— Может, надо было сразу так сделать? — спросил он, язык уже заплетался, — никого не убивая?
Я не ответил, обсуждать по пятому кругу одно и то же уже надоело. Лично у меня есть ещё планы вернуться в свой мир, не знаю, как, но попробую. Кроме того, у меня там мама. Её тоже могут найти, надеюсь, что теперь искать уже некому. Полиция, к счастью, заложников не берёт. А нам сейчас только сидеть и ждать.
Утро было тяжёлым. Выпили мы много, а привычки к таким возлияниям у нас не было. Голова болела, тошнота наводила на мысли о суициде, а во рту, словно тушканчик наблевал. Заснули мы в комнате, где когда-то разговаривали с Нэнси, мелькнула мысль, что нужно куда-то перебраться, а то здесь через пару дней жуткий свинарник будет. Шурика рядом не было. Должно быть, проснулся раньше и вышел. С трудом заставив себя встать, я ухватился за косяк, ноги держали плохо, а головная боль ещё усилилась. Спотыкаясь, вышел на улицу. На месте вчерашнего пикника нашёл Шурика. Тот сидел на стуле, который успел откуда-то притащить, рядом стояла бутылка минералки. Глаза его были закрыты, по лбу струился пот, хотя на улице было прохладно.
— Саня, — позвал я, голос был хриплый, а от напряжения в голове застучали молотки.
Товарищ по несчастью приоткрыл один глаз. Очень мутный глаз.
— Я тут, там осталось немного, похмелись.
— Это алкоголизм, — напомнил я.
— Угу.
Дотянувшись, я схватил минералку, непослушными пальцами открутил пробку и влил немного в рот. Проглотить получилось, но лучше не стало. Покосившись на остатки вчерашнего пиршества, я увидел, что в бутылке «Финляндии» действительно на дне немного осталось. Собрав волю в кулак, я подполз к «столу» вылил остатки водки в кружку, поставил перед собой и замер. Так, смогу ли? Никогда не похмелялся, а тут… Набравшись смелости схватил кружку, выдохнул и опрокинул отраву в себя, сразу же присосавшись к бутылке с водой.
Желудок восстал, словно угнетённый пролетариат, начав яростно сокращаться, чтобы исторгнуть из отравленного организма лишнее. Собрав волю в кулак, я пытался ему помешать. Только через пару минут, когда я всё же победил, получилось выдохнуть и расслабиться. Тошнота ушла, головная боль постепенно утихала, а сознание прояснялось, впрочем, последнее я бы не стал относить к положительным изменениям. Реальность наша была такова, что смотреть на неё следовало исключительно через дно гранёного стакана.
— Чем вчера кончилось? — спросил я у Шурика.
— Да ничем, — он открыл глаза и встал со стула, — допили, да спать легли.
— Ясно, пожрать есть чего?
— Варить я не стал, там консервы, хлеб, есть две шайбы красной икры.
— А чего молчал, надо было на закусь её.
— А с утра опухнем так, что глаза не откроем, солёная.
Наплевав на его угрозы, я достал пластиковую ёмкость с красной зернистой массой и начал отрезать ломоть хлеба от слегка зачерствевшей буханки.
— Тебя не смущает, что ты этим ножом людей резал? — спросил Шурик, присаживаясь рядом с очередной бутылкой, видимо, закусь показалась всё же привлекательной.
— Нисколько, — ответил я, сооружая бутерброд, — я его помыл, этого достаточно. Никакой метафизики я в это не вкладываю, нож есть нож, им можно резать хлеб и людей с одинаковым успехом.
Среди запасов еды нашлись овощи и зелень, всё это мы выложили на стол, настоящий стол, позаимствованный в одном из домов. Ещё бы стаканы найти, а то пьём, как бомжи, из кружек.
— Предлагаю сильно не напиваться, — сказал Шурик, а то Нэнси приедет, посмотрит на нас, сделает выводы и уедет поскорее.
— Принято, — согласился я, поднимая кружку, — поехали…
Глава двенадцатая
Нэнси появилась вечером третьего дня, когда мы уже начали сходить с ума от пьянства и вынужденного безделья. Мы сидели на перроне с биноклями и поочерёдно прикладывались к бутылке виски. Здоровья пить пока хватало, но белая горячка уже притаилась в кустах.
— Смотри, — Шурик указал вперёд, — там, по ходу, горит что-то.
— Да ну, — я приложился к биноклю, из-за линии горизонта поднимался жиденький слой дыма. Понаблюдав ещё с полминуты, я понял, что он медленно смещается в сторону.
— Паровоз, — сказали мы хором, поглядев друг на друга.
— Ну, или какой-то идиот с дымовой шашкой бегает, — выдвинул он другую версию.
Гадать долго не пришлось, очень скоро с той стороны, куда уходили рельсы, показалась чёрная точка, которая, по мере приближения, увеличивалась в размерах, пока не обрела черты очень футуристичного паровоза, за которым был прицеплен один вагон. Тендера с топливом я не увидел. Приближаясь к станции, стальной монстр начал потихоньку сбрасывать скорость, но струи пара ниоткуда не вырывались, и гудка не было. Прогресс налицо.
