Едва успел принять душ и одеться, как меня уже вызвали на рельсу/*/! Это как же время то поджимает, что такая спешка! В подтверждение моих мыслей, завибрировал брас/*/ и на нем пошел обратный десятиминутный отсчет. Как говорит мой кэп: «Пчелиная жёпаа, вот что нас ждет!».
Все же хорошо, что наши не повелись на первый бум, и не стали ставить базу на полюсах. Да, там доступный лед, а это и топливо и вода, и кислород! Но, зато, все кроме нас ютятся под куполами накрытыми магнитронами, с нормой четыре метра на человека, а у нас тут раздолье. Индивидуальные каюты, как номера в фешенебельных отелях, коридоры по которым бегать можно, да хоть на коне скакать, приди в голову кому конечно этого коня сюда доставить! А лед… Льда и у нас полно, целое подповерхностное море, застывшее на глубине всего ста метров под поверхностью. И магнитроны нам не нужны, солнечная радиация не пробьет десятки метров горных пород, что прикрывают нас сверху. Все же гением был тот, кто предложил искать место в естественных марсианских пещерах! А то, что ему поверили только наши, так остальным же и хуже! Правда Мун то же поверил, и даже подкупил кого-то и теперь «партнеры» то же как люди жить будут, на площадке, что наши забраковали когда-то, не потому, что она плохая, а потому, что место Форта подобрано еще лучше.
Обратный отсчет на брасе, недвусмысленно указывал на то, что голова встала на рельс, вот же спешка! Скорее всего даже хорошо, что не успел позавтракать, раз такой затык по времени то уводить меня будут джикратно[12]. Ничего поем на станции, или на Бочонке.
— Пух! Давай к нам!
В техзоне, меня уже встречали два техника, даже помогли облачится в скаф. Помощь в облачении это из разряда того, что не принято принимать ни от кого, кроме как от члена твоего экипажа, но в свете открывающихся для меня перспектив на такие премиальные, возражать не стал.
Не успел шлем жестко скрепиться, как тут же ожили внутренние динамики.
— Мигель… — Голос Че был полон совершенно не искреннего сочувствия. — Уводить тебя будем жестко. Времени реально в обрез. Будь возможность, мы бы тебя прямо с койки сдернули и на рельс поставили!
Вот именно «будь возможность», но голову в отличии от пилота надо готовить к старту по определенным нормативам, её просто так не сдернешь и пинком не отправишь в полет без серии предварительных тестов, прозвона и заправки. Так что тому, что успел принять душ надо быть благодарным служебным инструкциям. Но, если честно, я бы лучше без душа, зато по мягкому ушел, чем то как сейчас судя по всему будет. От нехорошего предчувствия пересохло во рту.
— Центр слишком долго торговался о аренде, и договорились только когда сроки уже стали совершенно критическими. Им то прибыль, а расхлебывать нам. — Точнее мне, но лучше сейчас нашего коменданта не провоцировать своими поправками и я промолчал. — Предварительный обсчет еще не завершен, ждем пакет от серо-белого, но сами южане уверяют, что окно не закрыто, и если что они сманеврируют.
Ого! Ради меня будет возможно изменен маршрутный лист «Митрандира»! Самое время преисполнится гордости, но мне наоборот эта новость не нравится, совсем не нравится. Это означает только одно: гнать меня будут как породистого скакуна. Только есть небольшой нюанс, я и мой Бочонок не скакуны, а скорее тяжеловозы и бегаем плохо.
Нет, я понимаю, что комендант искренне пытается меня поддержать. Но он «бывший» кап-один и поддерживает очень специфически, больше пугая и налегая на трудности и преодоление, по привычке наверное. В пустоте это работает плохо, тут каждый рабочий день полно этого преодоления, по самое пчелиное жало.
— Сергеич… — Вот не люблю когда шеф по отчеству обращаться начинает, это значит только одно, сейчас последует порция дерьмовых новостей, но которые надо принять с самым довольным видом. Хорошо, что в этот момент я находился в шлюзе и мой непроизвольный стон заглушила продувка. — Ты это… Когда к тебе техника подсадят, ты не устраивай ему ваши привычные подколки, ну те, что вы новичкам устраиваете. Давай в этот раз без этого, очень прошу… Южане это все же не «партнеры» и даже не поднебесники с самураями. — Ну да, это он мне рассказывает? — В общем ты помягче с ним, а..?
Ох уж это чувство общей вины, больше трех десятков лет прошло после Мора, а все равно давлеет этот груз над многими. Особенно на старшее поколение, тех кто старше меня лет на двадцать, как наш Че к примеру.
— Ну… Я думаю… Впрочем… Что это я… Кому как не тебе… — Командир закашлялся в этом месте.
Я знал, что шеф во время Мора служил на «Сообразительном» который был приписан к тихоокеанской флотилии. Личное дело начальства не было засекречено и любой на базе хоть раз, но просматривал его, и я не исключение. Только, насколько помню, эскадра ТОФ не была задействована в дальнем кордоне, и беженцев топили другие, в основном северяне и самураи. Но, судя по тому, какие эмоции вызывает у босса одно упоминание о пандемии, не всё мы знаем о нашем коменданте, ой не всё.
