки и сувениры, а на распахнутых настежь дверях покачивались таблички «Открыто». Мэй прошла кофейню «Кости-кофе», косметический салон «Припарки», кондитерскую «Шоко-Яд» — в витрине до сих пор высились пирамиды аппетитнейших лакомств, например миниатюрные шоколадные гробики, в которых покоились крохотные скелетики. Экипажи и кареты без седоков стояли с дверьми нараспашку. А надо всем этим нависла та же мрачная хмарь, что и над «Аниматроном».
У Мэй защемило сердце. В прошлый раз улицы Белль Морт были полны деловито снующих призраков — из окон отеля «Геенна» шлепались на мостовую погибшие помпейцы; по магазинам, скорбно болтая, бродили тягучие призраки-лизуны; маньячки-душительницы обводили зловещими взглядами толпу, в которой попадались духи на самых разных стадиях разложения и светящиеся тусклым светом домовые призраки. А теперь никого.
Раздвинув завесу паутины и чихая от пыли, Мэй вплыла через черный ход в книжный магазин «Истлевшая страница». На прилавке рядом со старинной кованой кассой лежала принесенная для оплаты книга — «Живой труп». На колесиках в окошке виднелась пробиваемая сумма; кассовый ящик, полный золотых монет, был выдвинут.
Мэй нерешительно подлетела к витрине и выпорхнула через дверь, ведущую на главную площадь Белль Морт. На самом краю, там, где брал начало Бульвар, торчала конструкция, при виде которой у Мэй пробежал мороз по коже.
ГОРОД ЗАКРЫТ НА РЕКОНСТРУКЦИЮ!
СКОРО НА ЭТОМ МЕСТЕ: КЛИВИЛГРАД № 786.
СТРОЯТСЯ: ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР «ПОПОЛЗЕНЬ», КОФЕЙНЯ «ГОРЕЛЫЕ ПЛЮШКИ», КИНОТЕАТР «ОТПАД-ВИДЕО».
— Оооооууууурррх!
Мэй нырнула обратно в магазин, стиснув Пессимиста под саваном. По дальней кромке площади брела, покачиваясь, компания зомби — кровожадные, но тупые глазки обшаривают окрестности в поисках заблудших духов, одежда — отрепья, зеленовато-серые руки вытянуты вперед, шаг дерганый, неуклюжий. Вторая шайка столпилась рядом с недостроенными пока «Горелыми плюшками» — цедят из стаканчиков обжигающее пойло и фыркают друг на друга. Других слов, кроме «Оооооууууурррх!», в языке зомби нет.
У Мэй задрожали губы. В родном городке Тыквера хозяйничают темные духи…
Взгляд Мэй наткнулся на старинный велосипед — с корзинкой на руле, все как положено, — валявшийся в нескольких шагах. Не сводя глаз с зомби у «Плюшек», она порхнула к велосипеду, подняла его и, загрузив Пессимиста в корзинку, вскарабкалась на седло. С непривычки пришлось немного повихлять, паря в нескольких дюймах от земли, но потом Мэй поймала равновесие и, взяв курс на Бульвар, бешено завертела педали. Через несколько мгновений городок остался далеко позади.
Пчелиный домик со светящимися оконцами лелеял свое одиночество посреди песков. На вид он ничуть не изменился, от него веяло прежним миром и покоем. Мэй притормозила, переводя дух. Однако при виде открытой двери снова запаниковала. Они с Пессимистом переглянулись.
— Миэй? — спросил кот.
Мэй осторожно подкралась к двери, Пессимист держался следом.
— Эй, есть кто? — позвала Мэй, остановившись на пороге.