лковать о политике, не обсуждать действий правительства, ибо слуги эти разговоры могут «превратно» истолковать.
Господа часто жаловались на лень, дерзость, пьянство слуг. Но были суждения и иного рода. Многие иностранцы, например, восхищались прекрасными качествами русских слуг. Француз Е. Фабр, побывавший в 1810-х годах в Петербурге, писал о случайно нанятом им русском слуге по имени Федор: «Он явился утром в галстуке, свеженачищенных сапогах, с причесанными хохлом волосами и заткнутым за пояс передником… Через месяц мы так привязались друг к другу, будто были уже годами неразлучны. Он изучил все мои привычки и вкусы и умел их угадывать, даже когда я молчал. Но это не все. Он знает все ремесла: он вяжет чулки, чинит сапоги, делает корзинки и щетки. При надобности он был моим столяром, седельником, портным, слесарем… Хороший русский слуга — лучший слуга в мире».
За доброе отношение слуги платили усердием и преданностью. Когда в 1820 году полицейский сыщик Фогель явился на квартиру к Пушкиным и предложил «дядьке» поэта Никите Козлову пятьдесят рублей, чтобы тот дал «почитать» бумаги своего барина, преданный слуга отказался. Известен рассказ жандарма, сопровождавшего гроб с телом Пушкина из Петербурга в Святогорский монастырь, о том же Никите Козлове: «Человек у него был… что за преданный был слуга! Смотреть даже было больно, как убивался. Привязан был к покойнику, очень привязан. Не отходил почти от гроба, не ест, не пьет»…
1. Михайловский, или Инженерный, замок. Инженерное училище. Вольное общество любителей словесности, наук и художеств («Михайловское», или «Измайловское»).
2. Михайловский дворец.
3. Библейское общество.
4. Михайловский театр.
5. Дом, где жил М. Ю. Виельгорский.
6. Дом, где жил П. А. Вяземский и находился «Русский музеум» П. П. Свиньина.
7. Дом, где жила Е. А. Карамзина.
8. Иезуитский коллегиум. Типография Собственной Е.И.В. канцелярии.
9. Дом, где жила М. Шимановская.
10. Мебельный магазин Гамбса.
11. Дом М. А. Кусовникова — В. В. Энгельгардта. Филармоническое общество. Малый танцевальный клуб. Книжная лавка И. Слёнина.
12. Церковь Св. Екатерины, католическая, с домами.
13. Церковь Св. Екатерины, армянская, с домами.
14. Литография К. Беггрова. Выставка Общества поощрения художников.
15. Дом Театральной дирекции.
16. Министерство юстиции. Дом генерал-прокурора.
17. Дом, где жил И. И. Козлов.
18. Итальянский магазин.
19. Дом, где жили дипломаты М. Г. Суццо. Л.-Б. Геккерн.
20. Дом, где жили А. Ф. Воейков, В. А. Жуковский.
21. Аптека Гаугера, Вольфа.
22. Дом П. А. Гурьевой, где жил К. В. Нессельроде.
23. Дом Е. Ф. Муравьевой, где жили Н. М. Муравьев, Карамзины, К. Н. Батюшков. Один из центров Северного тайного общества.
24. Императорский кабинет.
25. Аничков дворец.
26. Малый театр.
27. Александринский театр.
28. Императорская Публичная библиотека.
29. Дом Балабина. Книжные лавки Глазуновых, Заикиных, В. Плавильщикова.
30. Дом Императорской Публичной библиотеки, где жили Н. И. Гнедич, И. А. Крылов.
31. Большой Гостиный двор. Книжные лавки Я. Исакова, И. Слёнина.
32. Перинный ряд.
33. Городская Дума. Комитет городских строений. Башня оптического семафорного телеграфа.
34. Малый Гостиный двор.
35. Дом Министерства народного просвещения. Квартиры А. Н. Голицына и братьев. А. И. и Н. И. Тургеневых. «Арзамас». «Союз благоденствия».
«Огромная мастеровая»
Самыми населенными кварталами города был район Большой Садовой и Гороховой улиц, Обуховского, Воскресенского, Екатерингофского проспектов. Здесь селились, главным образом, бедняки и люди с умеренным достатком: купцы и чиновники средней руки, ремесленники, мещане и крестьяне, занимавшиеся мелкой торговлей. Гороховую улицу — самую длинную улицу, пересекавшую эту часть города, современники нарекли Невским проспектом простого народа. Историк Петербурга И. Пушкарев писал: «Прилегая к Сенной площади, Гороховый проспект во всякую пору дня представляет картину промышленной деятельности, всегда наполнен толпами рабочего народа, беспрестанно оглашается криками разнощиков, и, подобно Невскому проспекту, все дома, расположенные здесь, испещрены вывесками ремесленников». Дома почти все были каменные, тесно прижатые друг к другу, в три и четыре этажа. Многие улочки и переулки носили весьма выразительные названия: Большая, Средняя и Малая Подьяческие, Мучной переулок, Конный переулок…
Молодой Гоголь, в конце 1820-х годов снимавший квартиру в той же стороне, на Большой Мещанской улице, в доме каретного мастера Иохима, рассказывал в одном из писем матери: «Дом, в котором обретаюсь я, содержит в себе двух портных, одну маршанд де мод, сапожника, чулочного фабриканта, склеивающего битую посуду, дегатировщика и красильщика, кондитерскую, мелочную лавку, магазин сбережения зимнего платья, табачную лавку и, наконец, привилегированную повивальную бабку. Натурально, что этот дом должен быть весь облеплен золотыми вывесками».
