можно при помощи аэростата.
— Пожалуй, ты прав, брат! Это важное достижение
— И заметь, это русское достижение!
— Что ты намерен делать дальше?
— Думаю совершить вояж по главным европейским столицам, продемонстрировав миру русские самолёты.
— А дальше? Я имею в виду военную службу.
— Сам понимаешь, Николай, с таким увечьем — я продемонстрировал левую руку — мне в строевых частях не служить. Однако на военной службе я намерен резко обогнать тебя, брат, если не в чинах, то в должности!
— Ну-ка, ну-ка, объясни свой коварный план! — расхохотался Николай.
— Я намерен создать новый род войск, и возглавить его. Императорский Военно-Воздушный Флот.
— И какие возможности будут у твоего рода войск?
— О! Самые разнообразные! Разведка, доставка срочных сообщений и важнейшей корреспонденции, перевозка офицеров связи, атаки неприятеля с воздуха и многое другое.
— Я вижу, что ты всё тщательно продумал?
— Ну, не всё, и не так тщательно, как должно, но кое-какие планы у меня имеются.
— Весьма любопытно! Признаться, я ожидал, что ты будешь сильно удручён своим увечьем, и всё готовился к тяжёлому разговору, но как оказалось, дела обстоят намного благополучнее, чем мне казалось!
— Более того, Николай, приглашаю тебя в последнее воскресенье июня, в Царское Село, там я намерен продемонстрировать новую забаву. Клянусь, ты будешь в восторге!
— Заинтригован! Что это за забава, ты конечно не скажешь?
— Даже под пытками! Но намекну: нам потребуются купальные костюмы.
Спутники Николая в течение всей трапезы так и не проронили ни слова, что вообще-то странно. Впрочем, мне с этими господами детей не крестить.
К трём часам пополудни у меня была назначено встреча с будущими мотористами, сейчас проходящими службу в Инженерном училище. Встреча проходила в одной из аудиторий Инженерного замка, куда Андрей уже доставил деревянный макет мотоциклетного двигателя.
С макетом получилось очень удачно: я, как смог, нарисовал чертеж мотора «Ковровца», обратился в столярную мастерскую, что была среди прочих служб при Николаевском дворце, и мастера-краснодеревщики в течение недели сделали то, что надо. При вращении рукоятки было видно, как двигается поршень, шатун, клапаны, как вращение от коленвала через коробку передач передаётся на цепь, как переключаются передачи. Карбюратор я, как сумел, нарисовал, отметив все размеры, которые упомнил. Отдельно был изготовлено магнето, причём уже в металле, но работало оно из рук вон плохо. Свеча зажигания была и вовсе только в виде карандашного наброска.
Я попросил начальника училища, генерала Тидебеля, выделить в моё распоряжение десять-пятнадцать юнкеров старших курсов во главе с талантливым профессором механики, и вот они стоят передо мной: десять юнкеров, и генерал-лейтенант Паукер Герман Егорович.
И тут оказалось, что, обращаясь в Николаевское инженерное училище, я чуть было не попал в лужу: тут, конечно, готовят инженеров, но инженеров фортификации. Я впал в ступор, но Герман Егорович меня мягко успокоил:
— Нет причины волноваться, Ваше императорское высочество, мы вполне способны произвесть необходимые расчёты, сделать необходимую деталировку, а также работать с любыми моделями. Как инженеры, мы работаем с самыми разными механизмами, подчас весьма экзотическими.
Всё-таки приятно работать со специалистами! Двигатель внутреннего сгорания для них оказался совсем не новостью, в Европе многие экспериментируют с ними. Широко известны двигатели Отто, работающие на светильном газе, беда этих двигателей в том, что они громоздки и требуют экзотического топлива: существует даже двигатель, работающий на водороде! Но предлагаемый мною им сразу приглянулся: компактный и простой. Андрей развернул принесённые с собой чертежи и укрепил к стоящим здесь же чертёжным доскам. Кстати, ещё задачка для прогрессора: надо подсказать здешним обитателям конструкцию нормальной чертёжной доски, какие я видел в своё время.
Профессор и юнкера принялись осматривать и обсуждать модели и чертежи, а я встал в сторонке, наблюдая за ними. Да, я удачно сюда зашел: парни разобрались с механикой двигателя, и теперь обсуждали: как и на каком оборудовании изготовлять детали. Наконец они слегка угомонились.
— Я, и мои юные коллеги весьма впечатлены замыслом двигателя. Не сочтите за лесть, Ваше Императорское Высочество, но то, что мы увидели — гениально!
Хм… Ещё бы не гениально! За этой конструкцией больше века напряжённой работы сотен конструкторов из десятков стран! Но говорить я этого не стал, и лишь скромно поклонился.
— Мы хотели бы услышать Ваши пожелания по дальнейшей работе. Какую цель Вы видите и назначите нам?
