— Я согласен! — взревел Шед Брисби. — Приготовьте меня для танца!
Его завывающий голос эхом вернулся из джунглей.
Молок вернулся на корабль.
— Ты не можешь этого сделать! — заорал Уилкерсон. — Эти танцы — просто соревнование выносливости. Тот бабуин Брисби всю жизнь только и делает, что танцует. Он может протанцевать хоть всю следующую неделю...
— Я остановил их на какое-то время, — ответил Молок. — Пойди опять в рубку и убеди этого проклятого Купера отправить нам помощь. Только и нужно сделать, это пролететь над нами пониже, и эти бабуины убегут в джунгли или в болото — куда уж захотят. Скажи ему это.
— Я-то скажу, — мрачно отозвался Уилкерсон. — Вопрос в том, сделает ли он то, что скажу я.
Молок поглядел на Риту.
— Милая, я хочу, чтобы ты включила все камеры и записала наш танец. Я хочу хотя бы сохранить его для потомства.
Рита выглядела потрясенной и испуганной, но она была сильная девушка.
— Я все сделаю, — прошептала она и направилась в наблюдательную башенку на вершине корабля, где были установлены кинокамеры.
Затем Молок повернулся ко мне.
— Для тебя, Сэм, у меня тоже есть маленькое задание, — сказал он и достал из кармана свой игольный пистолет. — Мне придется танцевать против этого шестиглазого бабуина. Когда танец наберет силу, и все будут захвачены им, я хочу, чтобы ты выстрелил иглами ему в задницу.
— Но... — прошептал я.
— Все правильно, — сказал Молок. — Это не убьет его, но несколько игл весьма его замедлят.
Я с ужасом поглядел на пистолет.
— Но это же значит, что мне придется пойти туда, ко всем тем венерианам!
Вероятно, это было не самым героическим поступком, но я даже не подумал об этом. И вообще, я как-то не чувствовал себя героем.
— Ну, да, — кивнул Молок.
— Но...
— Там буду я, — перебил он меня. — Я буду там танцевать. Все, что тебе нужно делать, это сидеть там на корточках и ждать подходящего момента.
— Хорошо, — сказал я.
Это слово потребовало от меня отчаянных усилий, но я произнес его.
Мы вышли вдвоем...
ВЕНЕРИАНЕ УЖЕ расчистили круг ярдов пятьдесят в диаметре. И встали на границе этого круга, точно голодные собаки, жаждущие крови, только что зубами не лязгали. Шед Брисби, совершенно нагой, с весельем во всех своих шести гляделках, преумножившийся на все десять футов росту и явно готовый протанцевать хоть весь месяц, усмехаясь, поджидал своего противника. По мнению Брисби, Молок был агнцем, идущим на заклание.
В общем-то, мы с Шедом Брисби сошлись во мнениях — и об агнце, и о заклании.
Я сел на корточки на краю круга и попытался затеряться среди ног возвышающихся надо мной венериан.
Вы когда-нибудь видели, как танцует венерианин? Если нет, то пропустили одну из самых странных достопримечательностей в Солнечной системе. Они кружатся в темпе вальса, точно по учебникам балетного искусства, потом начинают скакать, как на деревенских танцульках, потом могут совершать головокружительные прыжки, ходить на руках и на пузе. Они делают такое, во что не поверит ни один человек, пока сам не увидит.
И вот такой грузный и тяжелый, Шед Брисби начал танец с трех быстрых задних переворотов через голову в прыжках.
Отдам Молоку должное, он тоже творил такое, на что, как я думал, и не был способен, даже по сравнению с Брисби. Но через тридцать минут он стал задыхаться. Идя в танце по кругу, он увидел стоящего в люке Уилкерсона, и завопил:
— Есть новости... от этого проклятого Купера?
— Служащие отыскали его... в баре! — прокричал в ответ Уилкерсон. — Купер сказал, что лучшим выходом будет для тебя победить в танце этого...
— Грязная собака! — прервал его Молок.
Пройдя еще круг, изгибаясь и махая руками в подражании сложным приемам Брисби, Молок шепнул мне:
— Стреляй же...
Держа маленький пистолетик так, что его не было видно, я подождал, пока венерианин повернется ко мне спиной, и нажал спусковой крючок. Пружина мягко щелкнула. Я уловил блеск иглы, когда она воткнулась точнехонько в зад Брисби.
Он продолжал танцевать, словно ничего не произошло.
Пройдя еще круг, Молок шепнул:
— Давай еще раз...
Я уже нацелился и хотел нажать курок, когда мне показалось, что небо рухнуло мне на голову. Это стоящий надо мной венерианин ручищей, больше похожей на окорок, треснул меня по затылку.
— Никаких грязных приемчиков! — прорычал он прямо мне в ухо.
Из моей руки резко выдернули пистолет. Я поднял глаза и увидел целых двадцать четыре глаза, уставившихся на меня в опасной близости, и каждый из них блестел по-своему. Мне дали понять, что если я вздумаю продолжать, то мною накормят ближайшего аллигатора.
— Что случилось? — уже в голос крикнул Молок, когда приблизился ко мне в следующий раз.
— Меня поймали. Дальше тебе придется бороться честно.
— Но я уже не могу...
Молок был весь в поту, его грудь тяжело вздымалась.
