1274. Он сделал блестящий доклад о Пуш<кинской> квартире1275 и так воссиял славой, что уже принципиально не снимает шляпы. А грандифлор1276 исчез, по-видимому, в отпуск. В стенгазете ничто заслуживающего особенного внимания не нашел. Самое восторженное – Кирыч1277, самое скептическое – Гиппиус1278.
Сейчас у меня экзаменационная сессия, и потому гуманитарией я почти не занят1279, если не считать домашней подельщины на Илюшку Зильберштейна, коего молитвами мне удается ехать в Крым. Но эксплуататор он аховый. Сижу и строчу. Не знаю, что мне будет за мое многострадание1280.
Далее рукой И. Н. Медведевой-Томашевской:
Дорогая Нина Георгиевна, меня очень обрадовало Ваше решение заехать в Крым. Только попадете ли Вы в Коктебель? Очень было бы хорошо. Как Вы устроились с питанием? Я сейчас в ужасных хлопотах перед отъездом. Из Коктебеля напишу Вам подробно. В Питере пыльно и неприятно, в ИРЛИ грязно и глухо – скорей бы к Черному морю. Горячий привет Дмитрию Петровичу.
Дорогие Борис Викторович и Ирина Николаевна, рады, что нам удалось выбраться к морю. Только оно все бурное, купаться мало дает. Мне к тому же мешают доктора, решительно воспретившие и море, и Мацесту1282, – дело в том, что я и здесь хворал. Поездка наша в Крым, очевидно, в связи с этим не состоится – предполагаем посидеть на месте. Кормят меня отлично и заботятся обо мне хорошо. Н<ина> Г<еоргиевна> жила здесь несколько дней, а теперь снова приходит «в гости»1283. Как Вы устроились, с Вами ли Зоя и Кика1284? Что интересного в Коктебеле? Я натолкнулся здесь на новую книгу нашего общего друга: что за ереси несет он, однако, о Пушкине (цитирует «Миг вожделения настал», утверждает, что Татьяна «фр<анцузским> яз<ыком> наверно владела плохо», пишет о «Гавриилиаде», изрекает: «Но мы-то ведь сквозь черновые рукописи подслушали»)1285.
До 6-го, а м<ожет> б<ыть> еще неск<олько> дней пробуду в КСУ1286, а затем б<ывший> Худяковский парк, П. О. Перовой, для нас1287. Сколько времени собираетесь пробыть на юге и думаете ли кочевать? Что же Вы еще, кроме обзора и X главы, дали Илюшке1288, Б<орис> В<икторович>?1289 Как договорились с размером обзора? Когда планируете приступать к N?1290 Получил открытку от Оксмана из Кисловодска1291 – он еще собирается, что-то готовит о Пугачеве1292. Очевидно, спешки нет. Цявл<овские> в Ясной <Поляне>1293, куда к ним проследовал Лёв Модзалёв1294. Вот и вся моя карточка. Н<ина> Г<еоргиевна> шлет привет. Пишите.
Дорогой Дмитрий Петрович!
Вот уже четвертый день, как мы живем в Коктебеле1297, сожгли на себе кожу и ожидаем дальнейшего. Вопреки тому, что я предполагал, Коктебель оказался очень приятным местом, и мы очень благополучно в нем устроились. Занимаем отдельную комнату в отдельном доме, в стороне от Дома отдыха1298 и в то же время недалеко (в 2‑х мин<утах> ходьбы от столовой), рядом с морем, так что утром моемся прямо в море, под горой. Кормят нас хорошо и вообще атмосфера непринужденная и с прочим населением сношения необщительные1299. Издали видел Н. Л. Бродского1300, и И<рина> Н<иколаевна> долго меня ругала, что я на него не плюнул. Проезжая через Москву, видел Илюшку1301. У него видел фотогр<афию> нового приобретения ИРЛИ (письмо Гагарину) и убедился, что рукописи Мусина-Пушкина-Брюса1302 высоки в цене (уплачено 300 р<ублей>)1303. Привет. Где вы, что вы?
