– Петр Брониславович, а вы случайно тоже не заболеваете? – спросила она, выруливая из толпы. – Скажите, вам чихается или кашляется?
– Эх, к счастью, нет, Ариночка, не заболеваю. Не кашляю и не чихаю… – печально вздохнул он.
– Так это же хорошо! – бодро воскликнула Арина.
Но Петр Брониславович обреченно пожал плечами и ссутулился. Такую картину можно было наблюдать крайне редко – осанка у учителя физкультуры, в прошлом прапорщика регулярной армии, была отменной. А если уж он позволяет себе сутулиться – значит, плохо дело, прямо-таки дело швах…
Увидев, что Арина заглядывает Петру Брониславовичу в лицо и что-то заинтересованно у него выспрашивает, Витя Рындин, появившийся из раздевалки мальчиков, тоже подошел.
– …Значит, у вас что-то случилось, – тем временем говорила Арина. – Ведь случилось, и что-то неприятное, так ведь?
– Эх… Случилось, – в очередной раз тяжело-тяжело вздохнув, произнес Петр Брониславович.
– Может, вы расскажете? – не отставала Арина. – Если это, конечно, не личная тайна.
– Да, – подтвердил ее вопрос немногословный Витя Рындин.
Петр Брониславович посмотрел на девочку, на мальчика, которые, задрав головы, сочувственно вглядывались ему в лицо…
Случиться-то случилось… Рушилась его счастливая семейная жизнь – вот что случилось! Из-за глупой, даже смешной ерунды. Но как рассказать детям о том, что произошло?
– А! Эх… – Петр Брониславович, точно разгоняя невидимых назойливых привидений, махнул своей сильной рукой. – Слушайте. Может, я и дурак, но что делать, не знаю. А вдруг вы мне и поможете, ребятки…
И он начал свой рассказ.
Арина и Витя слушали внимательно. Петр Брониславович повествовал о своих горестях, забыв обо всем вокруг; Арина Балованцева острым зрением не отличалась, и поэтому только Витя Рындин заметил, как из-за двери раздевалки мальчишек выглядывает чье-то чуткое и довольно знакомое ухо-локатор. Выглядывает, настраиваясь на прием волны, которая могла сообщить что-то интересное.
Витю так и подмывало одним прыжком броситься к двери и рассекретить человека-ухо. Однако почти на сто процентов Витя был уверен, что и рассекречивать-то особо нечего. Потому что наверняка прячется за неплотно закрытой дверью и подслушивает не кто иной, как поэт и гражданин, которому до всего на свете всегда есть дело, – Антоша Мыльченко.
Снова посмотрев на любопытное ухо, Витя Рындин усмехнулся – наивный Мыльченко уверен, что не обнаружен, а потому крут… Но Витя тут же закрыл рот ладонью – не дай бог Петр Брониславович решит, что это он над ним смеется, и обидится. А обижать любимого учителя Вите совершенно не хотелось.
Глава II Советы будущим пуделеводам
Ни для кого в седьмом «В» не было секретом, что совсем недавно их классный руководитель Петр Брониславович женился на молодой женщине по имени Галина Гавриловна. Из-за этого каждый день он бывал теперь на работе в особенно приподнятом и радостном настроении, шутил, часто весьма остроумно, не зверствовал на уроках и вообще был чудо что за учитель.
Никогда раньше Петру Грженержевскому не попадалось столь веселых, умненьких и шустрых особ женского пола. А тут вдруг, во время экскурсии на мясокомбинат, группу его буйных учеников водило мимо колбасных и сосисочных агрегатов такое прекрасное существо в белом халате и с биркой «технолог», что Петр Брониславович понял: вот она, любовь, где человека может застать! Среди перерабатываемого мяса. Ей, оказывается, все равно, любви этой, где явиться…
И влюбился.
Прекрасным существом женского пола, в которое влюбился Петр Брониславович, и была Галина Гавриловна – молодой технолог с мясокомбината.
После ряда перипетий Петру Брониславовичу и Галине Гавриловне удалось пожениться и счастливо зажить в его уютной квартире.
И вдруг сегодня, сегодня…
Галина Гавриловна была немного простужена. Прохаживаясь по цехам своего родного мясокомбината, она несколько раз чихнула, нос ее зачесался, да и кашлять захотелось. Человеком старший технолог Грженержевская была очень ответственным, поэтому она сразу подумала: не имеет права старший технолог слоняться больным по предприятию и чихать в продукцию! А раз так, то Галине Гавриловне ничего не оставалось, как на время изолировать себя от производственного процесса.
Она отправилась в медпункт комбината и оформила больничный лист.
На третий день сидения дома Галина Гавриловна заскучала. В кровати ей не лежалось, лекарство не пилось, потому что симптомы болезни сами собой постепенно сошли на нет. Но опасные бациллы наверняка могли затаиться в ее организме и вылететь, как только она переступит порог мясокомбината, так что на работе появляться было рано!
Галина Гавриловна поднималась ни свет ни заря, намывала и надраивала полы, мебель, посуду, перестирывала все вещи, пересаживала в другие горшки комнатные растения. Даже портрет своего знаменитого дедушки – изобретателя колбас «Солидарная», «Южнопортовая», «Серые глаза» и сосисок «Прием» врезала в более красивую и модную рамку.