— Господа! Двигатель, модель которого вы видите, является стартовой точкой для проектирования целой плеяды моторов разного назначения и самой различной мощности. Я вижу, что представленный двигатель вполне готов для установки на лёгкий двух или четырёхколёсный экипаж, и нам надо как можно быстрее наладить его массовое производство. Массовое, господа, это несколько тысяч единиц в год. Такие экипажи найдут применение, как в мирной жизни, так и в армии, как средство передвижения курьеров, а может и целых подразделений. Впрочем, об этом говорить рано. Более мощные двигатели мы установим на экипажи, предназначенные для перевозки грузов, буксировки артиллерийских орудий, вспашки земли и даже для копания ям и траншей. Позже я вам представлю чертежи и модели таких машин. Вы знаете, что адмиралом Можайским построен самолёт, который успешно летал в высочайшем присутствии. Возможно, что кто-то из вас видел эти полёты. Так вот: самолёты также нуждаются в двигателях внутреннего сгорания, разрабатывать и строить которые будете вы. Предупреждаю сразу: работы предстоит не много, а безумно много! Согласны ли вы, двинуться по этому пути?
Восторженные возгласы и горящие глаза были мне ответом.
— В таком случае, ваше высокопревосходительство, прошу Вас разбить юнкеров на группы, которые займутся отдельными агрегатами, а затем мы с Вами обсудим наши дальнейшие планы.
Профессионала видно по замашкам. Приятно было посмотреть, как профессор разделил ребят на группы, назначил ответственных, дал каждой группе точные инструкции, обеспечил всех чертёжными и письменными принадлежностями, мгновенно разрешил миллион прочих мелких проблем, и спустя какой-то час подошел ко мне. Мы уселись за столом, в сторонке от работающих юнкеров.
— Ваше Императорское Высочество, двигатель, который Вы нам представили в виде макета — само совершенство!
— Полно, Герман Егорович! Давайте без церемоний, без чинов, так нам будет много легче. Согласны?
— Вполне. Но я преисполнен такого восторга!!!
— Вот об этом я и хотел поговорить. Так получилось, что мои скромные мысли приходятся по вкусу разным людям, и случается, помогают им в работе. Так меня весьма хвалил адмирал Можайский, а после — профессор Меншуткин. Но мне не нужна слава, поскольку она может породить кривотолки, дурно влияющие на общественное мнение. Прошу Вас не афишировать моё участие в разработке двигателя, и очень надеюсь, что господа юнкера поступят так же.
— Не вполне понимаю причины излишней Вашей скромности, Пётр Николаевич, но раз Вы настаиваете, подчиняюсь.
— А теперь поговорим собственно, о двигателе. Согласны?
— Конечно же. Если позволите, я выскажу несколько своих замечаний.
— Слушаю Вас, Герман Егорович.
— Механическую часть, а именно: двигатель, коробку передач и карбюратор я беру на себя, поскольку хорошо знаком с предметом, хотя и не столь совершенным как представленный. А вот гальваническую часть я предлагаю передать в ведение Чиколева Владимира Николаевича. Вы не будете возражать, Пётр Николаевич? Владимир Николаевич прекрасный специалист, отличный преподаватель и незаурядный технолог. Сейчас он служит по артиллерийскому ведомству, и насколько знаю, там он на прекрасном счету.
— Перед такими рекомендациями устоять невозможно. Согласен.
— Далее. Десяти юнкеров и одного профессора для проведения назначенных Вами работ совершенно, абсолютно недостаточно!
— Хм… Я и просил у вашего начальника пятнадцать юнкеров при трёх преподавателях.
— Но и их не хватит! Считаю, что группу необходимо расширить не менее чем до двадцати юнкеров при пяти, а лучше семи офицерах. Впрочем, это дело некоторого будущего.
— Совершенно верно, Герман Егорович! Первая задача, стоящая перед вами, это создание надёжно работающего образца двигателя. К этому двигателю ещё следует изготовить экипаж, но о нём подумаем после того, как главная задача будет решена.
— И ещё, Пётр Николаевич, не сочтите за дерзость, но в письме, которое мне передал начальник училища, содержатся такие драконовские требования по обеспечению секретности… Это нечто неслыханное.
— Герман Егорович, дорогой, Вы, наверное, обращали внимание на то, что наши офицеры слишком много болтают. Вы воевали, и знаете, сколько лишней крови наших солдат и офицеров пролито зря — только из-за несдержанного языка какого-нибудь пустозвона в погонах, решившего блеснуть своей причастностью к военной тайне.
Генерал посуровел и выпрямился. Ещё бы! В его глазах я всего лишь гражданский шпак, сопляк, великосветский хлыщ, взявшийся судить боевых офицеров.
— Не обижайтесь, Герман Егорович, я и сам вскоре должен влиться в ряды офицерского корпуса, и, несмотря на увечье, сделаю это.
Генерал мгновенно смягчился:
— Да-да, Пётр Николаевич, извините, что я подумал несколько нехорошо.
— Пустое. А дело, которым мы занялись, весьма поможет нашей Армии и нашей державе. Поймите, на кону многие миллионы рублей золотом, и десятки тысяч человеческих жизней, которые пропадут впустую, если не мы, а наши заклятые друзья из Европы первыми наладят их выделку.
— Заклятые друзья из Европы! — засмеялся генерал — Чертовски недурно сказано!
— Вы согласны со мной, Герман Егорович?