Далее рукой И. Н. Медведевой-Томашевской:
Дорогой Дмитрий Петрович и Нина Георгиевна, т<ак> к<ак> Борис все написал, то мне остается только прибавить, что Коктебель живителен, что здесь полынный, степной и вместе горный воздух, что своей пустынной красотой он едва ли не больше мне нравится, чем Афон1304. И здесь как‑то особенно дышу и поправляюсь1305.
Дорогие Дмитрий Петрович и Нина Георгиевна, почтовая связь Сочи и Коктебеля так медлительна, что мое письмо Вы получите уже к концу Вашего кавказского отдыха. Мы здесь уже 9 дней, из них 6 благополучных и 3 несчастных. Несчастные дни начались с экскурсии на пароходике в Судак1307. Это был первый день непрерывного дождя и бури. Скорлупку нашу кидало по волнам в течение 3‑х часов, в результате чего Ир<ина> Ник<олаевна> так переболела, что вернулась в Коктебель уже сухим путем и затем целый день пролежала, принимая всякие сердечные и прочие лекарства. Сегодня она уже ходит, но решительно отказывается когда-н<ибудь> и куда-н<ибудь> ехать по морю. Дети с нами и тоже страдали. Я, вопреки ожиданию, оказался морским волком и из всей экскурсии вывел одно следствие: не вверять свою судьбу ОПТЭ1308. Разве что при этой организации организуется отделение Торгсина1309.
Жалею Вас: неужели можно на Черном море тратить нервы на вожделения Kvpiaka1310. Puschkiniana Ваша несколько ошибочна: в день, когда Вы писали открытку, Цявловский был в Москве, вероятно в состоянии сильного похмелья, т<ак> к<ак> накануне, 27 июня, грандиозно справлялось торжественное пятидесятилетие его жизни. В Ясной Поляне только Т<атьяна> Г<ригорьевна>1311. Лёва1312 в Москве на перепутье и в раздумье: в Ясн<ой> Поляне голодно. Это одна из причин пребывания Цявл<овского> в Москве, где он хлопочет о продовольствии. Я говорил с ним (М<стиславом> А<лександровичем>) по телефону из редакции «Лит<ературного> наследства», что на Страстн<ом> бульваре1313. В этот журнал я даю: обзор, Капнист<овскую> тетр<адь>, X главу, заметку о портретах Пушк<ина>, «Из рукописей Пушк<ина>» (пробег по черновикам) и сейчас пишу об источниках трех рисунков (виньетки к ф<ранцузским> романам)1314.
Думаю, что Вы уже плаваете.
Жду писем. Привет от Ирины Ник<олаевны> и от меня Вам обоим.
Илл. 78. Поэтический экспромт Б. В. Томашевского в почтовой карточке от 12 июля 1933 года. Из Коктебеля в Сочи. РО ИРЛИ
Мрак приближающейся ночи
Уже мои смежает очи.
Уже к покою манит одр*,
Но в бренном теле дух мой бодр,
Перо остро, – сказать короче:
Пишу в стихах посланье в Сочи
И на вопросы шлю ответ:
Во-первых: здесь ребята с нами;
Они весь день пасутся сами,
И, значит, днем их с нами нет, —
Но их мы видим на обед,
Мы получаем их на ужин
И на ночь. Кука1316 не простужен,
Здорова Зоя. Шлют привет
Вам оба. Все мы здесь пробудем
До первого. Но коль добудем
Из непокорного Ильи1317
Достатки скудные свои
(А надо знать, что очень малым
Своим он жертвует вассалам1318),
То непременно посетим
Бахчисарай и южный Крым,
А здесь в залог оставим Зою,
Младенца ж заберем с собою.
Теперь вопрос: Какой Наум
В стихи поставлен наобум?
Отец Беркова?