С тихим шипением техника въехала на станцию, из паровоза вышли двое, одной была Нэнси, а следом за ней на перрон шагнул высокий мужик. На вид ему было лет сорок, хотя, кто их знает, может все восемьдесят, или даже девяносто. Кстати, а самой Нэнси сколько? Мужик этот был худым и подтянутым, чисто выбритое лицо, коротко стриженые тёмные с проседью волосы. Создавал впечатление интеллигента. Разве что, одежда его никак не вязалась с образом. Яркая гавайка и шорты с тапочками, а венчал всё это великолепие пробковый шлем. Белый сахиб.
Мы вышли им навстречу, сказать по правде, вид у нас у самих был не слишком презентабельным. Шурик был полуголым, в закатанных камуфляжных штанах и босиком. Я накинул куртку на голое тело, но застегнуться забыл. И это не считая опухших от пьянства физиономий и ядрёного выхлопа.
— Добрый день, господа, — сказал негромко мужик и поморщился, на господ мы явно не тянули.
— Здрасте, — ответил я, стараясь не дышать в его сторону.
Шурик обошёлся вежливым кивком.
— Здесь найдётся место, где мы могли бы спокойно поговорить? — поинтересовался пришелец, Нэнси, что характерно, молчала и просто смотрела на нас.
— Сказать по правде, здесь нет никого, кто мог бы нам помешать, — объяснил я, — но, если вам не трудно, лучше пройтись немного дальше, там оборудовано место для отдыха, пара дополнительных стульев у нас найдётся.
Стулья действительно нашлись, Шурик быстро смахнул крошки со стола, и поставил на него бутылку коньяка. Пришелец на коньяк посмотрел неодобрительно, потом сказал:
— Нэнси, дорогая, приготовь нам чай.
— Угу, — ответила она и направилась к плите, где удачно стояла пятилитровка с водой.
— Итак, — он сел напротив нас и сложил руки на столе, — позвольте представиться, зовут меня Родион Белый, я занимаю должность главы разведки анклава. Нэнси рекомендовала вас, как хороших специалистов в… своей области. То, что она рассказала о вас, кажется невероятным, впоследствии я дам задание нашим учёным поработать с проходом. Но сейчас это не главное.
Он сделал паузу, видимо, для того, чтобы мы прониклись важностью момента. Мы бы, конечно, прониклись, но алкоголь, гулявший в голове, немного этому препятствовал.
— Та информация, которую вы добыли, оказалась чрезвычайно важной, можно сказать, это прорыв, которого давно ждали, прорыв не только для анклава, но и для всего человечества. Теперь появился шанс, небольшой шанс вернуть землю к первозданному облику, пусть и не целиком. Анклав будет расширяться, обитаемые земли будут расти.
— Так воды же нет, — икнув, напомнил Шурик.
— Смею вас заверить, вода никуда не делась, в большинстве случаев грунтовые воды присутствуют, просто на большой глубине и добывать их сложно. Вода — это проблема, но не критичная. По нашим расчётам, в ближайшее десятилетие можно будет превратить в лес примерно шестьдесят процентов европейской территории бывшей России. Наконец, можно будет не ограничивать население, образовывать новые города, принимать к себе и окультуривать людей пустыни.
— Но?
— Но, как вы догадались, есть ещё одна проблема, энергия. Тех источников, что мы имеем, хватает для поддержания жизни анклава, но они, во-первых, истощаются, во-вторых, даже того, что есть, недостаточно для покрытия всех нужд, приходится экономить. Разумеется, при такой стеснённости в средствах, мы не можем позволить себе расширяться.
— А чем можем помочь мы? — спросил я, — проход плохо годится для передачи энергоносителей, а технологии наши не идут ни в какое сравнение с вашими.
— Насчёт технологий вы правы. Наши миры похожи, можно с полным правом говорить о том, что вы прибыли из нашего прошлого. Наши технологии могут дать миру практически ничем не ограниченное количество энергии, но тот прорыв, который для этого требуется, застыл на последнем шаге.
— Чего-то не хватает?
— Я бы сказал, не хватает кого-то. Человека, который может завершить процесс, в голове которого находятся расчёты, необходимые для запуска реактора.
— Термоядерного? — уточнил я, пытаясь блеснуть эрудицией.
— Что? Нет, термоядерная энергия, так уж получилось, ушла в небытие, едва появившись, да и топливо для неё тоже требуется. Новый реактор будет работать по совершенно иным принципам, он почти достроен, но…
— Кто этот человек?
— Учёный, инженер, человек великого ума, при этом он достаточно молод.
К нам неслышно подошла Нэнси и поставила на стол три кружки чая, следом появились пирожные и шоколад, видимо, найденные в наших запасах. Отхлебнув из кружки, Белый продолжил:
— Человек этот считался погибшим, он состоял в группе, которая пыталась сделать то, что неведомым образом получилось у вас. Та группа погибла, но их тела не нашли. А месяц назад мы получили шифрованную радиограмму, которая была переведена нашими специалистами. Оказалось, что он находится в другом анклаве.
— Нам следует его выкрасть?
— Скорее, освободить. Не берусь сказать, как он туда попал, место это в противоположной стороне и очень далеко. Наиболее правдоподобная версия выглядит так: когда группа погибла, сам он выжил, но был захвачен какой-то бандой из пустыни. Те, видимо, не были каннибалами, или располагали должным количеством пищи, или он доказал им, что живой будет полезнее, но они не стали его убивать, а продали торговцам, которые, в свою очередь, передали его в анклав Синдор. Там он сейчас находится на положении раба, работает с механизмами, химикатами, реактором, то есть, его таланты служат не нам.