— Принято босс. Учтем. — Отвечаю как можно спокойнее, по деловому, маскируя этой интонаций свою совершенную не искренность. — Не будет провоцировать, обойдемся без «шуток».
— Ладно… — Судя по всему, обмануть Че, у меня не вышло и он все понял. — Передаю канал Сомову.
Сделав шаг за створки шлюза на пару мгновений замер. Вот не первый раз я на «станции», даже не первую сотню раз, но все равно, поражает меня она. Изначально, огромная природная каверна, которую наши «облагородили» превратив в чудо технической и инженерной мысли. Нет, на Маме такое не вызвало бы никакого удивления. Но как представлю, что «станцию», реактор и все эти пром и тех зоны, раскинувшиеся на площади равной пяти футбольным полям, сделали здесь, в миллионах и миллионах километров от Матушки, так дыхание перехватывает.
Как всегда стартовая зона была отлично освещена, тут вообще никогда не гаснет свет, правило такое, да и работает тут кто-то всегда. Вот и сейчас около моей головы, суетится заправщик. Махнул ему рукой в знак приветствия, сегодня дежурил Петруха, в любое иное время был бы не против с ним перекинуться парой слов, но увы не сегодня.
Головой мы называем посадочно-взлетный модуль от буксиров. Зачем сажать на поверхность весь аппарат, когда вернуть экипаж на базу можно в относительно небольшом модуле? Именно, не зачем, вот и остается «тело» на орбите или на станции, а на базу только голова возвращается.
— Мигель, уходишь по седьмому. — От этой новости, донесенной до меня внешне равнодушным голосом рельсовика, совсем не радостно.
Седьмой протокол лично мне говорит о том, что будет неприятно и даже больно. Как фон слушая отчеты и цифры, которыми сыпет на меня как из рога изобилия диспетчер, с благодарностью кивнул технику который открыл шлюз. И привычным, единым, плавным движением переместил себя от входа прямо в ложемет. Те кто впервые видит подобный трюк на записи, всегда думают что эта съемка монтаж. Слишком уж красиво и непривычно для земного глаза выглядит этот недолгий прыжок-полет, в котором тело пустоника преодолевает два с половиной метра от шлюза до кресла. Впрочем гравитация Красного позволяет творить и не такие вещи, и через пару дней в крепости уже не только привыкаешь ко всем этим трюкам, но и сам уже исполняешь многие из них.
Не глядя, на автомате застегнул ремни и наклоном головы показал технику, что буду не против если он проверит их закрепление. Сегодня я ухожу один и в подобной проверке нет ничего зазорного и провокационного. Как только слуга металла и электричества задраил люк, запустил штатную проверку систем.
— Маршрут понятен? — Все это время главный разгонщик крепости наставлял меня, зачем этот инструктаж вообще не ясно. Вот говорил он минуты две, и что? Я его вообще не слушал, а всю информацию получил кинув мимолетный взгляд на визор в раздел маршрутного листа и заняло это у меня секунд пять самое большое.
— Понятен база. — Впрочем служебные инструкции есть инструкции и без их соблюдения меня никто не выпустит. — Давление в норме. Заряд полный. Сведение по рельсу в пределах. Центровка в норме. Станционный луч есть. Прошу разрешение на прогрев.
— Разрешаю.
Обычно химию запускаем когда соскакиваем с рельса. Но по седьмому я должен запустить маршевые, как только покину ангар. Н-да, двенадцать джи до схода и до девятнадцати в активных зонах, ни разу не уходил так, да и вообще не слышал, что бы хоть один экипаж так гнали. Но все случается в первый раз и утешает только одно, раз есть протокол, значит все учтено и техника выдержит. А раз выдержит металл, значит и я не сломаюсь!
— Прогрев завершен.
— Начинаю обратный отсчет. Удачного подскока тебе Мигель! Десять! Девять! Восемь…
Как только прозвучал «ноль», меня тут же дернуло. Да так, что в глазах помутнело. Как я до этого момента любил старт с Пыльника, по рельсу, это же какое удобство и расслабление в сравнении с уходом от Мамы! Но в этот раз было даже жестче чем земной старт, в разы.
Обычная легкость запуска из крепости обусловлена не столько относительно малой гравитацией Красного, сколько нашей стартовой линией. Которая протянулась на двадцать три километра и представляет из себя монорельс на магнитной подушке. Разгоняться по нему одно удовольствие, и сплошная экономия. Поправка, в обычном режиме, разгон по нему удовольствие, сейчас же меня буквально плющило о ложемет, а глаза так и порываются посмотреть, что же там на самом деле у меня за черепной коробкой. А когда заработала химия, стало еще хуже. Сегодня явно никто не думает о экономии! С таким стартом, на станции я буду не через пять часов как обычно, а через сорок одну минуту. Рекорд Пыльника! Но мне вот от этого совсем, что-то не радостно, потому как это все же больно, до крика. До того крика, который из-за перегрузки никогда не вырвется из тебя…
Первая космическая за двадцать две секунды! Есть чем гордится. Несмотря на то, что химия продолжает жечь, разгоняя меня на прямой, столь непривычный для пустоты маршрут, стало легче, как только сошел с линии.