Народ, находился в возбужденном состоянии, и это понятно. Не каждый день испытываешь такое приключение. Главное, что все кажется живы. Напуганы, но живы. Туман большей частью проскочили, он остался позади поезда. Ближе к последнему вагону он стелился по земле, а дальше вставал стеной. Просто белая молочная масса, за которой не видно ничего. И это зрелище, конечно, пугало. Итак, были перепуганы до крайности, истеричные короткие смешки мужчин и женщин это подтверждали.
Все держались в основном парами, кто с кем ехал. По одиночке почти никто не стоял. Все почему-то старались подальше отойти от вагонов, как будто они были наполнены бензином, который может вот-вот может загореться.
И главное, не стоять одному. Все начали сбиваться в какие-то стайки и кружки по интересам. Все-таки человек — это стадное животное.
В любой непонятной ситуации хватайся за сотовый телефон! Девушки раньше поправляли прическу, одежду, пытаясь скрыть свое волнение или смущение. Мужчины тянулись к пачке сигарет, переминаясь с ноги на ногу. Теперь все тянутся к телефону, как буд-то он дает ответы на все вопросы и спасет в любом случае. Цивилизация и прогресс на службе комплексов и психосоматического поведения человека.
Но сейчас повод позвонить и правда был весомый. Мой телефон остался конечно же в сумке. А сумка в тамбуре. А тамбур в электричке. А электричка сошла с рельс. А я, инвалид, сижу с ней рядом на земле усыпанной щебенкой, с глупой рожей и мне в нее никогда не забраться без посторонней помощи. И помогать мне ни будет, скорее всего, никто. Что ж мне так не везёт то?
Впрочем, как я понял, таращась по сторонам, дозвониться куда-либо ни у кого не получалось. Все растерянно трясли свои мобилы, поднимали руку с телефоном вверх и интересовались друг у друга: «У вас тоже…?».
Я же решил отряхнутся, для чего встал с трудом и кряхтением. Трости у меня тоже не было. Вот досада. Одет я в тот раз был в белую рубаху на выпуск и такие же летние белые брюки. Впрочем, белыми они уже не были. Пока поднимался, поймал на себе несколько сочувствующих взглядов. Мол, досталось мужику… Нууу, к таким взглядам я уже привык.
Моя нога, толчковая левая, она то, как раз и осталась без обуви. Стоять на щебенке голой ступней не весело. Правая половина тела практически парализована уже лет десять как.
Как же болит голова!
Я вспомнил, что в рюкзачке, в кармашке находятся так же таблетки «от головы», названия лекарств я никогда запомнить не мог. Все время поражался врачам и фармацевтам, в частности их способности выговорить невыговаримое. Мало того еще запомнить, что от чего и в какой дозе. Это вообще немыслимо! У меня дома, в шкафчике на полке пластиковая коробочка, в которой пачки и блистеры с лечебными таблетками, и на каждой коробочке надпись шариковой ручкой: от головы, от живота…и так далее. И все они такие разноцветные, симпатичные. Принимал я данные чудодейственные средства интуитивно, по одной таблетке, как приспичит. После приема внутрь, внимательно прислушивался к своим ощущениям. Пока проносило. Иногда в буквальном смысле этого слова.
Сейчас, в данный момент, таблетки «от головы» мне были просто необходимы. Я был готов ползком лезть на поиски своего рюкзака с лекарствами. Голова просто раскалывалась на части как грецкий орех орех в щипцах.
Впрочем, видимо ни один я ехал без каски и мотошлема на голове. Основная масса людей завывая хваталась за голову, изображая на лице гримасы сильнейшего запора и зубной боли одновременно.
— Ногу сильно покалечил? — спросил кто-то у меня мимоходом и не дожидаясь ответа ушел дальше.
Я ответить просто не успел, да и не старался особо. Хлопая себя по коленям и заднице ладошками, я сбивал пыль-грязь и заодно проверял все ли части тела не месте. Впрочем, сбить с задницы пыль у меня получалось как-то не очень.
Проклятущий туман, практически исчез. Он лениво и зловеще стелился по земле, словно в не дорогом фильме про вампиров. Но было видно, что он растворяется и уходит. В воздухе витал только сильный химический запах. Однозначно выброс с завода. Совсем озверели, буржуины хреновы! Ну не возить же с собой на постоянной основе — противогаз?! От запаха и металлического привкуса постоянно хотелось сплюнуть. Но заметил у себя явный дефицит слюны. Пить хотелось до ужаса. Вспомнил, что в рюкзаке у меня лежала маленькая бутылочка с минералкой, но я ее наполовину заполненную водой выкинул в мусорное ведро на перроне. Вот уж когда не угадаешь, что для тебя является настоящей ценностью на самом деле.
В горле и во рту пересохло так, что язык болтался во рту, не прилипая. Точно сотрясение, кажется именно такие признаки. Может в суд потом подать на РЖД? Хотя, наверное, компенсацию всем заплатят. О чем я думаю? Какая компенсация?
А где кстати сирены скорой помощи? Проблесковые маячки? Суровые рожи спасателей? Да просто, какой ни будь дядя Вася дачник в триконах с оттянутыми коленками и граблями наперевес?
