369.
Передача «Пушкинских фондов» должна была пройти «безвозмездно, со всем относящимся к ним музейно-хозяйственным инвентарем и экспозиционным оборудованием». Специальная комиссия, созданная Институтом русской литературы в соответствии с этим распоряжением (ее возглавил заведующий Музеем Пушкинского Дома М. М. Калаушин), с 22 июня по 10 августа обеспечила весь комплекс работ по перевозке фондов и музейно-хозяйственного оборудования Государственного музея А. С. Пушкина – от проверки фондов в Москве до их получения в Пушкинском Доме.
Начало работы Комиссии было омрачено трагической гибелью Льва Борисовича Модзалевского. Он был командирован в Москву по телеграмме С. И. Вавилова – для «приемки пушкинских музейных и архивных фондов»370. Телеграмма была отправлена поздним вечером 25 июня. На следующий день Л. Б. Модзалевский с коллегами выехал поездом из Ленинграда. В пути произошла роковая случайность: он выпал из двери тамбура, открывшейся во время движения поезда, недалеко от Вышнего Волочка371. Некролог в «Ленинградской правде» подписали президент АН СССР С. И. Вавилов, академики В. М. Алексеев, И. Ю. Крачковский, Н. С. Державин, коллеги-пушкинодомцы Б. В. Томашевский, М. П. Алексеев, В. М. Жирмунский, Б. М. Эйхенбаум, М. К. Азадовский, В. П. Адрианова-Перетц, В. А. Десницкий, директор Архива АН СССР Г. А. Князев и др.372 Прием автографов А. С. Пушкина и пушкинианы, которые были сосредоточены в Секторе рукописей Государственного музея А. С. Пушкина, начался 27 июня – без Л. Б. Модзалевского. Пушкинские рукописи, как особо ценный груз, были отправлены в Ленинград отдельно от других фондов Музея – «через Спец<иальную> связь Московского почтамта, что обеспечило их полную сохранность и срочность доставки»373. В июле 1948 года пушкинские рукописи из ГМП «влились в архив Пушкинского Дома» – для дальнейшего присоединения к фонду 244 – Пушкинскому, который в свое время сформировал Л. Б. Модзалевский.
Илл. 16. Правительственная телеграмма Евгении Алексеевне Модзалевской с соболезнованиями президента АН СССР С. И. Вавилова в связи с трагической смертью ее супруга, Л. Б. Модзалевского. 28 июня 1948 года. РО ИРЛИ
Таким образом, постановление № 256 СНК СССР от 4 марта 1938 года было наконец исполнено – в той его части, которая касалась концентрации автографического наследия Пушкина, но при этом право хранения воссоединенного архива поэта было передано Институту русской литературы (Пушкинскому Дому) в Ленинграде.
Вернемся к вопросам, поставленным в самом начале главы. Было ли возможно справедливое разрешение конфликта, изначально заложенного в правительственном постановлении № 256 о реорганизации Всесоюзной Пушкинской выставки 1937 года в Государственный музей А. С. Пушкина в Москве? И может ли сегодня лежать на Пушкинском Доме «историческая вина» за последствия тотального изъятия пушкинских документов из государственных архивов, музеев и библиотек, предпринятого для этого музея во второй половине 1930‑х годов в соответствии с решениями правительства? Вероятнее всего, судьба Государственного музея А. С. Пушкина сложилась бы иначе, если бы ему своевременно предоставили собственное здание в столице. Но, заметим, в этом случае другой была бы и судьба Пушкинского Дома, основанного несколькими десятилетиями раньше на волне празднования 100-летия рождения Пушкина. Таким образом, отсутствие помещения в Москве и невозможность обеспечивать сохранность богатых фондов Музея, которые пребывали в «свернутом» состоянии с 1941 года (не говоря уже об их изучении!), стали решающими факторами.
Отменить постановление Совнаркома от 4 марта 1938 года, чтобы возвратить архивные и музейные ценности по своим «родным адресам», в обстановке послевоенного времени было нереально. Поэтому компромиссное решение, принятое Академией наук СССР в июне 1948 года, в исторической перспективе, как нам представляется, оказалось взвешенным и оправданным – прежде всего, в интересах хранения рукописного наследия Пушкина и его академического изучения.