Я почувствовал себя псом шелудивым за то, что подвел его. Пусть Молок и самый большой дурак в системе, но все же он был нашим дураком и боролся за нас. Все его надежды были на этот трюк с игольным пистолетом.
Сделав в танце еще круг, Молок внезапно остановился, положив руки на бедра, тяжело дыша.
— Ты сдаешься? — прокричал Шед Брисби. — Бросаешь танцевать?
— Ничего... подобного, — прохрипел Молок.
— Но ты прекратил танец.
— Я танцевал твой танец... целых два зонара. Но мы же за честную игру. Так вот, будет честно, если теперь ты будешь танцевать мой танец.
— Твой танец? — во всех глазах Шеда Брисби появилось удивление. — Но вы же, земляне, не танцуете. Вы вообще этого не умеете.
— Вот тут ты неправ, — ответил Молок. — Мы танцуем, но по-другому. Мы танцуем так, как вы, тупые венериане, и не слыхивали.
Я уж и не знаю, были ли Шед Брисби и все другие взволнованы более оскорблением или мыслью о новом способе танцевать. Скорее, второе — ведь танцы были их образом жизни.
— Нет никаких танцев, какие не знали бы венериане! — закричал Шед Брисби. — Мы знаем о танцах все, все движения, все кульбиты...
— А вот такого не знаете, черт побери, — прервал его Молок. — И сомневаюсь, что ты сумеешь это сделать, даже если я стану тебя учить.
Все время этого разговора он стоял неподвижно, восстанавливая силы. Если кто спросил бы лично мое мнение, то все познания Молока о танцах ограничивались тем, чему можно научиться на танцплощадке, где вход стоит десять центов, в какой-нибудь пивнушке в космопорте. Но если он захотел преподать это венерианам, то я не имел ничего против.
— Ну, покажи мне! — проревел Шед. — Я сумею это повторить!
— Ладно. Гляди.
Сплетя вместе руки, Молок врезал ими прямо в челюсть Брисби.
Венерианин чуть ли не кувыркнулся через голову, когда отлетел назад. Вокруг раздался ураган гневных криков, вопил и Брисби, и зрители.
— Убить землянина...
— Порвать его...
— А теперь попробуй ударить меня! — повысил голос Молок, игнорируя крики, требующие его крови.
Он по-прежнему стоял со сложенными вместе кулаками.
— Но так не танцуют! — взревел Шед Брисби.
— Это наш танец, человеческий способ танцевать, — нагло заявил Молок. — Ну, что, большая желтая скотина, ты не можешь так танцевать?
У меня перехватило дыхание. Этот безнадежный идиот — а может быть, гений? — пытался превратить соревнование по танцам в боксерский матч. И это ему удалось. С диким воплем Шед Брисби нанес косой удар в челюсть Молока. Но Молок легко увернулся и врезал ему за ухо.
Следующие пятнадцать минут, с испуганным и ошеломительным восхищением, я наблюдал, как венерианина буквально разбирают на части. Молок наносил Брисби удары повсюду, от коленей до затылка. Он бил венерианина в живот, места живого не оставил у него на голове и подбил по меньшей мере три глаза из шести.
Ему потребовалось ровно пятнадцать минут, чтобы превратить здоровенного семифутового великана-венерианина до состояния хнычущего младенца.
— Я сдаюсь... Нет!.. Я сдаюсь!.. — проскулил, наконец, Брисби. — Ты танцуешь лучше, чем я.
— И позволишь нам оставаться здесь в безопасности до тех пор, пока мы не отремонтируем корабль? — требовательно спросил Молок.
— Конечно... Конечно... Я сделаю это для тебя... если ты сделаешь кое-что для меня...
— Что именно?
— Наклонись, я скажу тебе на ухо...
Молок наклонился к лежащему, и Брисби что-то прошептал ему. Землянин, судя по виду, был удивлен, даже поражен.
— Ладно, — сказал он. — Идет.
Затем, словно задумал что-то приятное, заулыбался во весь рот.
— Мы заключили соглашение, — подтвердил он.
— Парни, все по домам! — закричал Шед Брисби, вставая на ноги.
Одарив испуганными и благодарными взглядами самого великого танцора, какого они когда-либо видели, все, вслед за Брисби, сплошным потоком потянулись с земли для танцев.
Точно такой же испуганный и благодарный Уилкерсон встретил нас в люке. Рита была там же, только на ее лице не было испуга. Она бросилась прямиком в объятия Молока.
— Ты сняла все это? — спросил он ее.
— Разумеется, любимый!
— Значит, мы в шоколаде, милая. Весь мир у нас в кармане.
Потребовалось две недели, чтобы отремонтировать корабль. Все это время Молок был страшно занят, потому что занимался ремонтом, а вдобавок проводил по несколько часов ежедневно с Шедом Брисби. Несмотря на свое поражение, Брисби не испытывал никакой враждебности. У них с Молоком завязалась крепкая дружба.
Когда мы, наконец, отремонтировали корабль и были готовы к взлету, прилетел корабль из главного офиса, на котором прибыл очень важный гость, сам мистер Джордж Купер, глава отдела рекламы. В красивом костюме, с наманикюренными ногтями, распространяя приятный запах, — поскольку был настоящим щеголем, — он спустился из люка.
Его встретили Молок и Шед Брисби.
Купер учтиво улыбнулся им.
— Он хочет танцевать, Шед, — сказал Молок. — Испытай-ка на нем новое па, то, которому я тебя научил.