Одновременно, я старательно оглядывался, пытаясь понять, где это мы все. Сказать, что дорога знакомая, это вообще ничего не сказать. Сотни, если не тысячи раз проезжал по ней. Знаком каждый полустанок, да практически каждый кустик.
От моей станции до конечной ехать ровно пятнадцать минут. Я засекал по часам. Или ровно одна партия в карты.
Ничего не понимаю. Мы свернули с дороги что ли? Как свернёшь на поезде и куда?
Стоп. Шпалы! Они деревянные! Где сейчас так делают?!
И лесные насаждения по сторону противоположную от меня. Густые, зеленые. И все это вместо полудохлых деревьев и редких сиротливых полуразрушенных дач. Сзади меня, за редкими придорожными кустами, какой-то развалившийся заводик, или нефте-наливная станция. Или черт ее знает, что это. Какое-то убогое полуразвалившееся строение из красного кирпича. Кажется, когда-то оно было двухэтажным. Но ее тут точно раньше не было. Или я сильнее чем надо головой приложился?
Люди, за которыми я наблюдал боковым зрением, тоже видимо ничего не понимали и терялись в незнакомой местности. Крутили головами, махали руками, издавали разнообразные недоумевающие звуки.
Картина, впереди следования электрички, была явно чужая для всех. Позади следования поезда, пейзажи были знакомыми. Туман, хоть медленно, но рассеивался и стали проступать знакомые очертания. Часть народа, пытаясь по нескольку раз перезагрузить свой телефон и дозвонится куда-то. Многие были уверены в том, что если на телефон заорать хорошенько, то он обязательно заработает. Часть, отправилась на своих двоих по знакомому маршруту назад. Несколько человек с интересом поглядывали на явно заброшенные и ржавые строения сбоку от потерпевшей крушение электрички. Часть, находилась по другую сторону электропоезда, и я их не видел, только слышал их вскрики и бормотанье.
Я не смог себя идентифицировать ни с одной частью потерпевших крушение. Идти назад к цивилизации по щебню я физически не мог. А там помогут, потом может даже и материально. Я блин, через бордюр правой ногой переступить не могу. А тут пёхать по щебню, да еще полу-разутым. Где же моя трость?
Телефона, который я смогу терзать в руках в тщетных попытках куда-то дозвонится у меня тоже нет.
Остается торчать на месте дожидаясь спасения. Те мне и тросточку достанут из тамбура, и рюкзачок, и рожу мою расцарапанную забинтуют, и зеленкой с йодом все помажут, и кроссовок найдут…Седло большое, ковер и телевизор в подарок сразу вручат, а может быть вручат…
Глава 3
Наверное, я заметил её первой, так как стоял практически у первого вагона, откуда машинистов кстати так и не вытащили, даже никто не поинтересовался, что с ними.
Кто хоть раз дрался или попадал в ДТП тот наверняка меня поймет. Мозг человека, в стрессовой и не привычной ситуации начитает чудить и выкидывает странные фортеля. Время как буд-то останавливается, звуки окружающего мира пропадают, с цветовой гаммой вокруг творится что-то непонятное.
Ты находишься доли секунды, которые субъективно растягиваются в минуты словно в киселе. Вязком, наполовину прозрачном, неприятном.
Тварь, выскочила откуда-то из-за кустов слева от поезда, метрах в семи от меня и понеслась к нам вдоль рельс по щебенке. Сказать, что она бежала быстро, это ничего не сказать. С скоростью напуганной кошки. Пролетев в метре от меня на всей дури, врезалась в жиденькую и уже порядком растянувшеюся толпу.
Какое-то непропорционально сделанное природой туловище. Большая грудная клетка и поджарые, но массивные ноги. Размерами повыше и покрупнее среднего человека. Более детально рассмотреть не мог, да и не хотел.
Я до сих пор помню этот запах, исходивший от нее, когда она промелькнула мимо, обдав меня потоком теплого воздуха, как автомобиль на трассе.
От нее исходил запах крови и человеческого дерьма.
Сбив с ног какого-то мужика, она начала его рвать зубами и когтями. Вгрызаясь словно в кусок сырого мяса и не обращая на слабые попытки сопротивления. Хотя сопротивлением эти хаотичные дрыгания рук и ног назвать было сложно. Скорее все происходило с ним на уровне шока.
И тут раздался крик… Ничего подобного и более ужасного я в жизни не слышал. Вопили все, разрываемый и поедаемый заживо мужчина, все, кто это видел и сам я. Наверное я тоже кричал. Ужас! Немыслимое! Испуг и боль!
Все в разом и внезапно!
С другой стороны электрички, на человеческий крик начали выбегать пассажиры не понимающие, что происходит. Те, что находились позади, видя картину поедания, начали убегать как в глупом кино, не по сторонам, а вдоль путей.
Те, кто рядом были настолько шокированы происходящим, что, продолжая вопить от ужаса просто метались в разные стороны.
Один я, проявляя мужество, героизм и отвагу продолжал как вкопанный стоять на месте. Воздух в легких, по-видимому, кончился и поэтому орать я перестал. А как вздохнуть заново, я почему-то не помнил.
Очнулся я от того, что по ляжке левой ноги, которая не утратила чувствительность стекало что-то липкое и теплое.