«Пушкин наш, советский!». Очерки по истории филологической науки в сталинскую эпоху. Идеи. Проекты. Персоны — страница 60 из 125

По всей видимости, именно этот факт послужил толчком к появлению блока документов, подготовленных Цявловской для заведующего редакцией академического издания, в то время директора Музея истории религии и атеизма АН СССР В. Д. Бонч-Бруевича. Письмо от 19 ноября 1949 года (2) и приложения к нему (3–6) носят сугубо формальный характер. Списочные составы редакционного комитета издания и его редакторов почти не содержат ранее не известной информации668; вместе с тем списки переводчиков и составителей именных указателей позволяют зафиксировать не учтенный ранее вклад отдельных лиц в подготовку издания. Небезынтересно дополнение к письму от 19 ноября 1949 года (7), в котором Т. Г. Цявловская перечисляет «самых ценных» участников издания. Следует отметить, что приведенный ею перечень представляется весьма объективным и вполне соотносится с документом, раскрывающим вклад каждого отдельного редактора в подготовку АПСС (4).

Между тем письмо, написанное днем позже, 20 ноября того же года (8), выглядит существенно более эмоциональным. Из него становится ясно, что изначально редакция АПСС не принимала участия в выдвижении издания на Сталинскую премию, а предложение расширить список «основных подготовителей издания», представленный ИМЛИ (следует читать: Д. Д. Благим), – личная инициатива Цявловской.

Жалко и странно, что мне приходится это делать в порядке частной инициативы, – отмечает исследовательница. – Естественно было бы, чтобы сам коллектив, или лица официально ответственные за всю работу в целом, выдвигали бы отдельных кандидатов на премирование, а не посторонний этому изданию коллектив (Ученый Совет Института Мировой Литературы), хотя бы там и присутствовал один из работников издания.

Примерно в это же время Цявловской приходится отстаивать в Издательстве АН СССР свой вклад в общую редакцию II и III томов лирики Пушкина669: в письмо Бонч-Бруевичу она помещает фрагмент из письма главному редактору издательства Е. С. Лихтенштейну.

Неожиданным образом письма и документы, подготовленные Т. Г. Цявловской и шквалом обрушившиеся на заведующего редакцией, возымели действие. Уже 26 ноября 1949 года Бонч-Бруевич направляет председателю Правления Союза писателей СССР (по совместительству – председателю Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства) А. А. Фадееву ходатайство участников АПСС о включении в список «персонально премируемых» за подготовку академического издания, представленный ИМЛИ, еще троих его участников – Б. В. Томашевского, Т. Г. Цявловскую-Зенгер и Н. В. Измайлова (9)670. Это письмо – ключевой из публикуемых документов; каждый из «номинантов» получает в нем развернутую характеристику – обоснование выдвижения (тексты подготовлены Т. Г. Цявловской и С. М. Бонди). К сожалению, остаются неизвестными фамилии подписантов этого коллективного письма.

Ходатайство было получено Комитетом, о чем свидетельствует список кандидатур, поступивших на рассмотрение Комитета по Сталинским премиям в области искусства и литературы при Совете Министров СССР 1949 года. В нем фамилии ключевых участников АПСС – Томашевского, Цявловской и Измайлова – присовокуплены к «основным подготовителям издания», выдвинутым ИМЛИ671:

г) ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ и ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА


Сталинскую премию советский академический Пушкин не получил: Комитет отверг номинируемое издание еще на стадии предварительного обсуждения672. Что стало причиной этого решения, сказать трудно: то ли пошатнувшаяся в результате воздействия партийных функционеров репутация нового собрания сочинений, сломанного на корню в год кровавого пушкинского «юбилея» 1937 года; то ли разлад с Издательством Академии наук СССР, нашедший выражение в череде громких скандалов, эхо которых доносилось в печати; то ли описанный выше казус с выдвижением издания на премию…

Академическое издание Полного собрания сочинений Пушкина вполне заслуженно считается крупнейшим отечественным филологическим проектом XX века. Начатое в преддверии «юбилейных» торжеств по случаю 100-летия со дня гибели поэта и формально завершенное в 1949 году к 150-летию со дня его рождения, оно оказалось шире рамок сталинского идеологического проекта, в которые его пытались вписать партийные функционеры и ответственные политработники. Благодаря беспрецедентно высокому научному уровню подготовки АПСС стало каноническим уже в момент выхода в свет, избежав канонизации политической, – и продолжает оставаться эталонным для целого ряда академических изданий русских классиков.

