Светское же законодательство помещено во второй части в следующих семи главах:
Во-первых, в 42 главе, имеющей обширное заглавие, начинающееся так: «От свитка божественных заповедей, иже в божественном наследии царя Иустиниана различны заповеди» и пр. Глава эта представляет из себя свод постановлений из разных новелл, сделанный (между 565 и 578 гг.) Иоанном Схоластиком в 87 главах («Collatio LXXXVII capitulorum»). Сборник этот имел целью облегчить изучение и применение светских законов по делам церковным96.
Во-вторых, в 44-й, озаглавленной «От различных титл, рек-ше граней, Иустиниана царя новых заповедей главы по избранию различны». В этой главе помещены извлечения из новелл Юстиниана в том виде, как это сделано было в известном Фотие-вом Номоканоне. Извлечения о разводе сделаны, главным образом, из 117 новеллы]97.
В-третьих, в 45-й, озаглавленной «Избрание от закона Богом даннаго Израильтяном». Глава эта содержит в себе выбор стихов из первых книг Ветхого Завета — Исхода, Второзакония и Левита. Со времени принятия сербской Кормчей статья эта помещалась почти во всех списках98.
В-четвертых, в 46-й: «Закон судный людем царя Константина Великаго» — болгарская компиляция из различных источников византийского права, преимущественно из «Эклоги» Льва Исаврянина и Константина Копронима (740 г.). В печатной Кормчей, как и вообще в Кормчих, «Закон...» помещен в краткой редакции. Статья эта замечательна тем, что она представляет собою один из древнейших памятников — она старше письменной «Русской Правды». Полагают, что «Судебник» царя Константина занесен к нам через сборник Схоластика99.
В-пятых, в главе 48: «Закона градскаго главы различны». Это славянский перевод «Прохирона». Так называется сборник византийского права, составленный в виде положений, большею частью кратких, взятых из прежних переделок и переводов Юстинианова права: «Эклоги» и конституций императора Василия Македонянина. «Прохирон» был обнародован этим последним государем и его сыновьями Константином VTH и Львом Философом в 870 г. Он заключает в себе 40 титулов, из которых в 11 первых помещено брачное право. «Прохирон» имеет громадное значение в византийском законодательстве. Издание его составило новую эру; все позднейшие сборники служили только дальнейшей разработкой мыслей, положенных в основание «Прохирона». Этим, конечно, объясняется ражее его появление в переводе у нас, именно еще до появления Кирилловой Кормчей в XIII в.100.
В-шестых, в главе 49: «Леона, царя премудраго, и Константина, верною царю, главизны о совещании обручения, и о брацех, и о иных различных винах». Глава эта есть перевод «Эклоги» (740 г.) Льва Исаврянина и его сына Константина Копронима. Особенность ее заключается в том, что она не вполне согласна с господствовавшим в эпоху ее издания Юстиниановым законодательством. Титулы ее (1-й, 2-й, 3-й), содержащие брачное право, представляют собою тоже существенные отклонения от этого права. Значение ее в Византии было немаловажное. У нас, судя по извлечению из нее в древнейших рукописных славянских Кормчих, «Эклога» стала употребляться весьма рано — еще до сербской Кормчей101.
В-седьмых, в главе 50: «О тайне супружества, сие есть закон-наго брака». Эта глава по времени своего появления — последняя из внесенных в Кормчую иноземных источников. По содержанию своему она распадается на две главные части. В первой говорится о существе брака и об условиях материальных и формальных для заключения его, о месте и о времени венчания. Всё это излагается в виде наставления приходскому священнику. Во второй содержатся таблицы степеней кровного родства и свойства, в которых запрещается и дозволяется брак, а также свод правил из разных источников о духовном родстве: вследствие восприемничества при крещении, усыновления и братотворения, и о влиянии этого родства на заключение брака и, наконец, общие замечания о влиянии родства на брак, а равно о других препятствиях к браку, кроме родства, как общих, так и частных, для некоторых лиц вследствие их особого положения.
Рассматриваемая статья появилась в первый раз в печатной Кормчей, куда она была внесена из Требника (1646 г.) киевского митрополита Петра Могилы. Но первоисточники ее, как доказано нашими канонистами, принадлежат отчасти западной, отчасти восточной канонической литературе. Так, первая часть ее позаимствована из римского Требника («Rituale Romanum», 1615
г.), где она помещена под тем же заглавием: «De sacra-mento matrimonii», причем последний составитель в свою очередь позаимствовал в значительной степени содержание ее из декрета Тридентского Собора (1545 — 1563 гг.) — «De refor-matione matrimonii». Кто был автором указанной статьи, на этот счет господствует разногласие между нашими отечественными канонистами, изучавшими специально главу «О тайне супружества». По мнению проф. М. И. Горчакова — это булла Папы Павла V, а по мнению проф. А. С. Павлова — это анонимная инструкция священнику. Мнения обоих ученых подкрепляются имеющимися у них под руками источниками102.
