— Привет, — буркнул молодой постовой вместо доклада. — Чего так долго? Я околел совсем.
Никифоров от такой борзоты чуть не подавился. Молодежь зажигала.
— Какой привет?! Мы тебе кто, дружки из клуба?! Руки в ноги и понятых искать!
— Да где я их возьму?
— Где хочешь! Хоть медведя притащи! Шагом марш!
Постовой сплюнул, развернулся и скрылся в кустах.
— Он не вернется, — кивнул ему вслед Китаев.
— Что значит, «не вернется»?
— А ему надо за пять тысяч в месяц в лесу понятых искать?
— Ну и пусть катится на гражданку.
«А где нового взять?.. Эх, какая там, к бесу, полиция?.. Лучше бы зарплату прибавили».
— Да ладно, без понятых обойдемся. Я потом найду кого-нибудь, впишу, — пообещал Китаев.
Судя по отпечаткам, преступник ходил в кроссовках. По такой погоде это не очень разумно. Скорее всего, он из бедных слоев населения — просто нет денег на зимние ботинки.
Следы волочения привели Евгения Александровича на дорожку. Похоже, потерпевшая шла с остановки. Вдоль дорожки протянулся засыпанный снегом кустарник — лучшего места для засады и не придумаешь. Тот же снег погасил звук шагов… А, нет… Она просто ничего не слышала. Она слушала музыку.
Он поднял с земли маленькие наушники со сломанной дужкой. Удар пришелся в них.
Никифоров прошелся вдоль кустов, пытаясь отыскать место, где прятался насильник. Там могут быть окурки, жвачка, сопли, паспорт в конце концов… Место нашел, но больше ничего. Негодяй был опытным насильником, лишних следов не оставлял. Но кое-что подполковник уловил. Легкий аромат ванили. На морозном воздухе он ощущался хорошо. Да, опять ваниль. Значит, это тот самый. Ванильный маньяк. Наглец. Уже днем орудует.
Шестой эпизод за две недели. Это если все изнасилованные дамочки заявляли. Стало быть, молодой или средних лет. С основным инстинктом полный порядок. Тому же Евгению Александровичу раз в два дня уже не потянуть. А этот — герой. Да еще на холоде, когда кровь стынет в жилах и не поступает, куда нужно.
Он вернулся к месту основного преступления. Эксперт фотографировал отпечатки кроссовок, Китаев ползал на четвереньках, что-то вынюхивая, словно служебно-розыскная собака. Кстати, настоящая собака сейчас бы не помешала, куда-нибудь по ванильному следу да вывела. Только нет в райотделе собаки. Кинолог воровал у Мухтара мясо, а его голодные обмороки списывал на чумку. Дескать, болеет песик. Когда безобразие вскрылось, Мухтарка уже еле ползал. Следственный комитет возбудил дело по статье «жестокое обращение с животными», Мухтарку отдали в добрые руки, а кинолога отправили на пенсию. Эх, загибался район…
— Есть что-нибудь?
— Кроме обуви, ничего. Даже если и остались всякие аморальные выделения, то в такую погоду…
— И какие есть идеи?
— Отпечаток хороший. — Китаев выпрямился и отряхнул с джинсов снег. — Я попробую пробить, как выглядит обувь, кто производит, куда поставляют…
— Ага… А за это время он еще пару десятков оприходует… Я договорюсь с нашим ОВИРом. Там женщин много. Пускай походят по парку, может, клюнет.
— Да кто ж согласится голову подставлять? И честь?
— Честь не пострадает, у них погоны на плечах. А с головой решим. Пластинку железную под шапку спрячут… Запустим сразу весь отдел, кому-нибудь да повезет. Только помалкивай, а то завтра все газеты напишут, что мы ловим маньяка на живца. А про Интернет я вообще молчу… Ладно, заканчивайте тут, я вернусь, пришлю за вами транспорт.
— Прокурорским-то сообщать?
— Да, пускай подключаются. Как потерпевшая в себя придет — сразу в больницу. Может, что вспомнит.
Евгений Александрович погрузился в машину и дал водителю команду возвращаться в отдел. По пути обогнали постового, шагавшего по улице с недовольной рожей. И явно не за понятыми.
Да, развалилась система. Окончательно и бесповоротно. Никакими реформами не восстановишь, никакими приказами сверху. И хоть в робокопов всех переименуй, ничего уже не изменить. «Рожденная демократией».
Но что-то делать надо… Другой системы не существует.
Когда подъехали к отделу, водитель попросил чаевых. За то, что быстро довез. Хорошо, хоть не потребовал.
— В такси иди.
— А вас кто возить будет?
— Сам на крайняк за руль сяду.
— Значит, не дадите?
— Не дам.
Зайдя в кабинет, Никифоров поднес руки к электрорадиатору — паровое отопление еще не включили, приходилось жечь электричество, отчего в самый неподходящий момент вылетали пробки. В шкафу хранился запас свечей на случай веерного отключения.
В столе запищал Гоша, тоже требуя на чай. Евгений Александрович выдвинул ящик.
И заметил небольшое изменение первоначального положения вещей. Да какое там небольшое? Очень. Очень большое.
В ящике не было пистолета.
Подполковник вскочил, быстро достал из кармана брюк связку ключей, распахнул сейф, вытряхнул содержимое на стол.
Пусто!
На всякий случай пошарил внутри рукой. Ничего. По очереди выдвинул все ящики стола — вдруг переложил?
Нет, не переложил.