Значительно отличался от центра столицы и внешним видом и составом населения окраинный район к юго-западу от Сенной площади — Коломна. Здесь обитали мелкие чиновники, служащие и отставные, вдовы, живущие на небольшую пенсию, небогатые дворяне, актеры, студенты, бедные ремесленники. Здесь было много деревянных домов с садами, огородами, дощатыми заборами.
В Коломне снимали квартиру в конце 10-х годов родители Пушкина. Они жили почти в самом конце Фонтанки, на правом берегу ее, в двухэтажном каменном доме, принадлежавшем адмиралу А. Ф. Клокачеву. Большие квартиры в центре города им были не по карману. А здесь за умеренную плату они могли иметь семь комнат во втором этаже. Это была первая петербургская квартира Пушкина. Он поселился в ней сразу после окончания Лицея, в 1817 году, и жил до мая 1820 года — до ссылки.
Сходными по составу населения с Коломной были кварталы, располагавшиеся вокруг казарм семеновцев и измайловцев. Кварталы эти назывались полками, а улицы — ротами. Как сказано в одном из описаний Петербурга 1830-х годов, «около казарм, в местах, называемых собирательным словом полк, живут небогатые чиновники, отставные военные, купцы и мещане, производящие неважный торг».
Коломна. Площадь у Калинкинского моста. Литография Ф. Перро. Около 1840 г.
В ротах Семеновского полка жили одно время друзья Пушкина — поэты Дельвиг и Баратынский. Они сообща снимали скромную квартирку в доме отставного придворного служителя Ежевского. Беспечные любимцы муз описали свое житье-бытье в шутливом стихотворении:
Там, где Семеновский полк, в Пятой роте, в домике низком
Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом.
Тихо жили они, за квартиру платили не много,
В лавочку были должны, дома обедали редко…
В Измайловском полку, в домике отставного унтер-офицера, своего старого сослуживца, останавливается, приехав в Петербург, герой повести Пушкина «Станционный смотритель» — Симеон Вырин.
В Измайловском полку снимала квартиру Мария Алексеевна Ганнибал. Здесь в 1796 году она выдала замуж единственную дочь, обвенчавшуюся с поручиком Измайловского полка Сергеем Львовичем Пушкиным.
На Петербургской стороне жили, главным образом, мещане — владельцы маленьких домов и больших огородов. На Выборгской — фабричные мастеровые, сезонные рабочие. Васильевский остров населяли, помимо иностранных купцов и ремесленников, ученые, художники, учителя, студенты, да еще морские офицеры.
Среди крестьян, обитавших в Петербурге, особое место занимали жители Охтинской слободы. Еще в начале XVIII века, при Петре I, их переселили сюда из Московской и других губерний. Они были причислены к Адмиралтейству «для корабельных работ». В свободное время охтинские поселяне занимались ремеслом и сельским хозяйством. Они были искусными резчиками по дереву и столярами-мебельщиками, чьи работы продавались в лавках и на рынках столицы. «Столярное мастерство и продажа молока, — свидетельствует современник, — доставляют ныне значительные выгоды охтинским поселянам».
На столичной окраине. Литография. 1820-е гг.
И крупный и мелкий рогатый скот держали жители всех районов Петербурга, даже центральных. Так, в 1815 году в Петербурге насчитывалось 2570 коров, 234 теленка, 502 барана, 155 овец, 369 коз и 219 козлов.
На Охте держать скот было особенно удобно: охтинцы жили в деревне, но близко от центра столицы. Зимою по замерзшей Неве за какой-нибудь час они добирались до Невского проспекта. И зимним утром на городских улицах появлялось много молочниц-охтинок, с коромыслом, на котором висело несколько жестяных или медных кувшинов с молоком.
С кувшином охтенка спешит,
Под ней снег утренний хрустит.
Охтинки одевались весьма своеобразно. Это была смесь русского и голландского народных костюмов. Голландское осталось еще с тех времен, когда здесь жили корабельные мастера-голландцы с женами. Охтинки носили широкий сарафан со сборами, поверх него фартук с карманами и теплую кофту. На голове — по-русски повязанный платок. На ногах — синие шерстяные чулки и красные башмаки с высокими каблуками.
В статье «Загородная поездка» А. С. Грибоедов рассказал о народном гулянии в окрестностях Петербурга. «Если бы каким-нибудь случаем сюда занесен был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, — писал Грибоедов, — он конечно бы заключил из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух разных племен, которые не успели еще перемешаться обычаями и нравами».