Часть II
Глава перваяДискуссия о «Пушкинской энциклопедии» в 1930‑е годыК истории справочных пушкинских изданий374
Историю справочных изданий энциклопедического типа в пушкиноведении можно начать (с большой долей условности) с собрания сочинений Пушкина под редакцией С. А. Венгерова, вышедшего в серии «Библиотека великих писателей» в 1907–1915 годах вслед за сочинениями Шиллера, Шекспира и Байрона. В предисловии к первому тому («От редакции») после намеченной структуры издания (включающего «этюды о каждом моменте биографии» – род, детство, лицейские годы и т. д., биографические заметки о друзьях и знакомых, справки «о литературном влиянии на Пушкина писателей русских и иностранных», «историко-литературные введения» к «значительным» произведениям и т. д.) заявлено следующее: «Мы хотели бы сделать из будущего издания своего рода Пушкинскую энциклопедию, где должно найти место все, что служит к уяснению жизни и творчества великого поэта»375.
Илл. 17. Пушкин. [Полное собрание сочинений] под ред. С. А. Венгерова. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1907. Т. 1
В шести томах, перемежаясь с текстами и примечаниями к ним, было помещено более ста статей и заметок, подготовленных авторитетными учеными, писателями, а также молодыми исследователями. Большой вклад в издание, помимо самого Венгерова, внесли П. О. Морозов, издавший (в 1887 и 1903–1906 годах) собрания сочинений Пушкина (ему принадлежат статьи «Пушкин и Батюшков», «Пушкин и Парни», «Семейная жизнь Пушкина», «Кавказский пленник», «Русалка» и др.), Н. О. Лернер («Пушкин в Лицее», «Пушкин в Одессе», «Дон-Жуанский список», «Пушкин у Брюллова» и др.), М. О. Гершензон («Пушкин и Нащокин», «Пушкин и Лермонтов», «Чаадаев и Пушкин», «Пиковая дама» и др.). В подготовке комментариев и заметок приняли участие В. Я. Брюсов, А. А. Блок, Вяч. Иванов; ряд статей был написан сотрудниками Пушкинского Дома – Н. А. Котляревским («Пушкин в Александровскую эпоху», «Вильгельм Кюхельбекер», «Братья-разбойники», «Каменный гость»), Б. Л. Модзалевским («Род Пушкина», «Анна Петровна Керн»), И. А. Кубасовым («Пушкин и кн. Е. И. Голицына»).
О ключевой роли шеститомника, так и не ставшего полноценной «энциклопедией», весьма слабо продвинувшегося текстологически по отношению к предшествующим изданиям П. А. Ефремова376 и П. О. Морозова, писал Н. В. Измайлов:
Венгеровское издание <…> сыграло значительную роль в истории изучения Пушкина, в частности изучения текста и творческой истории многих его произведений, собрав для этого богатый материал и став школой, в которой (или вокруг которой) воспитались многие будущие пушкинисты-текстологи советского времени377.
Следующим шагом к «Пушкинской энциклопедии» стал «Путеводитель по Пушкину» – справочный том, завершающий шеститомное собрание сочинений Пушкина, вышедшее приложением к журналу «Красная нива» на 1930 год378. Инициатором создания справочника в составе собрания сочинений (в качестве альтернативы при-/послетекстовому комментарию) выступил П. Е. Щеголев, принимавший участие в венгеровском издании. Им был составлен первоначальный словник379, собраны статьи и начата редактура тома, однако по состоянию здоровья ему пришлось отказаться от дальнейшей работы над «Путеводителем» и передать ее Б. В. Томашевскому и Д. П. Якубовичу. Вскоре Щеголев скончался, а справочный том, задуманный изначально как «опыт „Пушкинской энциклопедии“»380, был существенно сокращен по требованию издательства. Так, из его состава были исключены практически все обзорные («обобщающие») статьи (за исключением нескольких, представленных в сжатом виде, – «Изобразительное искусство и Пушкин», «Иностранные влияния и заимствования у Пушкина», «Цензура и Пушкин»), удалены библиографические данные и ссылки на литературу, минимизировано цитирование.
Несмотря на то что одна из задач, кажется, была выполнена381 – читатель получил справочник, содержащий необходимые разъяснения для условно «полноценного» понимания и восприятия пушкинского текста (словник «Путеводителя» содержит около 2700 позиций, включая как объемные статьи, вынесенные в список «важнейших», – Байрон, ви́на (описаны «обычные в быту вина», включая гоголь-моголь), Лицей, элегия и др., так и краткие толкования – булат, ключница, турнир и др.), – другая задача, которая заключалась в основательной систематизации и «насыщенном описании» контекста жизни и творчества Пушкина, осталась нерешенной. В предисловии к «Путеводителю» редакторы выразили надежду на его продолжение: «Редакция отчетливо видит недостатки, промахи и пробелы „Путеводителя“. Над ним нужна дальнейшая работа. Мы уверены, что это – не последнее его издание»382.
Однако в ходе переиздания «краснонивского» собрания сочинений Государственным издательством художественной литературы (ГИХЛ) в 1931–1933 годах383