Попытался взять себя в руки и сосредоточиться. Час назад оружие лежало в столе, он видел пистолет, когда выгуливал Гошу. Потом заявка, спешка… Обычно он брал оружие на выезды, сегодня не взял. Кабинет тоже не запирал, в приемной верная Вера, она никого не пустит…
Он выскочил из кабинета. Вера, женщина неопределимого возраста, отложила газету «Житуха».
— Вера! Ко мне кто-нибудь приходил?
— Да, человек десять.
— Ты кого-нибудь пускала в кабинет?!
— Нет… Никого… А что случилось, Евгений Александрович?
Это «что случилось» верную Веру выдало. Дрогнул голосок. Стало быть, уже не верна.
— Ты куда-нибудь отходила?
— Нет… Ну, если не считать… Туалет… Три раза. У меня цистит.
— Меня это не очень интересует. Дверь оставалась открытой?!
— Кажется… Господи, Евгений Александрович, так что все-таки случилось?
— Ничего… Лечиться надо.
Он вернулся в кабинет, сел за стол. Ящик по-прежнему был открыт.
Так… Хана! Что же делать? Докладывать нельзя — сразу служебная проверка и на гражданку без пенсии, новому начальнику что-то объяснять без толку. За утрату боевого оружия — расстрел без суда и следствия.
И не доложить — все равно что табурет у себя из-под ног выбить, стоя в петле. В январе, после праздников — комплексная проверка ожидается, и все вскроется. А после проверки переаттестация в связи с переименованием милиции в полицию. На это у похитителя и расчет.
Кстати, о похитителе… Недругов у Евгения Александровича накопилось, что вирусов в сети. Он, как мог, тормозил превращение райуправления в коммерческую структуру, что не могло не вызвать справедливого возмущения у передовой части сотрудников, стремящихся шагать в ногу со временем. И кто-то из них не выдержал, внес лепту.
…Не исключено, кстати, что недруг проявится. Намекнет, чего хочет. Для того по столам и лазил.
Разве можно в такой обстановке расслабляться хоть на секунду? И на долю секунды нельзя. «Друзья» не спят, ждут момента.
А настоящих друзей здесь и не осталось. Даже те, с кем начинал, с кем стакан делил, уже не друзья. И даже не партнеры. Не выдержали марафона, сошли с дистанции, превратившись в акул милицейского бизнеса… Да в каких там акул? В карасей, блин…
Нет, один друг все же остался. Настоящий. Который не предаст и не подставит.
Динозаврик Гоша. Он же — единственный свидетель, видевший гада. Жаль, сказать не может. Гоша, ну хоть подмигни, зря я тебя, что ли, столько кормил-поил-выгуливал?
Гоша! Ау! Ты где?
Тамагочи лежал справа, а Евгений Александрович оставил его слева, возле кистевого эспандера. Это он помнил точно. Значит, его переложил похититель, вряд ли Гоша сам переполз.
Ну конечно — хреновника необычная, диковинная. Как не посмотреть, как не потрогать? И потрогал…
Спасибо, Гоша! Ты — настоящий друг!
Никифоров рванул трубку, чуть не оборвав шнур.
— Федорова ко мне! Срочно. С чемоданом!
Через минуту лучший эксперт-криминалист уже раскладывал свой волшебный чемоданчик на столе шефа.
— Вот, — указал Евгений Александрович на игрушку, — проверь, есть ли пальцы?
— А чье это?
— Ну… Дочка приятеля оставила…
— Я к тому, что… Ваши пальцы на ней могут быть?
— Не исключено.
Больше опытный криминалист вопросов не задавал. Обработал Гошу своими порошками, скопировал отпечатки на пленку.
— Есть. Линии довольно четкие, можно идентифицировать… Теперь надо исключить вас, Евгений Александрович.
— Катай, — подставил ладони Никифоров.
Федоров профессионально дактилоскопировал шефа, тут же сравнил его отпечатки с изъятыми.
— Один палец ваш, без вариантов. Второй — чужой… Точно не большой и не мизинец. Либо указательный, либо безымянный. Детских, кстати, нет вообще.
— Отлично… Я постараюсь достать тебе образцы для сравнения. Только имей в виду, это неофициальная экспертиза.
— Я уже понял… У вас что-то случилось?
— Пока нет. Но хочу знать, кто лазает по чужим столам… Погоди. Сядь, — Евгений Александрович указал на стул и крикнул в приемную: — Вера, принеси два чая!
Когда секретарша вышла, оставив поднос с чайником и двумя стаканами, опытный эксперт сразу приступил к работе с посудой. И пять минут спустя выдал результат.
— Нет… На тамагочи не ее палец. И, вообще, он мужской…
— Ладно, ступай. И не надо рассказывать об этом в своем блоге… Погоди. Возьми графин, полей мне на руки. Над горшком цветочным…
Так, теперь предстояло откатать всех господ офицеров из ближнего круга, начиная с замов. Играть в Мюллера, угощая всех чаем из стеклянного стакана, не хотелось. Это долго, да и не качественно. Придется применить власть.
— Вера!
— Я здесь!
— Пиши приказ. Согласно распоряжения министра внутренних дел, в связи с обострением обстановки на Северном Кавказе и для предотвращения возможных террористических актов, приказываю. Первое. Перейти на двенадцатичасовой рабочий день, начиная с завтрашнего числа и до особого распоряжения. Второе. Отменить выходные, отгулы, отпуска. Третье. Дактилоскопировать офицерский состав подразделения до… Какое сегодня?