***

Комплекс публикуемых документов хранится в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН в составе фонда Редакции АПСС (РО ИРЛИ. Ф. 373; архив не разобран); он сформирован в результате предварительной научно-технической обработки фонда и вводится в научный оборот впервые. Опечатки и пунктуация исправлены без оговорок, сокращения раскрыты в угловых скобках. В тех случаях, когда документ не имеет авторского заголовка, заголовок публикатора помещается в угловые скобки.

1. Об академическом издании Полного собрания сочинений Пушкина. 1937–1949 годы673

Выходом в свет Академического издания Собрания сочинений Пушкина завершено большое патриотическое дело. Страна получила первое полное научное издание своего лучшего национального писателя.

Шестнадцать томов издания вышли в свет в двадцати книгах. В таком масштабе издания Пушкина еще не бывало.

Старое дореволюционное академическое издание Пушкина уже с третьего тома отказалось от опубликования всех рукописей поэта, и после издания половины из намеченных двенадцати томов совсем прекратилось674.

Возможность осуществления этого большого дела была обеспечена одним из важнейших методов, применяемых в советской науке, – коллективной научной работой675. В качестве редакторов в академическом издании Пушкина работали до 26 человек. Каждое произведение Пушкина редактировалось отдельным редактором, работа которого контролировалась редактором тома. Весь том рецензировался в свою очередь контрольным рецензентом. Спорные вопросы решались редакторским комитетом.

Издание это заключает в себе три составные части: текст Пушкина, варианты и научный аппарат.

Основной текст отличается, во-первых, исчерпывающей полнотой и, во-вторых, он критически проверен в отношении его правильности, его аутентичности.

По сравнению с досоветскими изданиями академическое издание увеличилось на 80 стихотворений и стихотворных отрывков, среди которых две юношеские поэмы («Монах» и «Тень Фонвизина» – общим количеством в 734 стиха)676, том подготовительных текстов к истории Петра, том собранных Пушкиным документов и материалов по истории Пугачева. Переписка Пушкина увеличилась на 238 писем677.

Возможности полноты обеспечивались двумя обстоятельствами. Во-первых, революция распахнула двери в особняки аристократов, в которых таились автографы Пушкина. Во-вторых, советские текстологи разработали новые методы работы над рукописями. Они дали возможность прочесть и ввести в собрание сочинений трудночитаемые тексты Пушкина, которые до сих пор считались совершенно неразборчивыми.

Эти же самые методы дали возможность установить правильный пушкинский текст, освободив его от громадного ряда ошибок, ставших традиционными и проходивших по всем дореволюционным изданиям.

Существеннейшей особенностью советского академического издания Пушкина является то, что все тексты поэта окончательно раскрепощены от цензурных искажений.

Особое значение имеет в советском академическом издании установление правильного текста революционных стихотворений Пушкина. Автографов этих стихотворений, как известно, не сохранилось, не говоря уже о том, что Пушкин, конечно, не мог их печатать. В старых изданиях тексты этих стихотворений печатались по попавшей в руки первого публикатора случайной копии. Для настоящего издания текст этих стихотворений устанавливался на основании критического изучения десятков копий этих стихотворений678.

Во второй части каждого тома полностью опубликованы все черновики и варианты произведений поэта. То, что в старых изданиях считалось нечитаемым, неразборчивым, – в этом издании прочитано почти на 100%.

Весь этот обильный материал, хранившийся до сих пор в неопубликованном виде в рукописях Пушкина, дает возможность полностью проследить процесс создания поэтом того или иного произведения. Он показывает громадную работу великого художника, решительно отметавшего все недостаточно точные и выразительные слова.

Для подачи этих черновых текстов выработана лаконичная форма, передающая последовательность возникновения и уничтожения тех или иных вариантов; читатель имеет возможность наглядно воспринимать весь ход творческого процесса Пушкина.

В отношении исчерпывающе полно представленных в собрании сочинений писателя всех черновых текстов его, и притом в форме, раскрывающей весь ход работы автора, настоящее издание является первым и пока единственным – как в советском, так и в зарубежном литературоведении.

По плану издания в него не входит комментарий к произведениям Пушкина679. Тем большее внимание было уделено составлению наиболее полных указателей имен.

Читатель может найти в них не только прямые упоминания данного имени, но и зашифрованные или косвенные упоминания, вроде: