«Ввиду впервые состоявшегося присуждения Нобелевской премии мы, нижеподписавшиеся писатели, художники и критики Швеции, хотим выразить Вам наше преклонение. Мы видим в Вас не только глубокочтимого патриарха современной литературы, но также одного из тех могучих и проникновенных поэтов, о котором в данном случае следовало бы вспомнить прежде всего, хотя Вы, по своему личному побуждению, никогда не стремились к такого рода награде. Мы тем живее чувствуем потребность обратиться к Вам с этим приветствием, что, по нашему мнению, учреждение, на которое было возложено присуждение литературной премии, не представляет в настоящем своем составе ни мнения писателей-художников, ни общественного мнения. Пусть знают за границей, что даже в нашей отдаленной стране основным и наиболее сильным искусством считается то, которое покоится на свободе мысли и творчества»[52].
Многие зарубежные газеты продолжали выражать Толстому сочувствие и восхищение его мужеством. По этому поводу известный датский критик, публицист, впоследствии номинант на Нобелевскую премию по литературе Георг Моррис Кохен Брандес обратился к мировому сообществу писателей:
«Льву Толстому принадлежит первое место среди современных писателей. Никто не внушает такого чувства почитания, как он, никто, кроме него, не внушает этого чувства почитания. Когда при первом присуждении Нобелевской премии она была дана благородному и тонкому, но второразрядному поэту, все лучшие шведские авторы послали за своими подписями Льву Толстому адрес, в котором протестовали против такого присуждения этого отличия. Само собой чувствовалось, что оно должно было принадлежать только одному – великому писателю России, за которым они единогласно и признавали право на эту премию»[53].
Толстой не оставил себя долго ждать. Сразу же ответил. В шведских газетах письмо было опубликовано в феврале 1902 года:
«Дорогие и уважаемые собратья, я был очень доволен, что Нобелевская премия не была мне присуждена. Во-первых, это избавило меня от большого затруднения – распорядиться этими деньгами, которые, как и всякие деньги, по моему убеждению, могут приносить только зло; а во-вторых, это мне доставило честь и большое удовольствие получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц, хотя и незнакомых мне, но все же глубоко мною уважаемых. Примите, дорогие собратья, выражение моей искренней благодарности и лучших чувств. Лев Толстой»[54].
В том же 1902 году на предложение Шведской академии выдвинуть кандидатуру Л. Н. Толстого Императорская Петербургская Академия все требования выполнила правильно и в установленный срок. Однако постоянный секретарь академии, во многом определявший её позиции при распределении наград, Карл Давид Вирсен выступил с жёстким, по сути резко враждебным заявлением и навязал своё мнение её членам, высказавшись против утверждения Толстого кандидатом на премию: «Если позволить себе помнить только о бессмертных творениях, какими являются “Война и мир” и “Анна Каренина”, то не составило бы труда присудить великому русскому писателю пальмовую ветвь победителя литературного состязания. Но такое решение теряет свою очевидность, если учесть многие другие труды Толстого, которые вызывали сенсацию и не могут быть проигнорированы. Он осудил все формы цивилизации и настаивал взамен них принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры; он отверг право государства ужесточать законы против преступников; более того, отказал государству в праве на существование, предложив взамен абстрактный анархизм; с позиций некомпетентной критики Библии он произвольно переписал Новый Завет в полурационалистическом, полуидеалистическом духе; он отрицал право на самозащиту как личности, так и нации в целом. Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядами. А если принять во внимание недавно высказанное Толстым суждение о ненужности и даже вредности денежных премий, то всякий придет к заключению, что было бы неправильно навязывать премию великому писателю, при вручении которой (если вдруг) придется оговорить, что она присуждается исключительно за его литературные произведения, а его религиозные, социологические и политические труды незрелы и являются следствием заблуждений»[55].
Вирсену вторил консультант академии по литературе Альфред Йенсен: «Толстого можно назвать великой совестью России, но не великим сердцем России и уж тем более, я надеюсь, не ее великим пророком». В этот раз Толстой премии не получил.
В 1905 году в свет вышло произведение Льва Толстого «Великий грех», в острой публицистической форме рассказавшее о тяжёлом положении российских крестьян.
Шведская академия вновь обратилась к Петербургской с предложением указать кандидата на получение Нобелевской премии из числа русских писателей. В пришедшем по почте пакете были «Правила конкурса Нобеля» и сопроводительное письмо на французском языке. Вот его текст:
«Шведская академия, Нобелевский комитет, Стокгольм.
Господин, поскольку члены Вашего собрания имеют право представлять кандидатов к Нобелевской премии, я хочу Вас попросить напомнить членам собрания об их праве, распространяя среди них прилагаемый циркуляр.
Секретарь комитета будет иметь удовольствие прислать Вам его еще дополнительно, если Вы выразите такое желание.
Благодарю Вас заранее за все то, что Вы сделали в отношении моей просьбы.
Прошу Вас, господин, принять мои самые лучшие заверения.
К. Д. Вирсен»[56].
Не правда ли, знакомое зловещее имя? Это же пишет тот самый чиновник Шведской академии, презиравший Толстого и преградивший ему путь к Нобелевскому олимпу.
По просьбе Разряда изящной словесности почётный академик Константин Константинович Арсеньев составил черновую записку по выдвижению Л. Н. Толстого на эту премию: «На премию Нобеля имеет право автор наиболее замечательного литературного произведения, написанного в духе идеализма. Литературным произведением признается и также, которое не принадлежит к области литературы в тесном смысле, но имеет по своей форме, художественную ценность… Последнее произведение Толстого “Великий грех” написано в текущем 1905 году и, следовательно, с этой стороны подходит под действие правил, определяющих выдачу Нобелевских премий.
Задача этого произведения – убедить русское общество в несправедливости порядка, делающего землю собственностью немногих… “Великий грех” – только небольшая жемчужина в сокровище, созданном Толстым. Напоминать о ея неисчерпаемом богатстве нет необходимости: оно известно всему образованному миру.
Всегда и везде, начиная с “Детства”, “Отрочества”, военных рассказов и до “Воскресения”, великий писатель заставляет звучать лучшие струны человеческого сердца. Присуждение ему Нобелевской премии было бы только новым признанием выдающегося места, занимаемого им во всемирной литературе»[57].
6 ноября 1905 года председательствующий Отделения русского языка и словесности ординарный академик Ал. Н. Веселовский направил письмо в адрес президента Императорской Академии наук К. К. Романова следующего содержания: «Отделение русского языка и словесности имеет честь уведомить Вас, что во вторник 8-го сего ноября в 2 часа пополудни назначено сводное заседание Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности по делу о представлении кандидатов на награждение премиею Нобеля за литературные заслуги, учрежденной при Шведской Академиеи наук, и покорнейше просит Вас прибыть в означенное заседание для суждения по сему делу в здании Академии наук (что у Дворцового моста). Экземпляр правил конкурса Нобеля при сем прилагается»[58].
В документах архива об этом заседании 8 ноября сведения отсутствуют. Следующее заседание состоялось 19 декабря, в котором во главе с «Августейшим Президентом Академии К. К. Романовым» и председательствующим ординарным академиком Ал. Н. Веселовским присутствовали ординарные академики: Ф. Ф. Фортунатов, А. А. Шихматов, В. И. Ламанский, Н. П. Кондаков, А. И. Соболевский, Е. Е. Голубинский, почётный академик А. Ф. Кони.
Не присутствовали ординарные академики: И. В. Ягич, Ф. Е. Корш, почётные академики: А. А. Потехин, К. К. Арсеньев, В. В. Стасов, граф А. А. Голенищев-Кутузов.
Председательствующий неожиданно сообщил собравшимся академикам, что Арсеньев «уведомил его, что он не может по болезни прибыть в заседание и просит его доложить собранию составленную им мотивированную записку о предложении кандидатом на получение премии Нобеля в будущем 1906 году графа Льва Николаевича Толстого, как одного из выдающихся писателей нашего времени, так много поработавшего в той области, для почтения коей учреждены Нобелем самые премии…»[59].
Собрание «заслушало записку почетного академика К. К. Арсеньева и постановило большинством голосов просить ординарного академика Н. П. Кондакова и почетного академика А. Ф. Кони войти в соглашение с почетным академиком К. К. Арсеньевым и представить записку о кандидатуре графа Л. Н. Толстого на премию Нобеля в расширенной редакции»[60].
Расширенный текст, который составил и отредактировал Анатолий Фёдорович, едва уместился на одиннадцати страницах. В первой же строке Кони сказал о главном: «Отвечая на призыв Стокгольмской Королевской Академии указать кандидата на получение Нобелевской премии из числа русских писателей, Императорская Академия наук имеет честь заявить, что, по ея мнению, таким является граф Л. Н. Толстой»