И на этом – все… Заняться ей больше было нечем. Петр Брониславович уходил с утра на работу, и Галине Гавриловне становилось скучно сидеть в одиночестве в пустой квартире. Ей хотелось на работу, но было нельзя – санитария и гигиена труда дороже всего!
Вот так и сегодня: щедро намазывая своему драгоценному Петру Брониславовичу масло на хлеб и укладывая сверху этажами сырок и колбаску, Галина Гавриловна произнесла в предчувствии скорой разлуки (на работу муженек отчаливал):
– Да, Петюня, повезло мне с тобой, голубчик. Кому бы еще я такой большой бутерброд сделала? Кто бы его осилил? А ты молодец, съешь и добавочки попросишь!
Петр Брониславович заулыбался и даже смутился.
– Это мне с тобой, Галиночка, повезло так повезло, – проговорил он, получая гигантский бутерброд, – ну какая еще женщина так понимает меня. И еду готовит такую прекрасную.
– А это все потому, Петечка, – сказала Галина Гавриловна, – что мы с тобой просто идеально друг другу подходим. Вот и ссор у нас поэтому с тобой нет никаких, и стычек…
Петр Брониславович, прожевывая большой кусок бутерброда, чуть не поперхнулся.
– Скажешь тоже, Галиночка, – стычек! Что ж мы с тобой – демонстранты какие-нибудь?
Но Галина Гавриловна продолжала гнуть какую-то свою, известную только ей линию.
– Я в другом смысле, – покладисто проговорила она. – И все-то у нас хорошо, и всем мы довольны, и не ругаемся никогда…
– И все есть, – добавил весело Петр Брониславович. И хотел продолжить перечисление счастливых явлений их совместной жизни.
Но тут Галина Гавриловна твердым голосом оборвала его:
– А вот и не все у нас есть, Петюня.
Петр Брониславович отложил бутерброд и удивленно уставился на свою супругу.
– Не понял, – по-армейски заявил он. – А чего у нас нету, Галиночка? Вон и ковер новый купили, и машину стиральную. Скоро денег накопим – и легковую машину приобретем…
– Да ну ее, Петюня, легковую эту машину… – срывающимся голоском проговорила Галина Гавриловна. – Это уж как-нибудь потом…
Петр Брониславович обхватил голову руками и принялся думать. Но уже через минуту он вновь обратился к супруге:
– Я заинтригован, Галиночка… Чего же это тогда у нас все-таки нету?
– А радости у нас в доме мало… – кротко пролепетала Галина Гавриловна, незаметно для супруга внимательно следя за его реакцией.
А реакция оказалась бурной. Петр Брониславович вскочил со стула и удивленно развел руками.
– Позвольте, Галина Гавриловна! – громко воскликнул он, – это в каком же смысле мало?
Ведь действительно, развлекались они, по его понятию, на всю катушку.
– Зарядку мы по утрам под самую веселую музыку делаем! – широко взмахивая руками, принялся перечислять Петр Брониславович. – Да, под веселую и задорную, мне мои ребята ее специально подобрали: рэп, хип-хоп и этот… как его, черта… латинский панк! О! Неужели тебе не нравится, Галиночка, эта музыка?
Галина Гавриловна тоже вскочила и попыталась усадить своего атлета-мужа на стул. А то ведь как сейчас ненароком смахнет какую-нибудь вещь со своего места – порча имущества получится.
– Хорошая музыка, хорошая! – забормотала она.
– Ну тогда хочешь, Галина, мы с тобой еще раз «Веселые старты» проведем? – не унимался Петр Брониславович. – Теперь, правда, будем благоразумнее: попросим соседей снизу на время выехать из квартиры – и повеселимся на славу!
– Да были уже «Веселые старты»! – воскликнула Галина. – Нет, Петя, знаю я, чего нам с тобой не хватает.
Добрый и доверчивый Петр Брониславович тут же стал весь внимание, уселся за стол и приготовился слушать свою любимую супругу.
Галина Гавриловна держала паузу.
– Ну говори же, Галиночка! – в нетерпении воскликнул Петр Брониславович, который перебрал все варианты того, чего не хватает в их доме для веселья, и теперь действительно был сильно заинтригован.
Галина Гавриловна, как принцесса крови, посмотрела на Петра Брониславовича и голосом той же самой принцессы произнесла:
– Хочу я собачку завести. То-то будет радость!
– Собачку? – переспросил Петр Брониславович, еще не понимая, плохо это или хорошо – собачка.
– Да. Собачку. Я уже все продумала.
– И какой же породы, Галиночка? – Петр Брониславович уже успел решить, что и совсем это неплохо – собачка. Раз Галиночка Гавриловна радоваться ей будет.
Молодая жена счастливо разрумянилась, сложила пухлые ладошки, подняла блестящие карие глаза к потолку и проговорила:
– Самой лучшей породы, самой красивенькой! Хочу я, Петя, пуделечка иметь – такого миленького, веселого!
Петр Брониславович чуть со стула не упал. Его воображение уже рисовало ему прекрасные цветные картины: его милая супруга величаво вышагивает по улице, ведя на поводке рыжего и веселого красавца-боксера, или мощного ротвейлера, или горделивую верную овчарку… А тут – нате вам из-под кровати! Пуделечек!