В Требниках Могилы (а затем и в Кормчей) рассматриваемая статья буквально переведена из указанного оригинала лишь с некоторыми изменениями и дополнениями, согласно учению и практике Православной Церкви103.
Что до второй части 50 главы, то прототипом ее служит сочинение («Эктезис») хартофилакса104 Константинопольской Церкви Мануила, жившего в первой половине XVI в., сочинение, которым пользовались для своих трудов греческий священник в Венеции Захарий Скордилий Марафора (род. в нач. XVI в.) и, в особенности, известный в Константинопольской Церкви — Ма-нуил Малакс (род. в пер. пол. XVI в.). Через одно из сочинений первого проник в нашу Кормчую и указанный выше «Эктезис» Мануила. Впрочем, это сочинение Скордилия было не одним лишь воспроизведением труда Мануйлова, а также собранием и некоторых других статей, позаимствованных им из сборников канонической и неканонической греческой литературы, как то: «Синтагмы» Власгаря105, «Шестикнижия» Арменопула106, канонических ответов Вальсамона и «Прохирона» Василия Македонянина. Последнего рода статьи, именно почерпнутые из «Синтагмы» Власгаря, и касаются вопросов бракоразводного права107.
В-восьмых, в главе 54: «Ответы преблаженнаго митрополита Никиты Ираклийскаго, предложенным ему вопрошением, от Константина Памфлийскаго». Ответы митрополита Никиты Ираклийского, жившего около половины XIII в., занесены к нам впервые через сербскую Кормчую. На греческом языке отпечатано до сих пор шесть ответов. В славянской же Кормчей их находится 10. Из них четыре (1-й, 2-й, 3-й, 8-й) соответствуют напечатанным по-гречески. Вопросы к ним изложены в Кормчей не в такой редакции, в какой они напечатаны по-гречески. Греческий текст остальных шести ответов (4-го, 5-го, 6-го, 7-го, 9-го и 10-го) Никиты, находящихся в Кормчей, доселе не известен в печати. Из шести ответов, греческий текст которых имеется в печати, двух (1-го и 5-го) нет в Кормчей. Один из них (1-го — о венчании двоеженцев) известен был в Древней России и помещался обыкновенно в требниках в чинопоследо-вании венчания и приводится в «Стоглаве». В славянской Кормчей пять ответов Никиты относятся к брачному праву108.
Вот те источники, чрез которые проникло к нам византийское бракоразводное право.
Без ознакомления с этими источниками не могут быть поняты наши древние узаконения о разводе.
О РАЗВОДЕ
ОТ ПРИНЯТИЯ ХРИСТИАНСТВА ДО ПЕТРА ВЕЛИКОГО
Исследование юридических норм, регулировавших разводы до Петра Великого, мы распределим по следующей системе: сначала изложим сведения, касающиеся поводов к разводу, потом скажем о последствиях развода для разведенных и, наконец, попытаемся уяснить порядок развода, иначе говоря, мы отделим в учении о разводе в рассматриваемый период материальные правила от процессуальных.
Первым и главнейшим поводом к разводу по Кормчей109, как и по канону всей Восточной Церкви, признается прелюбодеяние как основание для развода, указанное еще у евангелиста Матфея; хотя само понятие о прелюбодеянии усвоено было Церковью в особом, своеобразном и, несомненно, несогласном с духом евангельского учения виде (Мф. 5: 28), а именно: вопреки равноправности мужа и жены в браке и вопреки равенству их обязанностей, церковная практика вслед за светским римским законодательством иначе определяла прелюбодеяние мужа, иначе — жены: так, муж признавался прелюбодеем лишь тогда, когда имел плотскую связь с несвободной от брака женщиной, или же тогда, когда он заключал брак бигамический, т. е. новый при существовании в полной юридической силе прежнего. Жена же совершала прелюбодеяние, вступая в связь со всяким посторонним мужчиной — безразлично, женатым или холостым110. «Этот пункт составляет самую характеристическую черту древнеримского и византийского брачного права. В том и другом право на супружескую верность (jus tori) усвоялось одному только мужу. Отсюда и нарушение этого права — прелюбодеяние (adulterium, fxoix^a) определялось как плотская связь замужней женщины с посторонним мужчиной. Муж юридически не мог быть виновен в прелюбодеянии перед своею женою, а только перед третьим, т. е. перед другим мужем, когда нарушал принадлежащее этому последнему jus tori. Связь женатого мужчины с незамужней женщиной была только нравственным проступком (stuprum, србора, rcopveia), который становился уголовным преступлением в таком лишь случае, если совершался с почетным лицом женского пола или соединялся с насилием»